Но внимание апостола занимает не только то, что мы должны отделиться, чтобы пребывать в отношениях сынов и дочерей, но его занимают также и законные последствия таких обетований. Сыны и дочери Бога, его святость теперь принадлежит нам. И мы должны не только быть отделены от мира; но в отношениях с Богом очистится от всей скверны плоти и духа: святость во внешней жизни и то, что особенно важно в наших отношениях к Богу, чистота мысли. Ибо, хотя человек и не видит помыслов, но в сердце остановлено истечение Духа. И нет расширения сердца в общении с Богом. Итак, если ощущается его присутствие, то осуществляется его связь с нами; познается благодать, но Бог едва ли познается тем способом, каким Он постепенно открывает себя в общении.

Апостол возвращается к своим собственным отношениям с коринфянами - отношениями, созданными словом его служения. И сейчас, раскрыв то, каким в действительности было его служение, он стремится помешать тому, чтобы узы были разорваны, - те узы, которые были натянуты благодаря этому служению между коринфянами и им самим силой Святого Духа.

"Вместите нас. Мы никого не обидели", - он очень хочет не ранить чувств этих возрожденных, которые вновь оказались в прежней любви к апостолу, и, следовательно, в истинных отношениях с Богом. "Не в осуждение говорю", - добавляет он, - ибо я прежде сказал, что вы в сердцах наших, так, чтобы вместе и умереть и жить. Я много надеюсь на вас, много хвалюсь вами; я исполнен утешением, преизобилую радостью, при всей скорби нашей". Сейчас он раскрывает не принципы своего служения, но сердце служителя, все то, что он чувствовал относительно состояния коринфян. Когда он пришел в Македонию (он пришел туда, не посетив Коринфа), после того, как он покинул Троаду, не найдя там Тита, который должен был доставить ему ответ на первое послание коринфянам, то плоть его не имела никакого покоя, его притесняли со всех сторон: извне были нападения, внутри - опасения. Поэтому Бог, который утешает смиренных, утешил его прибытием Тита, которого он ждал с большим нетерпением; но утешил не только его приходом, но и добрыми вестями, принесенными Титом из Коринфа. Его радость превзошла всю его печаль, ибо его сердце должно умирать и жить с ними. Он видел нравственные плоды дела Духа, их желания, их слезы, их ревность по апостолу; и его сердце вновь обращается к ним, чтобы выражением своей любви перевязать все их раны, которые могло нанести его первое послание.

Нет ничего более трогательного, чем борьба в его сердце между необходимостью (которую он ощущал из-за их прежнего состояния) написать им с суровостью и некоторой холодной властностью, и между любовью, которая, когда было произведено влияние, побуждала его искать извинений за огорчения, которые он мог им причинить. Он говорит, что если опечалил их, то не жалеет, даже если он, возможно, и жалел, он опечалил их лишь на время. Ибо он видел, что послание огорчило их. Но теперь он возрадовался, не потому, что они были опечалены, но потому что они опечалились к покаянию. Какая забота! Какая забота о благе святых! Если у них и было негодование по отношению к нему, то, конечно же, он дал им для этого повод. У него не было покоя, пока он не получил известия от них: ничто, ни открытые двери, ни беды не могли устранить его беспокойства. Возможно, он даже сожалел о написании письма, боясь, что он отвратил сердца коринфян; и сейчас, все еще мучимый мыслью о том, что он огорчил их, он радуется, но не от того, что огорчил их, а потому что их печаль ради Бога произвела покаяние.

Он имеет послание соответственно силе Святого Духа. Предоставленные любви его сердца, мы видели, что он в этом отношении ниже уровня силы вдохновения, продиктовавшей это послание, которое духовные люди должны были признать заповедями Господа; его сердце содрогается при мысли о последствиях этого послания, когда он не получил никаких известий. Очень интересно видеть разницу между индивидуальностью апостола и вдохновением. В первом послании мы отмечали различие, которое он проводит между тем, что он говорил под влиянием своего опыта и между сообщенными ему заповедями Господними. Здесь же мы находили различие в самом опыте. На некоторое время он забывает характер своего послания, и, отдавшись своим чувствам, он боится потерять коринфян из-за попытки, которую он предпринял, чтобы перевоспитать их. Использованная им форма выражения показывает, что это чувство завладело его сердцем лишь на некоторое время. Но тот факт, что у него было подобное чувство, просто показывает разницу между Павлом, как человеком, и Павлом как боговдохновенным автором.

А теперь он удовлетворен. Выражение глубокого интереса, который он испытывает по отношению к ним, есть часть его служения, а также ценное наставление для нас, чтобы показать тот путь, по которому его сердце вступает в исключение этого служения, гибкость этой мощной силы любви, чтобы завоевать и склонить сердца своевременным выражением того, что происходит в наших собственных сердцах: выражение, которое, наверняка, состоится, как только предоставиться подходящий случай, если сердце наполнено любовью; ибо сильное чувство любит давать о себе знать своему предмету, если это возможно, соответственно искренности этого чувства. И огорчение сердца поглощает эту любовь, а сердце, которое испытывает печаль ради Бога, находится на пути к покаянию {Великодушные люди не всегда охотно говорят о чувствах, потому что они думают о других, а не о себе. Но не страшно, если предоставляется случай сделать это; так как оно думает о других и имеет глубину намерений в своей любви. И христианство дает великодушие. И кроме того, по своей природе, великодушие склонно доверять, и этим оно выигрывает, и обретает то, чего не искало; свободное великодушие не стремится к влиянию над другими, ибо оно не эгоистично. Апостол в действительности способствовал их благу}.

Затем апостол представляет плоды этой печали ради Бога, той печали, которая произвела такое усердие против греха, святое отречение сердца от всего, что связано с грехом. И также то, что они нравственно отделились, он отделяет тех, кто был невиновен, от тех, кто был виновен. Он больше не ставит их вместе. Они нравственно смешались, спокойно ходя вместе с теми, кто пребывал во грехе. Устранив грех, они оказались теперь вне зла; и апостол показывает, что это произошло из-за их добра, потому что он был предан им, и он написал им, чтобы засвидетельствовать свои размышления о любви к ним и испытать их любовь к нему пред Богом. Огорченный их жизнью, апостол убеждал Тита, придавая ему мужество, пойти в Коринф, уверяя, что он наверняка найдет там сердца, которые откликнуться на этот призыв любви апостола. Он не был разочарован, и когда он провозглашал истину среди них, ту истину, которую он сообщил Титу, и которая также была подтверждена, и сам Тит был весьма тронут, когда он увидел это.

СЛЕДУЮЩАЯ ГЛАВА - ИНДЕКС БИБЛИИ И ПОИСК