Теперь мы должны немного рассмотреть то, что имело место среди народа Израиля, а также остановиться на роли Моисея, верного и ревностного свидетеля, слуги Божиего в доме Его, ибо в этом случае мы увидим новое посредничество, продолжающееся в мирных условиях, если можно так выразиться, посредничество святое, определяющее верою эти отношения с Богом, в которых милосердие и справедливость Божия соединяются с Его властью. Речь идет не о негодовании в святом гневе, которое действительно имеет место при виде зла, когда не знаешь, что с этим делать, ибо как примирить закон Божий с золотым тельцом? Господь говорит, что пошлет Ангела Своего, видя, что это народ жестоковыйный, чтобы Ему не погубить их на пути. Однако я коротко остановлюсь на фактах, связанных с этим новым посредничеством, представляющим для нас большой интерес.

Сначала Бог заявил, что Он хотел бы пойти и истребить народ Израиля в одну минуту. Этот суд Божий над народом Моисей отвратил своим ходатайством, и Господь теперь повелевает сынам Израиля снять с себя свои украшения, чтобы посмотреть Ему, что делать с ними. Святая благодать Бога, Который, если Он видит оскорбительную дерзость грешника пред лицом Своим, то должен наказать его, однако Он желает, чтобы народ избавился от этой дерзости, по крайней мере, чтобы у Него было время (говоря человеческим языком) рассудить о том, как Ему наказать грех народа, теперь уже униженного и раскаявшегося в том, что они покинули Его.

Но Бог не покидает Свой народ. Праведным путем и справедливым суждением совести Моисей постигает суть намерения Божиего через Духа. И прежде, чем была воздвигнута настоящая скиния собрания, он уходит из стана и ставит себе шатер, чтобы он служил местом для Бога вне стана, далеко от того стана, где народ воздвиг себе идола на месте Божием и променял славу свою на подобие быка, жующего траву. Моисей называет шатер скинией собрания, где Бог встречается с каждым ищущим Господа. Это название важно само по себе, потому что теперь речь идет уже не просто о Боге, обитающем среди признанного общества, которое представляло собой один из образов, уже знакомых нам в связи со скинией {Он верою предвидит, ревнуя о славе Божией, ту скинию, которую должны были построить по замыслам и повелению Бога, которую он видел, когда общался с Господом. Это действительно было главным. Однако скиния была поставлена вне стана, что выглядело в какой-то мере ненормальным в глазах людей, к тому же она была без украшений и имела не те размеры, которые Бог повелел соблюсти в скинии, да и Сам Бог пока еще ни словом не обмолвился о начале ее строительства. Тем не менее Бог присутствовал там, и основа для веры была заложена; иначе говоря в этом шатре видели Бога, Его могли искать там, и вера народа при этой скинии проявлялась даже сильнее, чем когда была построена настоящая скиния. И столп облачный спускался ко входу скинии, как благословенное видетельство веры Моисеевой}. Моисей находился вне стана; Бог же заявил, что Он не пойдет среди израильтян, чтобы не погубить их на пути, как Он угрожал им. Моисей опять начинает ходатайствовать за народ, но теперь заняв особое положение, доказывающее преданность Богу. Однако его связь с народом стала еще прочнее за счет его близости к Богу, еще большего отделения для Него. Это и есть результат отделения верою, когда человек отделяется ради славы Божией и тем приближается к Богу.

Здесь следует заметить, что Бог поймал народ Израиля на слове. Они сказали, действуя согласно своей вере, или, скорее, от недостатка веры в них: ...с Моисеем, который вывел нас из земли Египетской... Бог говорит, обращаясь к Моисею: ...развратился народ твой, который ты вывел из земли Египетской... Поэтому Бог говорит Моисею ты, обращаясь к нему как к посреднику. Моисей говорит Богу Твой народ. Эта сила убежденного и искреннего верующего, хотя и отделяет Моисея от остального народа, не может освободить Бога от этого благословенного права (глава 32,1.7.12-34). После этого, однако, сыны Израилевы сняли с себя свои украшения, а Бог, обращаясь к Моисею как к посреднику говорит (глава 33,1): ...Иди сюда ты и народ, который ты вывел из земли Египетской.... {И Моисей действительно олицетворяет собой Христа, но не Христа вне стана}. Теперь все зависит от посредника.

Когда Моисей поселяется в шатре вне стана, Бог открывается ему, как прежде никогда никому не открывался. Народ Израиля видел Бога, стоящим у входа в скинию, которую поставил Моисей, и поклонялся каждый у входа в шатер свой. Господь говорил с Моисеем лицом к лицу, как бы говорил кто с другом своим. Мы убеждаемся, что именно на такое общение намекает Бог, когда Он говорит о славе Моисея (Числ.12,8), а не на общение на горе Синайской. Моисей, будучи посредником между народом и Богом, как свидетель заходит в стан, а Иисус Навин, являясь духовным вождем народа Израиля (Христом в Духе), не выходит из скинии собрания {Именно в этом месте мы пребываем в духе, однако, иногда трудно связать то и другое}. Теперь Моисей осознает то, что Бог приказывает ему делать, что он должен привести народ свой, ибо он является тем посредником, от которого зависит все. Но Моисей не осмеливается и думать о том, что ему одному придется вести народ, не зная, кто будет с ним. Бог хорошо знал Моисея и благоволил к нему, и Моисею очень хотелось узнать, кто пойдет перед ним. Поэтому Моисей умоляет Бога, зная, что приобрел благоволие в очах Его (ибо Бог Сам сказал ему об этом), открыть ему путь Его, чтобы он познал Бога, познал путь Бога, и не только для того, чтобы ему добраться до земли Ханаанской, но чтобы, зная путь Бога, таким образом, познать Бога и приобрести благоволение в очах Его на пути Его. Бог отвечает, что Он Сам пойдет и введет Моисея в покой; именно это и нужно было Моисею, как странствующему по пустыне. Моисей тогда указывает на народ и говорит: Если не пойдешь Ты Сам с нами, то и не выводи нас отсюда...,- и добавляет,- ...ибо почему узнать, что я и народ Твой обрели благоволение в очах Твоих? Господь дает на это согласие. Теперь Моисей сам желает увидеть славу Господню, однако того лица, за которым должны будут следовать и сыны Израиля, Бог не может показать Моисею. Он спрячет Свое лицо, проходя мимо Моисея, и Моисей увидит лишь Его сзади. Мы не можем встретить Бога на пути Его, оставаясь независимым от Него. Когда Он проходит мимо, человек может увидеть все благолепие путей Его. Кто еще мог бы заранее предположить такую вещь, как распятие? После того, как Сам Бог совершил искупление на кресте, все совершенство Божие в преизбытке заполнило душу.

Бог же выдвигает два основных принципа: во-первых, Свое полновластие, которое позволит Ему являть милость грешникам, ибо Он возвращается к тому, чтобы каждый мог спастись, ведь по справедливости Он мог бы уничтожить весь такой народ; во-вторых, условия Его правления, в которые Он ставил Свой народ, Его образ, проявляющийся в Его отношениях к ним. Когда Бог, скрытый в облаке, прошел мимо Моисея, последний, заслышав глас Божий, провозгласивший имя Его и открывший Себя как Иегову, тотчас пал на землю и поклонился Богу. Эти слова указывают на принципы, заключающиеся в самом образе Бога и связанные с еврейским народом. Эти принципы и образуют основы Его правления. Речь идет вовсе не об имени, указывающем на Его отношения с грешником ради оправдания его, но об имени, связанном с Израилем и с управлением Божиим народом его. Его отношения с сынами Израиля характеризуют милость, святость, долготерпение. Однако Бог наказывает за вину. Моисей, который всегда носит народ Божий у сердца своего, умоляет Господа как приобретший благоволие в очах Его и как посредник между Ним и народом, чтобы Сам Господь, открывшийся как Иегова, пошел среди народа Своего, и все потому, что этот народ жестоковыен. Разве мог Моисей один спокойно вести такой народ по пустыне без Его помощи?

Связь между Моисеем лично и Богом была полностью установлена, поэтому Моисей мог представлять народ Израиля, каким он был на самом деле; это позволяло Моисею его положение ходатая или посредника, а также то, что самому народу Израиля трудно было предстоять перед лицом Господа в том образе, в каком Он открылся ему по причине греха народа. Так и должен был поступать посредник. Но тем более замечательно видеть проявление благодати таким образом, - являющейся причиной Его присутствия {Мы знаем это по себе: моя греховность сама по себе является причиной того, что Бог отказывается от меня. Однако теперь я обрел благоволение, и по этой причине я могу молить Господа, да будет благословенно имя Его, чтобы Он шел со мной, ибо без Него я никогда не смогу преодолеть трудноти пути и благополучно пройти через пустыню. Несомненно, плоть со мной, но также и удивительная благодать. Ничто так ясно не показывает разницу между оправдывающим прощением и направляющей милостью, чем период истории Израиля. Бог прощает, однако не снимает вины, ведь искупление пока еще не совершилось: вне сомнения, даже при возможности управления все основывалось на этом}, хотя и указывающей на мотивы того, почему Бог хотел истребить этот народ или, по крайней мере, покинуть его, что, несомненно, предполагало и прощение.

О прощении и просил Моисей, и вдобавок, осознавая благословенное имя и сущность Бога, он умолял: Сделай нас наследием Твоим. В ответ на эту мольбу Бог заключает новый завет с народом Израиля. В основе его лежит полное отделение израильского народа от народов, которых Бог собирался изгнать от лица израильтян. Этот завет предполагал вступление израильтян в землю Ханаанскую через посредничество Моисея и благодаря присутствию Бога среди них именно вследствие этого посредничества. Бог повелевает израильтянам через Моисея хранить и поддерживать отношения с Ним путем торжественного соблюдения праздников, гарантирующих благословение и защиту Божию.

Полезно проследить здесь порядок событий с точки зрения положения Моисея. Итак, Моисей разбивает скрижали, левиты по его призыву убивают своих друзей и братьев, затем Моисей ставит скинию собрания вдали от стана, столп облачный спускается ко входу в скинию (глава 33,9). Этим закладывается основа всему, и, прежде всего, основа совершенной высшей благодати, а затем и личных отношений Моисея с Богом. Это происходило у входа в скинию вне стана. В 34-й главе Моисей опять восходит на гору, там он общается с Богом, и Бог заключает новый завет управления, основанный на образе Божием, заключает его через посредника, и этот закон кладется в ковчег. Израильтяне снова возвращаются к закону и становятся зависимыми от него. Настоящее искупление не могло быть совершено Моисеем (глава 34,10-17). Однако и израильтяне никогда не находились непосредственно под властью закона и должным образом не исполняли завет закона, а только через посредника (как сказано в главе 34,5-10, хотя им и были даны заповеди, чтобы они их исполняли). Однако этот новый завет, о котором говорится в главе 34, рассматривает их как подзаконных, а поэтому они, как подзаконные, явили отступничество и были покинуты Богом, прежде чем получили закон, а Моисей и Бог, явившийся в облаке, обитали вне стана. Израильтяне искали Бога и приходили к скинии. Новый завет, о котором говорится в главе 34, требует полного отделения от идолопоклонников, не допускает никакого общения с ними; он основан на посвящении себя Богу. В главе 23 сказано, что израильтянам было велено разрушать жертвенники язычников и служить только Господу, который поразит все языческие народы, поклоняющиеся идолам. Однако не это характеризует новый завет. Важно видеть, что Бог возвращается к присущей Ему высшей благодати, чтобы пощадить израильтян. Но это имело место у входа в скинию собрания и известно было только Моисею; на этом и основывался завет милосердного управления. Он был заключен на горе Синай. Народ же оставался у подножия. Не существовало истинного основания для установления отношений Бога с израильтянами, ибо закон, который способствовал этому, был нарушен, а искупление грехов еще не совершилось и не могло свершиться. Моисею открылась особая благодать. Однако это, по-видимому, носило личный характер и нигде записано не было.

Я довольно много распространялся о беседах Моисея с израильтянами о завете, и все потому (и это очень важно отметить), что израильтяне никогда не входили в землю обетованную, будучи подвластными Синайскому завету, то есть исполняя простой закон (ибо все это происходило под горой Синай). Закон был тут же нарушен. Только через посредничество Моисея израильтяне получили возможность вновь заключить завет с Господом. Однако теперь закон, под властью которого снова оказались, сопровождался долготерпением и милостью. В отрывке из книги Второзаконие.10,1 мы видим, что речь больше не идет о том, чтобы провозглашать закон принародно в стане, где Бога так обесславили и оскорбили. Его следовало положить в ковчег согласно предопределенным намерениям Бога {Христос, таким образом, был как бы прибережен на будущее, хотя Его появление было предопределено заранее, от вечности. Только Он мог принести истинное умиротворение, когда закон еще существовал, но человек не оправдал себя под властью его. Теперь его существование обусловленно лишь широким признанием принципов праведности, следовать которым обязан человек (а в высшем смысле, можно добавить, и тварь), однако он сокрыт и погребен в Том, Который придает Свой характер престолу Божиему. Однако было необходимо разбить или спрятать эти скрижали (ужасные для человека), на которых был начертан совершенный, но непреклонный закон Божий. В последний день Бог напишет их на сердце всегда непокорных Израильтян}, чтобы дать возможность израильтянам, пусть даже таким ничтожным, какими они были, приблизиться к Нему, хотя бы лишь вне святилища, приближаясь к медному жертвеннику. Моисей пребывает на горе Синай в общении с Господом. У Моисея было достаточно времени для созерцания Бога; Бог же открылся Моисею, чтобы завладеть его помыслами. Теперь Моисею не нужно было думать о наставлениях {Все то немногое, что было сказано Моисею относительно нового завета, запрещало всякие отношения с народами, чуждыми Господу, и требовало установления связей с Ним, посвящения Ему всего, как искупленного, соблюдения праздника опресноков, а также, я думаю, было запрещено все то, что представляло собой дьявольское противостояние естеству. Все природное, что от Бога, не подлежало истреблению. Имело место искупление, и это ключ ко всему, что было связано с осуждением зла, но также требовалось приносить и посвящать Богу первые плоды мли обетованной и не нарушать связи с природой} Бога по поводу конструкции скинии собрания, ибо мысли его были заняты тем образом Бога, в котором Он открылся ему. Находясь в общении с Богом, Моисей не пил и не ел, но пребывал как бы в бестелесном состоянии, в каком плоть не может оказывать влияние; в некотором роде Моисей был отделен от человеческой природы {В данном случае показано превосходство над всеми Господа Иисуса, Который во всем должен иметь преимущество. Моисей, который далеко не Иисус, отделен от своего плотского состояния, чтобы быть ближе к Богу. Христос по Своей природе близок к Богу; Он отделяется от естества, чтобы противостоять врагу в интересах человека}. Господь заново пишет Свой закон на приготовленных Моисеем скрижалях. Однако результат этого общения с Богом был налицо. Кожа лица Моисея сияла лучами, когда он спускался с горы. Здесь слава проявляется внешне и согласно закону, но не так, как эта слава проявляется в Самом Господе, в Личности Иисуса. Поэтому израильтяне не могли созерцать ее. Мы находимся в совершенно ином положении: для нас больше не существует завесы, и мы с непокрытым лицом созерцаем славу Господню. Ибо эта слава теперь используется не для подтверждения закона и доведения сущности его до сознания людей, - для этого предназначалась слава, сиявшая на лице Моисея; именно поэтому сыны Израилевы не могли выдержать ее {Она предъявляла свои права на них, данные вместе с законом свыше, и поэтому они не могли видеть прообраз Христа в ней (см. 2Кор.3). Само это положение очень важно. На основе закона, то есть человеческой ответственности, все потерпело крах. Бог снова занял положение верховной власти (Моисей умолял Бога ради Израиля дать им обетования, неограниченные условиями). Израильтяне же были поставлены под власть Управляющего ими имени и в такие отношения с Богом, в каких они находятся и до сего дня, только с тех пор они имеют Христа отвергнутого, обетование и благодать}, как не были они в состоянии понять образы благодати. Закон (как образец человеческой справедливости) был нарушен и отнесен как основа отношений с Богом и был спрятан в ковчег, израильтяне превратили образы благодати в закон, как обычно делают люди. Та слава, которую мы видим, является доказательством истребления грехов и наличия божественной справедливости, ибо она видна в Том, Который понес наши грехи и является для нас этой праведностью. Что касается нас, то мы скорее всего находимся в положении Моисея, когда он входит во святое святых.

СЛЕДУЮЩАЯ ГЛАВА - ИНДЕКС БИБЛИИ И ПОИСК