И теперь это вынужденное удаление апостола Павла из среды их как главного служителя, не ослабило связи между ним и его учениками; были установлены новые связи, которые сплотят и укрепят Церковь, соединив ее воедино тем, что даст каждое сочленение. Это связано (так как все это является оружием власти и мудрости Божией) с теми обстоятельствами, о которых подробно говорится в Деяниях апостолов.

После гонений, которым Павел подвергся со стороны иудеев, он ненадолго остановился в Фессалонике, после чего был вынужден покинуть этот город и отправиться в Верию. Но даже там иудеи из Фессалоники преследовали его, и подстрекали иудеев в Верии, так что братья верийские вынуждены были позаботиться о его безопасности. Человек, которому они доверили Павла, сопроводил его в Афины; Силуан и Тимофей остались на некоторое время в Верии, но вскоре, по наставлению Павла, присоединились к нему в Афинах. А тем временем жестокие гонения были против христиан в Фессалонике, в этом важном центре христианской религии, где, как выяснилось, иудеи уже оказали значительное влияние на языческое население, влияние, подрываемое успехами христианства, которое в своей слепоте отвергали иудеи.

Апостол Павел, узнав о таком положении дел от Силуана и Тимофея, был весьма озабочен опасностью, нависшей над его новообращенными, опасаясь, что трудности, обрушившиеся на них, могут поколебать их веру, потому как эта вера была слишком молодой. Его привязанность к ним не позволила бы ему успокоиться, не установив с ними связь, и уже из Афин Павел послал Тимофея осведомиться об их состоянии и укрепить их сердца напоминанием о том, что он предсказывал им, что такое может случиться. Пока Тимофей отсутствовал, Павел пришел из Афин в Коринф; и найдя его там, Тимофей снова сообщил ему хорошие вести, которые принес из Фессалоники, и апостол вновь принимается за свои труды в Коринфе с новыми силами и мужеством (см. Деяния.18,5).

По прибытию Тимофея Павел написал это послание. Тимофей рассказал ему о хорошем состоянии фессалоникских христиан, о том, что они тверды в своей вере, о том, что они очень хотели бы видеть апостола Павла и что они живут в любви между собой. Терпя страдания и вражду людей, они пребывают в вере, которая, в свою очередь, является источником силы и воодушевления труженика; даже их молитвы являются великим средством благословения его.

Любовь находит в их духовном благоденствии свою пищу и свою радость; веру, которая поддерживает и укрепляет ее. Слово Божие чувствуется в ней. "Мы живы, говорит апостол Павел,- когда вы стоите в Господе." "Какую благодарность,- добавляет он,- можем мы воздать Богу за вас, за всю радость, которою радуемся о вас пред Богом нашим?" Прекрасная и впечатляющая картина действенного влияния Духа Божия, освобождающего души от пагубного воздействия мира сего и порождающего самые чистые чувства, величайшее самоотречение ради других, величайшую радость, осуществленную пред лицом Самого Бога, цена которой была определена пред лицом Его духовным сердцем, пребывающим в нем; сердцем, которое по отношению к этому Богу любви, было средством ее существования.

Какой же связью является связь Духа! Эгоизм забыт. Он исчезает в радости этой любви. Апостол Павел, воодушевленный этой любовью, которая растет, а не слабеет в перенесенных ею испытаниях, воодушевленный тем удовлетворением, какое получил при виде того, как счастливы другие, желает еще больше, получив от фессалоникийцев такую поддержку, увидеть их вновь, теперь уже не для того, чтобы укрепить их, но чтобы дополнить то, что уже утвердилось, и завершить их духовное наставление, передав то, чего недоставало их вере. Он есть и должен быть тружеником, а не господином (Бог дает нам почувствовать это), и он полностью отвечает перед Богом за свой труд и за назидание других. И действительно, пройдут годы, прежде чем он вновь увидит фессалоникийцев. Он долгое время пребывал в Коринфе, где много людей Господних; он вновь посетил Иерусалим, затем Малую Асию, где трудился прежде; оттуда он направился в Ефес, где пробыл почти три года, и только тогда снова увидел фессалоникийцев, от которых когда-то направился в Коринф; теперь он возвратился туда через Македонию, чтобы не посещать Коринф прежде, чем там не будет восстановлен порядок среди христиан. Сам же Бог - таким образом выражается желание апостола Павла и его покорность воле Божией - "Сам же Бог... да управит путь наш к вам." Его желание не является смутным. Он обращается к Богу, как к своему Отцу, источнику всех этих святых привязанностей; к Нему, Который хранит место Отца для нас и повелевает всем, желая добра Его чадам, соответственно той совершенной мудрости, которая объемлет все и всех Его чад. "Сам же Бог и Отец,"- говорит апостол. Но есть и другое обстоятельство, не противоречащее, конечно, этому (ибо Бог один), но настоящий другой и менее обособленный характер; апостол добавляет: "и Господь наш Иисус Христос". Христос - Сын в доме Божием, и кроме радости, благословения и личных привязанностей, необходимо было принять во внимание успех, благополучие и развитие всей Церкви. Эти две части христианства, несомненно, действуют друг на друга.

Там, где Дух действует в полную силу и беспрепятственно, благополучие Церкви и личные привязанности гармонируют друг с другом. Если в одном чего-то недостает, то Бог использует саму неудачу для мощного воздействия на другое. Если Церковь в целом недостаточно сильна, личная вера проверяется особым образом, и, скорее всего, в отношении к Самому Богу. В царстве Соломона нет Илий и Евсеев. С другой стороны, внимательная забота о Церкви со стороны тех, кому это назначено Богом, является той истинной силой ее духовной организации, которая укрепляет ее жизнь и пробуждает духовные привязанности ее дремлющих членов. Но эти две вещи неоднозначны. Поэтому апостол Павел добавляет к фразе "наш Бог и Отец" "Господь наш Иисус Христос", Который, как мы сказали, и, как сказано в послании Евреям (глава 3), есть Сын в доме Его. Благословенны мы, что наш путь зависит от любви Отца, Который есть Сам Бог, действующий соответственно тем нежным чувствам, выраженным через это имя; а что касается благополучия Церкви, то оно зависит от власти Господа подобного Иисусу, Который любит ее любовью совершенной и Который, хотя Он и занял место Сына, является Богом, Кто все создал, Человеком, имеющим власть над всем, что на земле и на небесах, для Кого христиане являются объектами непрекращающейся и преданной заботы, заботы, которую Он проявляет к ним, чтобы в конце концов привести церковь к Себе в славе согласно воле Бога {Здесь, кстати, напомним о том, что хотя Христос и Сын в доме Божием, но как Господь Он Господь не над Церковью, а над отдельными личностями. Кроме того, в общем смысле Он Господь всех. Но Его воздействие на отдельные личности способствует благополучию Церкви}.

Ведь таковым было первое желание апостола, и таковыми были те, в отношении которых оно было высказано. Тем временем он должен был покинуть своих возлюбленных фессалоникийцев ради безотлагательных забот Господа, от Которого он зависел. К этому обращено его сердце. Пусть Бог "управит путь наш к вам." "А вас Господь да исполнит и преисполнит любовью друг ко другу и ко всем..." И его сердце может явить свою любовь к ним, как образец того, что они должны чувствовать к другим. Эта сила любви хранит душу пред лицом Бога и помогает ей найти свою радость в свете Его присутствия и обрести желание, чтобы все святые могли пребывать пред лицом Его, чтобы их души соответствовали этому. Ибо Бог есть любовь, и испытание любви в христианском сердце (плод присутствия и воздействия Духа) фактически является следствием присутствия Бога; в то же время это дает нам почувствовать Его присутствие, потому как удерживает нас пред Ним и утверждает чувственный союз в нашей душе. Любовь может страдать и тем самым доказать свою силу, но мы говорим о непроизвольном излиянии любви в отношении к объекту, что Бог представляет ей.

Итак, являясь, таким образом, развитием божественной сущности в нас и поддержкой наших душ в общении с Самим Богом, любовь, если она настоящая, является узами совершенства, истинным средством святости. Душа удерживается подальше от плоти и плотских мыслей, в непорочном свете присутствия Бога, Которым она и наслаждается. По этой самой причине апостол Павел молится, чтобы, пока они ждут Его, Господь дал им больше света, и исполнил и преисполнил их любовью друг к другу и ко всем, чтобы утвердить их сердца непорочными во святыне пред Богом и Отцом нашим в присутствии нашего Господа Иисуса Христа со всеми святыми Его. Здесь мы опять находим те два великих принципа, о которых я говорил в конце первой главы: Бог во всем Своем совершенстве и Господь Иисус в близости Его отношений с нами - Бог, однако, как Отец, а Иисус как Господь. Мы находимся пред Богом, а Иисус приходит со Своими святыми. Он довел их до совершенства; они с Ним; и, таким образом, пред Богом, Которого мы знаем как Отца. Заметьте также, что все имеет отношение к этой надежде: это было действенным и насущным ожиданием. Поскольку они были обращены, то должны были служить Богу и ожидать Его Сына с небес. Все имело отношение к тому удивительному моменту, когда Он явится. Все, что было святыней, должно было проявиться, когда они предстанут пред Богом, и святые Его явятся вместе со своим Главою; более того, они проявятся с Ним в славе, полностью насладятся плодами своего труда, и получат награду любви в радости всех тех, кого они любили {Весьма поразительно то, как святыня и явление во славе в Писании показаны вместе как одно целое, только завеса сдвинута в сторону, когда там проявилась слава. Христос был объявлен Сыном Божиим в силе согласно Духу святости через воскресение. Мы, видящие эту славу с открытыми лицами, меняемся, принимая тот же образ от славы к славе. Поэтому здесь мы должны ходить в любви, быть непорочными в святыне. Мы говорим - здесь? Но нет, завеса опускается, когда Господь Иисус Христос появляется со всеми Его святыми. В послании Ефесянам, Он омывает нас словом, чтобы представить нас для Себя без порока}.

Сцена, которая явилась бы завершением всего дела, представлена здесь во всем своем нравственном значении. Мы являемся пред Богом, пред лицом Его, там, где святыня проявилась в своем истинном свете; мы предстаем здесь для идеального общения с Богом в том свете, где святыня явно связана с Его сущностью и с проявлением Его Самого; даже если это явление связано с развитием природы в нас, которая через благодать ставит нас в отношения с Ним.

"Непорочными," - говорит он о святыне, - во святыне пред Богом." Он есть свет. Какая огромная радость, какая сила содержится через благодать в этой мысли в настоящее время о том, что мы сами являемся пред Ним! Но только любовь, известная в Нем, может свершить это.

Но мы также добавляем: "Наш Отец." Это известная и реальная связь, которая носит особый характер, связь, в основе которой любовь. Ее нельзя обрести, и святыня не является средством ее обретения. Святыня отражает характер нашей связи с Богом, так как мы приняли Его природу как Его дети, и это является откровением совершенства той природы в Нем через любовь. Сама любовь даровала нам эту природу и поставила нас в эти отношения; фактически святыня - это ее испытание в общении с Богом, обретение товарищества с Иисусом пред лицом Бога согласно той любви, которую мы таким образом познаем, то есть, познаем Самого Бога таким, каким Он открылся нам.

Но душа не одинока: существует общение в этой радости и в этом совершенстве; и прежде всего это общение с Самим Иисусом. Он придет, Он будет явлен, и не только Он, Который есть Глава, но вместе с Ним явятся Его святые. Это станет завершением путей Божиих по отношению к тем, кого Бог отдал Иисусу. Мы увидим Его в славе, в славе, которую Он принял в связи с Его пришествием к нам. Мы увидим всех святых, в ком Он будет почитаем, и увидим их в том совершенстве, которого наши души желают для них сейчас.

Заметьте также, что эта любовь помогает нам превозмочь все трудности, гонения, страхи, которые дьявол готовит нам. Охваченные Богом, счастливые в Нем, мы не чувствуем тяжести скорбей. Сила Божия пребывает в нас; и жизнь ощутимо связана с тем вечным блаженством, которым мы владеем с Ним, а скорби кажутся незначительными и кратковременными. И не только это; мы страдаем во имя Христа: это радость с Ним, это близость общения; если мы знаем, как это оценится, и все, что ждет в конце, облекается в славу и спасение, "в пришествие Господа нашего "Иисуса Христа со всеми святыми Его."

Читая этот отрывок, нельзя не заметить ту непосредственную и живую связь, какой пришествие Господа связано с повседневной практической жизнью; и так, что истинный свет этого дня падает на постоянный путь настоящего времени. Через испытание своей любви фессалоникийцы должны были утвердиться в святыне пред Богом в пришествии Христа. Изо дня в день этого момента ждали как конца и заранее назначенного дня, которого они ожидали, живя обычной жизнью здесь на земле.

Как это ставит душу человека в непосредственную близость к Богу! Более того, как я уже частично заметил, фессалоникийцы жили, осознавая свою связь с Богом, что давало все основания для веры в это. Он был их Отцом; они - Его детьми. О связи святых с Иисусом также знали. Эти святые были "святые Его". Все они должны были прийти с Ним. Они были причастны к Его славе. Нет ничего двусмысленного в этом выражении. Пришествие Иисуса, Господа, со всеми Его святыми не дает нам думать ни о чем другом, как только о Его возвращении к славе. Ведь Он также будет прославлен в Его святых, которые уже примкнули к Нему, чтобы навсегда быть с Ним. В этот день они явят себя как Его святые.

СЛЕДУЮЩАЯ ГЛАВА - ИНДЕКС БИБЛИИ И ПОИСК