Послание возвращается к рассказу о Мелхиседеке, повествуя о чине этого лица и значении Его священства. Ибо именно на священстве, как средстве приблизиться к Богу, основывалось все воззрение, связанное с ним.

Мелхиседек же (типичная и характерная личность, как показывает употребление его имени в Псалме 110) был царем Салима, т.е. царем мира, а по истолковыванию имени, царем правды. Правда и мир отличали его царствование. Но превыше всего он был священником Бога Всевышнего. Таково имя Бога как Всевышнего Властителя всего сущего - Владыки, как добавлено в Исходе, небес и земли. Так величал его Навуходоносор, смирившийся земной монарх. Таким Он явился Аврааму, когда Мелхиседек благословил патриарха, победив его врагов. Авраам же, избрав путь веры, именовал Бога "Всемогущим". Здесь Авраам, одержавший победу над царями земли, получает благословение Мелхиседека, царя правды, служащего Богу - Владыке небес и земли, Всевышнему. С этим связано предвидение царственности Христа, Первосвященника на престоле Его, когда волей и силою Бога он победит всех врагов Его - времени, которое еще не наступило, которое сперва осуществится в золотом веке, как это обычно представляют, хотя это скорее относится к земному уделу. Авраам даровал десятину Мелхиседеку. Он не только был царем, ибо Псалом 110 очень ясно описывает Мелхиседека как священника и как пребывающего священником навсегда.

У него не было родителей духовного звания, от которых бы он унаследовал священство. Будучи священником, он не имел ни отца, ни матери; в отличие от сынов Авраама, он не имел родословия ( ср. Ездр.2. 62), он не имел ни начала, ни конца дней своего священнического служения подобно сынам Аарона (Чис.4. 3). Он соделался священником, уподобляясь Сыну Божию, хотя последний пребывал на небесах.

Сам факт получения им десятины от Авраама и то, что он благословил Авраама, свидетельствует о высоком и выдающемся сане этого малоизвестного и таинственного персонажа. Единственно, что утверждается о нем без упоминания отца или матери, начала дней или смерти, которое могло иметь место, - то, что он жил.Чин этого человека был выше чина Авраам, хранителя обетования" чин его священства был выше, чем у Аарона, который в Аврааме дал десятину, которую сам Левий принял от своих братий. Значит, священство изменилось, а с ним и все воззрение, основанные на нем.

Псалом 109 перебивается верой в Христа - ибо стоит ли говорить, что послание все время обращается к христианам: это позиция, на которой основаны все доводы. Первое же доказательство, что все изменилось, состоит в том, что Господь Иисус, Мессия (Первосвященник по чину Мелхиседека) происходил явно не из священнического колена, но из другого, а именно, из Иудина. Ибо они верили, что этот Иисус был Мессий. Но по еврейскому писанию, Мессия был таков, каким Его там представляли, и в этом случае священство изменилось, а с ним и все воззрения. И это было не толь выводом, который можно сделать из того факта, что Мессия был из колена Иудина, хотя и будучи священником; но еще яснее было видно, что по подобию Мелхиседека должен был восстать иной священник; нежели священники из семьи Аароновой, который таков не по закону заповеди плотской, но в силу жизни нетленной. И Псалом свидетельствует в пользу этого утверждения: "Ты священник вовек по чину Мелхиседека". Ибо здесь, по сути, отмена заповеди, существовавшей прежде, в силу ее бесполезности (так как закон ничего не довел до совершенства); и здесь вводится надежда на лучшее, посредством которой мы приближаемся к Богу.

Драгоценная разница! Заповеди для человека грешного и далекого от Бога заменена надеждой, верой, покоящейся на благодати и божественном обетовании, благодаря которым мы можем даже приблизиться пред лицо Божия.

Несомненно, закон был благом; но все-таки существовало разделение между людьми и Богом. Закон ничего не довел до совершенства. А Бог был извечно совершенен, и потребовалось человеческое совершенство; все должно было соответствовать тому, что божественное совершенство требовало от человека. Но существовал грех, и закон, соответственно, не имел силы (разве что для того, чтобы осуждать), а его обряды и таинства были всего лишь прообразом и тяжелым бременем. Даже то, что временно облегчало совесть, наводило мысль о грехе и никогда не заставляла совесть стремиться к совершенству по отношению к Богу. Они все еще были далеки от Него. Благодать приводит души к Богу, который познается в любви и правде, которая обращена к нам.

Сущность нового священства во всех своих чертах несла отпечаток его превосходства над тем, что существовало под законом и с которым все воззрения, связанные с законом, либо устоят, либо падут.

Завет, связанный с новым священством, аналогичным образом отвечал превосходству последнего над прежним священством.

Священство Иисуса было подкреплено клятвою, а священство Аарона - нет. Священство Аарона переходило от одного человека к другому, поскольку смерть полагала конец его осуществлению лицами, которые были облечены им. Но Иисус тот же во веки, Он имеет священство, которое не передается другим. Он же может всегда спасать всех тех, кто приходит чрез Него к Богу, будучи всегда жив, чтобы ходатайствовать за них.

Соответственно, таков и должен быть у нас "Первосвященник". Какая великая милость! Призванные быть в присутствии Бога, быть в присутствии Бога, быть в общении с Ним в небесной славе, приблизиться к Нему на небесах, где нет места ничему скверному, мы нуждались в Первосвященнике в том месте, куда мы получили разрешение войти (как иудеи в храме земном), и нуждались в Том, Кого требовали слава и чистота небес. Какое доказательство, что мы принадлежим небесам и что природа нашего общения с Богом возвышенна! Таков и должен быть у нас Первосвященник: "святый, непричастный злу, непорочный, отделенный от грешников и превознесенный выше небес". Первосвященник, который не имеет нужды ежедневно приносить жертвы за грехи, как если бы не было еще свершено дело уничтожения греха, или, если бы их грехи еще могли быть вменены верующим, ибо тогда было бы невозможно пребывать в святилище на небесах - а ведь нам, по положению нашему необходимо будет предстать пред Богом там. Однажды свершив дело Свое и уничтожив грех, наш Первосвященник принес жертву, однажды принесши в жертву Себя Самого. Ибо закон поставляет первосвященниками человеков, имеющих немощи, так как они сами люди; а клятва Божия, данная после закона, поставила Сына, на веки совершенного, посвященного Богу на небесах.

Здесь мы видим, что, хотя в этом послании содержатся аналогии с образом небесного, в нем больше противопоставлений, нежели сравнений. Законные священники имели те же немощи что и другие люди, Иисус имеет прославленное священство, непреходящее в силу жизни вечной.

Введение этого нового священства, осуществляемого на небесах, подразумевает изменение жертвоприношения и завета. Эту мысль и развивает здесь вдохновенный автор, подчеркивая значение жертвы Христовой и далее обетованного нового завета. Это непосредственно связано с жертвоприношениями, но он отвлекается на время, рассуждая о двух заветах, - что представляет всеохватывающий и весомый аргумент для христианина-еврея, который подчинился первому из них.

СЛЕДУЮЩАЯ ГЛАВА - ИНДЕКС БИБЛИИ И ПОИСК