В первую очередь нам представлены обстоятельства, связанные с пленением Израиля и с преследованиями, которым этот народ подвергся, причем провидением Божиим, отвечающим на веру родителей Моисея и исполняющим замыслы Его благодати; в результате была не только сохранена жизнь этого ребенка, но он был поставлен в особо возвышенное положение при дворе фараона. Бедствия, пришедшие на землю, исходят от Самого Бога. Он приготовляет все заранее, когда на взгляд человека еще ничего нет.

Но, хотя провидение отвечает вере и действует во исполнение замыслов Бога и для соблюдения правильного пути Его детей, не оно ведет веру, хотя, пожалуй, иногда оно является таковым для верующих, которые не имеют ясного представления о воле Божией. Вера Моисея проявляется в том, что он отрицает те преимущества, которые давало ему положение, куда он был поставлен Его провидением. Провидение может даровать и фактически часто дарует то, что делает служителей Бога способными на их подвиг, сосудами избранными, но это не смогло бы дать силу для подвигов. Нельзя путать эти две вещи. Провидение дает то, оставление чего свидетельствует о реальности веры и силы Бога, действующего в душе. Таким образом, это предназначено для того, чтобы от него отказаться. Это составляет часть подготовки работника. Вера Моисея, действуя через чувства, которыми он был привязан к Богу, а, следовательно, и к народу Божию, пребывающему в бедствии, не проявляется в помощи или облегчении участи народа, к чему, казалось бы, обязывало его положение; она делает больше - она побуждает его слиться с народом, и слиться потому, что это народ Божий. Вера неотделима от Бога и от уз между Ним и Его народом, и она желает иметь в этом свою часть. Итак, она не помышляет о покровительстве свыше, как если бы мир имел какой-то авторитет над народом Бога, либо как если бы он был способен быть ему в благословение; нет, она признает всю силу уз, единящих его с Богом. Она чувствует, и это именно то, что принадлежит ей по праву, что Бог любит Свой народ; через чувства она желает разделить участь этого народа, бесценного для Бога на земле, и она ставит себя в такие же условия, в каких находится он. Это то, что сделал Христос. Законом для верных является следование Ему по пути милосердия, каким бы ни было расстояние между ними и Христом.

Казалось бы, сколько оснований было у Моисея для того, чтобы остаться там, где его поставило провидение; более того, сколько поводов для того, чтобы служить детям Израиля с большей пользой, но это значило бы опереться на власть фараона вместо того, чтобы признать связь, единящую Бога со Своим народом. Результатом этого стало бы для последнего облегчение, происходящее от мира, но не освобождение, исполненное любви и власти Бога. Моисей мог бы избежать бед, но потерять свою истинную славу; фараон был бы удовлетворен, а его власть над народом Бога была бы признана, Израиль остался бы в рабстве, опираясь на фараона вместо того, чтобы признать Бога, укрепив таким образом славные узы, связующие Его с усыновленным народом. Кроме того и Сам Бог не был бы тогда прославлен. Вот что случилось бы, если бы Моисей остался в том положении, где он оказался по воле провидения. Человеческий рассудок и наблюдения, почерпнутые из путей провидения, - все это вместе побудило к такому решению. Вера заставила его покинуть это положение. Все действительно потерпело бы крах, если бы он в нем остался.

Итак, Моисей отождествляется с народом Божиим. Первые поступки, в которых он приближается к своему народу, возможно, несут своего рода печать естественной активности и осознания силы, которая не была исключительно свыше; в любом случае, это первое проявление самопожертвования, которое рассматривается Святым Духом {Евреям.11,24-26. Так часто происходит с детьми Божиими: верные в своих принципах и желаниях, они не преодолели своего эгоизма и его влияния; так бывает всегда, пока эгоизм не будет полностью осужден, познан и, так сказать, замещен Христом, пока не будет искреннего исполнения воли Божией. Но мир всегда сильнее, чем сила христианина в плоти} как прекрасный и достойный плод веры. (Евр.11,24-26). Но это было необходимо для того, чтобы деятельность Моисея еще более полно была подчинена Богу и чтобы у нее не было какой-то иной точки отсчета, кроме как Самого Бога и подчинения Его ясно выраженной воле. В случае с Моисеем мы имеем пример того, как часто поступает Господь. Ревностное усердие верности налицо, но Бог моментально откладывает Свое орудие в сторону, чтобы научить нас делать наше служение зависимым непосредственно и только от Него. История представляет нам нечто подобное, особенно в том, что касается времени бедствия, охватывающего период с первого появления Его в храме и до Его открытого служения, не считая того, что у Него не было ни просчетов, ни ошибок и, как следствие, никакого внешнего наставления через провидение, целью которого было бы избавить Его от них. Совершенство внутреннего движения, вдохновлявшее Его, давало Ему постоянное сознание того, Чьим Сыном Он был, и подчиняло Его одновременно воле Его Отца в обстоятельствах, куда Он духовно был помещен. Но Господь вел Себя, как Сын, когда Он встретился с учителями в храме, и в то же время, Он был тогда еще на попечении у Иосифа и Марии до времени, установленного Богом, - впрочем, Он одинаково совершенен в обоих этих Своих проявлениях. Моисей, пока еще робкий в своей верности, ужасаясь, с одной стороны силы, которая, возможно он не осознавал этого, предоставляла ему некоторые энергетические способности, ведь человек всегда боится того, откуда черпает свои силы, а с другой стороны, отталкиваемый неверием тех, к кому вела его любовь и верность (ведь они его не принимали), удаляется в пустыню, что есть прообраз (в смысле внешнего поступка) Господа Иисуса, отверженного народом, который Он любил.

Этот образ отличается от образа Иосифа. Иосиф, выходя из заточения, куда он был как бы помещен пожизненно, изображает Иисуса, восшедшего одесную высшего престола среди народов, а в конце он обретает своих братьев, от которых был отделен. Его братья служат ему свидетельством благоволения, обращенного к нему, во время этого отделения. Он называет их Манассией, потому что, говорит он: Бог дал мне забыть все несчастия мои и весь дом отца моего, и Ефремом, потому что... Бог сделал меня плодовитым в земле страдания моего. Но Моисей представляет Христа, отделенного от Его братьев {В симвлическом плане он пришел к своим, и они отвергли Его: смотрите ниже. Стефан отмечает это в уховном смысле (Деяния.7), так и Христос отделен от Своих братьев в мире, пока Он не вернется в силе} И хотя Сепфора может рассматриваться как символ Церкви (так же как и жена Иосифа), как невеста отверженного Избавителя во время отлучения его от Израиля, и все же, что касается сердца и чувств Моисея, которые выражаются через имена, данные им его детям, они полностью подчинены мысли о том, что он разлучен с Израилем. Его братские чувства, его мысли, его утеха, его родина - все это связано с его народом; он чужеземец вне его, где бы то ни было. Моисей - это образ Иисуса, рассматриваемого избавителем Израиля, н он называет своего сына Гирсамом, то есть чужой там, и поэтому он говорил: Я стал пришельцем в земле чужой. Иофор является образом народов, среди которых укрылся Христос со Своей славой, когда иудеи Его отвергли.

СЛЕДУЮЩАЯ ГЛАВА - ИНДЕКС БИБЛИИ И ПОИСК