Позаботившись о том, что было необходимо, чтобы устранить скверну из среды народа и произвести, когда это было возможно, очищения, о которых мы говорили, мы находим описание тех средств, которыми Бог хотел воспользоваться, чтобы очистить Свое святилище, окруженное народом, который осквернял его, и чтобы совершить искупление грехов самого народа.

Предписания, имеющие отношение к этой теме, в своей совокупности излагают две значительные идеи: первая, что искупление имело целью поддержать отношения народа с Богом, несмотря на грехи, которые делали его виновным; вторая, заключавшаяся в трудностях, которые окружали вхождение Аарона в святая святых и, определенно выраженная в Послании Евреям, свидетельствовала, что при тогдашней организации путь в величайшую святыню еще не был открыт.

Важно рассмотреть главу 16 с этих двух точек зрения, так как она одна касается этой темы и содержит упоминание о том, что делалось в торжественный день искупления. Жертва Христа, рассматриваемая как основа искупления, поскольку она удовлетворяла справедливость Божию по отношению к греху, символизированную пасхой. Но здесь речь идет о приближении к Богу, Который открылся на Своем престоле, об очищении от скверны, снятии грехов и об очищении совести тех, кто действительно хотел приблизиться к Нему. Итак, хотя этот образ представляет средства приближения к Богу, его детали в достаточной степени показывают, что цель не была тогда действительно достигнута. Такова общая мысль о действенности этой жертвы. Первосвященник приближался лично, наполняя святое святых благовонным курением. Так и Христос входит лично с благовонием, так как оно для Бога. Место присутствия Божиего наполняется им.

Выражение "дабы ему не умереть" означает абсолютно неизбежную природу того, что исполнилось в Христе. Он лично предстает перед Богом, как разлитое благовоние, связанное с огнем жертвенника, то есть с судом и смертью, которые творят только совершенное благоухание для Бога. Это не кровь для других, а огонь для испытания Его совершенства, не для очищения, а для вознесения пред лицом Бога благовония этого курения. Затем первосвященник брал кровь, которой он кропил крышку спереди и перед крышкой. Искупление совершалось по требованию величия престола Самого Бога; полное удовлетворение, оказываемое Его величию, делало благосклонным престол справедливости, превращало его в место принятия; благодать начинала действовать, и поклонник, когда он приближался, находил на престоле кровь в качестве свидетельства перед престолом. Затем, во-вторых, первосвященник очищал скинию, жертвенник курений и все, что там было. Но это было только внутри.

Затем первосвященник очищал скинию, жертвенник и все сопутствующие им предметы. Таким образом, в силу кропления Своей кровью Христос примирит все, установив мир кровью Своего креста. Не могло быть греховности ни в скинии, ни на жертвеннике, ибо Бог очищал с них скверну, чтобы не иметь ее перед глазами.

В-третьих, первосвященник исповедовал грехи народа на козле отпущения; отсылаемый в необитаемую землю, он уносил все грехи подальше от Бога, чтобы они больше не возвратились. В этом последнем действии идея замены представлена самым ясным образом. Этот образ излагает в целом три истины, а именно: кровь на крышке ковчега, примирение всего и грехи, признанные и унесенные другим. Такой же порядок обнаруживается в Послании Колоссянам.1: установленный мир, примирение всего Христом и в отношении верующих. "Ныне примирил в теле плоти Его смертью Его".

Очевидно, что хотя козел отпущения отсылался живым, он отождествлялся в том, что касается действительности дела, с другим козлом. Только здесь идея о навеки изглаженных из памяти грехах добавлялась к мысли о смерти. С одной стороны, смертью жертвы устанавливалась слава Божия и утверждались Его права; с другой стороны, совершилась замена на козла отпущения, на Господа Иисуса в Его драгоценной благодати по отношению к грешникам, дело которых Он взял в Свои руки; поскольку замена уносила их грехи, то их спасение было полным и окончательным.

Первый козел был уделом Господа; речь шла о Его характере и о Его величии; второй был уделом народа - он решительным образом представлял собой народ с его грехами.

Важно отчетливо различать эти два аспекта смерти Спасителя в искупительной жертве, совершенной Им. Он прославил Бога, и Бог поступает согласно ценности этой крови по отношению ко всем {Смотрите Иоан.13,31-32 и 17,1.4, и это дает человеку право на славу, а не просто оправдывает его}; Он понес грехи Своего народа, и спасение Его народа совершилось. В некотором смысле первый из этих двух аспектов - самый важный. Когда появился грех, праведность Бога могла бы покончить с грешником, но тогда где были бы Его любовь и Его благодатные замыслы, где были бы прощение и даже утверждение Его славы согласно Его истинной природе, которая есть любовь, ибо Он праведен и свят?

Я говорю здесь не о спасении людей, а о собственной славе Бога. Совершенная смерть Иисуса, Его кровь, возложенная на престол Божий, подтвердила и высветила - как ни одно создание не смогло бы сделать это - все, что есть Бог, всю Его славу (ибо Он принял смертный приговор), Его правду, Его величие (ибо Его Сын покорился всему). Его праведность по отношению к греху, Его бесконечную любовь. Бог в этой смерти нашел средство исполнить Свои благодатные замыслы, полностью утвердив величие Своей справедливости и Своего божественного достоинства, ибо что еще могло бы прославить их, как это сделала смерть Иисуса?

Потому эта преданность Иисуса, Сына Божиего, славе Своего Отца, Его полное подчинение вплоть до смерти, чтобы Бог утвердился во всех Своих правах, дала выход любви Божией и свободу для ее проявления. Поэтому Иисус говорит: "Крещением должен Я креститься; и как Я томлюсь, пока сие совершится!" Его сердце, переполненное любовью, со всеми его чувствованиями, оттолкнул грех человека, который не желал Его, но искуплением Он мог без помех излить Свои чувства по отношению к грешнику при исполнении благодати Божией и Его замыслов. Сам Иисус, так сказать, имел права на эту любовь, - это положение, в которое мы поставлены благодатью и которому нет ничего равного. "Потому что любит Меня Отец, что Я отдаю жизнь Мою, чтобы опять принять ее".

О таких вещах говорят с почтением, но о них полезно говорить, так как в них определяется и выражается слава нашего Бога и слава Иисуса Христа, Которого Он послал. Нет ни одного качества, ни одной черты характера Бога, которая бы не проявилась и не прославила во всем Его совершенстве то, что имело место между Самим Богом и Иисусом. То, что этой самой жертвой мы были спасены, искуплены и что наши грехи были прощены по замыслам благодати Божией, это, если я могу так выразиться, - каким бы драгоценным и важным это ни было для нас - лишь подчиненная часть этого дела, если что-либо может называться подчиненным там, где все совершенно. Дело совершенно само по себе, с какой бы стороны ни смотрели на него, но его целью являемся мы, грешники, однако оно подчиненного порядка в плане выражения характера и славы Самого Бога.

Теперь, когда мы немного изучили основные принципы, мы можем рассмотреть частности.

Вероятно, вы заметили, что было два жертвоприношения: одно для Аарона и его семейства, а другое - для народа. Аарон и его сыновья всегда представляют собой Церковь - не в смысле тела, но как общность священников.

Таким образом, в самый день искупления мы обнаруживаем различие между теми, кто образует Церковь, и земным народом, который составляет стан Божий на земле. Для верующих место вне стана, где пострадал их Вождь, как жертва за грех. Как следствие, их место теперь пред лицом Бога на небесах, куда вошел их Вождь. Быть вне стана {Для тех, кто понимает значение жертвы Христа за грех, есть только эти два положения: быть вне стана или быть на небе. Тела животных, кровь которых вносили в святилище за грех, сжигалась вне стана. "Выйдем", - говорит апостол. - Нам нужно быть здесь на земле вне стана, без каких-либо представлений о народе, обосновавшемся на земле или для земли, или быть на небе, куда наш Первосвященник "со Своею кровию однажды восшел". Это относится к личности первосвященника. Во всяком случае, как основание спасения, кровь должна была возлагаться на крышку ковчега, но доля христианина вместе с первосвященником; он входит за завесу на небе, где находится Христос или отождествляется с Ним, как отвергнутая на земле искупительная жертва} здесь на земле соответствует небесному уделу там на небесах. Это два благословенных положения Христа.

Если исповедующая Церковь занимает положение стана здесь на земле, то место верующего всегда снаружи. Впрочем, Церковь так и делала; она похваляется этим, подражая иудеям. Потребуется, чтобы Израиль в конце концов признал себя находящимся снаружи, чтобы спастись и возвратиться по благодати, потому что Спаситель, Которого он презрел в день своего ослепления, принял на Себя в благодати все его грехи, как народа, и умер за этот народ.

Мы, христиане, предвосхищаем это положение в то время, когда Христос пребывает на небесах. Но прежде чем остаток Израиля так восстановится в благодати, привязанности его сердца обратятся к Господу. Он осознает силу жертвы, лишь когда воззрит на Христа, Которого он пронзит и о Котором будет скорбеть. Следовательно, этот день был учрежден как день, в который каждый должен печалиться о своей душе под страхом быть отверженным.

Кроме того, этот день искупления предполагал, что состояние дел в пустыне, делало народ неспособным находиться в отношениях с полностью открывшимся Богом. Бог искупил его, разговаривал с ним, но сердце Израиля, то есть человека, которому было проявлено благоволение, не было способно в своем естественном состоянии поддерживать себя в таком положении. Израиль сделал золотого тельца, а Моисей положил на лицо Свое покрывало; Надав и Авиуд принесли огонь чуждый на жертвенник Божий, огонь, который не был взят на жертвеннике всесожжения. Путь к святилищу был закрыт; Аарону было запрещено входить в него во всякое время. Он никогда не входил туда в своих одеждах славы и красоты, и когда он входил, то не для общения с Богом, а для исполнения очищения от скверны народа, посреди которого Бог устроил Свое жилище. День искупления был установлен с запрещением входить в святилище во всякое время, и Дух обращает наше внимание на то, что так было постановлено после смерти сыновей Аарона. Аарон появляется там только с облаком курения, чтобы не умереть. Благодать заботилась таким образом о том, чтобы народ не погиб из-за его скверны, но Дух Божий указывал этим, что путь в святое святых еще не был открыт.

Чем же наше настоящее положение отличается от того положения? Завеса разодрана, и мы входим в святое святых, как священники, в полной свободе, по новому и живому пути, через завесу, то есть через плоть Христову. Мы входим туда, не сознавая греха, потому что удар на который разодрал завесу, чтобы в своей полноте явить славу и величие престола, а так же святость Того, Кто восседает там и Кто отменил грехи, которые бы сделали нас не способными входить туда или смотреть вовнутрь. Более того мы восседаем там во Христе, нашем Вожде, Главе Своего тела, Церкви.

А пока Израиль снаружи, Церковь рассматривается в личности Христа. Первосвященник и все это домоустроение есть день искупления, в течение которого Первосвященник Израиля скрывается за завесой. Завеса, которая скрывала значение всех этих символов, теперь снята во Христе, так что посредством Духа Господнего мы имеем полную свободу, но завеса осталась на сердце Израиля. Верно, что Христос защищает их дело за завесой кровью, которую Он предъявляет там, но они еще не получили свидетельства из вне и их совесть не освободилась в познании того, что их грехи были навсегда унесены в необитаемую землю, где они никогда не будут найдены вновь.

Собственно говоря, наше место - за завесой, мы представлены Аароном, поскольку кровь на крышке ковчега. Мы не только оправданы посредством козла отпущения, как находящиеся вовне: это было сделано раз и навсегда, ибо завеса на сердце Израиля, но ее больше нет между нами и Богом. Но мы вошли за завесу с Первосвященником, поскольку мы едины с ним: мы не ждем, чтобы наслаждаться действенностью этого дела, чтобы Он вышел из скинии и вернулся; только по возвращении истинного Аарона Израиль получит преимущество прощения, хотя это прощение, предметом которого Он является, то же самое, что и то, которое обретено нами. Поэтому жертвоприношение Аарона и его сыновей характеризовались кровью, возлагаемой на крышку ковчега, и вхождением Аарона лично за завесу.

Но Церковь состоит из людей, живущих здесь на земле и совершающих грехи. Таким образом, пребывающие в мире, эти люди возвращаются, что касается их совести, в ряды людей извне, как сам Аарон рассматривался, но не в качестве символа, и их совесть очищается уверенностью в том, что Христос понес все их грехи в Своем теле, когда Он был распят на кресте. Но в действительности наше место - за завесой согласно ценности крови Христа и совершенного принятия Его личности.

То же самое, что касается упования на Христа. Если я считаю себя ответственным человеком на земле, я уповаю на Иисуса, чтобы все обрело свое избавление и чтобы был положен конец всякому страданию и всякой власти зла: я лично, как служитель, ожидаю получить, когда Он явится, свидетельство Его одобрения, как Учителя, перед лицом всех. Но если я рассматриваю свои привилегии, как члена Его тела, я думаю о моем единении с Ним на небе, и я знаю, что я буду сопровождать Его, когда Он возвратится в Своей славе.

Следует указать на это различие, так как без этого была бы путаница в наших мыслях и толкованиях многих отрывков. То же самое верно и в том, что касается повседневной личной религиозности. Я могу рассматривать себя в единстве с Христом, восседающим в Нем на небесах, пользующимся всеми привилегиями, которыми Он Сам наслаждается перед Богом, Своим Отцом и единым с Ним, как я один с Главой тела. Равным образом я могу признать, что я слабое, жалкое создание, ходящее по земле, имеющее нужды, соблазны, которые нужно преодолевать, совершающее прегрешения и созерцающее Христа наверху, в то время как я внизу, Христа, который единственный предстоит пред престолом ради меня. Я счастлив, что возле Бога есть Тот, Который, совершенный, пострадал за меня, который не находится больше в тех обстоятельствах, в которых нахожусь я, но пребывает возле Бога ради меня, преодолевающего их. Таково учение Послания к Евреям {Разница между Посланием Евреям и 1 Иоанна.2 состоит в следующем: в Послании Иоанна речь идет об общении, и Христос наш Ходатай у Отца. Грех прерывает это общение, но заступничество Христа, как Ходатая, основано на справедливости и искуплении. В Послании Евреям речь идет о доступе к Богу, мы делаемся совершенными навеки и обретаем дерзновение, чтобы входить в святое святых. Следовательно, вопрос состоит не в грехе, а в милосердии и милости, чтобы получить помощь в надлежащий момент}, в то время как союз церкви с Христом изложен более подробно в Послании Ефесянам; в Посланиях же Иоанна мы узнаем, что верующий пребывает в Нем.

СЛЕДУЮЩАЯ ГЛАВА - ИНДЕКС БИБЛИИ И ПОИСК