Назорей (глава 6) олицетворяет другое качество, которое связано с хождением Духом здесь на земле: особую преданность Богу. Назореи отделялись, чтобы принадлежать Богу. Христос - совершенный пример этого. Церковь должна была бы последовать за Ним. Случаи особого призыва посвятить себя Господу также входят в эту категорию.

Три вещи характеризуют это отделение для Бога. Назорей не должен был пить вина; он должен был отращивать свои волосы; он не должен был осквернять себя прикосновением к мертвому телу. Вино обозначало радость, связанную с удовольствиями общества и веселящую сердце, которое предается им. "Вино, которое веселит Бога и людей". С того момента, как Христос начал Свое открытое служение, Он отошел от всего того, что по праву принадлежало естеству. Приглашенный вместе со Своими учениками на свадьбу в Кане, Он говорит Своей матери: "Что Мне и тебе, жено?" Но фактически даже Его ученики знали Его "по плоти" {Поразителен тот факт, что Его ученики ни разу не поняли того, что Он говорил, выражая то, что было у Него на сердце. Это крайнее одиночество}. Его отношения с ними, когда речь шла об их способности пребывать при этом в общении с Ним, имели в основе представление о царстве, установленного по плоти.

Однако, даже в том, что касается этих отношений по плоти, Он должен был проявить Свой характер назорейства, и какой бы истинной ни была Его любовь к Его ученикам, даже в этой человеческой сфере Он должен был также отойти от этой радости. Он, видевший реальность сквозь их недостатки, находил все Свое наслаждение в "дивных земли", в этих агнцах стада, которые ожидали Его. Это отделение выражалось следующим образом: "Отныне не буду пить от плода сего виноградного до того дня, когда буду пить с вами новое вино в Царстве Отца Моего". Он, действительно, отделялся от этого общения, которое, какими бы жалкими они ни были, Его любовь пожелала иметь с ними. Он сказал: "Очень желал Я, есть с вами сию пасху". Он отказался от естественных привязанностей, потому что освящение Бога было на Его голове. "Что Мне и тебе, жено?", - сказал Он Своей матери. Это не потому, что Он не питал к ней самой нежной привязанности, но теперь Он был отделен от всего, чтобы принадлежать Богу {Разница между этими двумя качествами характера назорея, выраженная Христом в Его жизни и в Его смерти, не так велика, как могло бы это показаться. Он всегда был отделен как от человеческих радостей, так и от всяческого зла: это скорбящий человек, который знает, что такое изнеможение; который идет, преисполненный святой любви, по миру грешников; это любовь, загнанная внутрь, и Он, стесненный и сдерживающий Себя таким образом; искупление же открыло шлюзы! Теперь Он, действительно, отделен во внешнем от грешников. Отказ с Его стороны в начале главы 2 Евангелия от Иоанна признать права Своей матери, находит свое естественное место в этом Евангелии, потому что Иоанн с самого начала показывает нам Его отделенным в Своей собственной личности, а евреев - как отвергнутый народ}. Во-вторых, назорей отращивал свои волосы: это выражало самоотречение, когда полагаются на волю Божию, отказываясь от своего достоинства и своих прав как человека, ибо длинные волосы у человека означали, с одной стороны, пренебрежение своей собственной личностью, а с другой покорность, знак власти над головой {1Кор.11,10}. Это было посвящение Богу, отказ от радости, от достоинства и естественных прав человека (поскольку человек рассматривается как средоточие свойственных ему привязанностей), чтобы целиком принадлежать Богу.

Человек занимает положение представителя и славы Бога, и в этом положении он окружен массой привязанностей, радостей и прав, которые сосредоточены в нем. Он может оставить это положение для особого служения Божиего, принимая во внимание то, что грех вошел во все это, что вовсе неплохо само по себе, и даже, напротив, хорошо на своем месте. Это и сделал Христос, став Назореем. Он не занял Своего положения, как человек, и не принял Своих прав как Сын Человеческий, но ради славы Божией Он полностью покорился, подчинившись всему тому, что требовала слава. Он отождествился с набожным остатком греховного народа, который Он полюбил, и Он стал чужим детям Своей матери. Он не делал ничего, что не было предписано Ему; Он жил каждым словом, которое выходило из уст Бога; Он освободился от всех связей человеческой жизни, чтобы посвятить себя славе, служению Богу в послушании Ему. Если в любви Своих чад Он и находил некоторое утешение, которое могло быть лишь незначительным и жалким, то Он должен был отказаться также от него, и в этом отношении, как и во всяком другом, Он стал в Своей смерти Назореем в высшей степени, совсем одинокий в Своем отделении для Бога. Церковь должна была бы последовать за Ним, но увы, она пила крепкие напитки; она ела и пила вместе с пьяницами; она принялась бить слуг дома!

Верующий может быть призван к самоотречению ради драгоценного служения своему Спасителю и отказу от того, что неплохо само по себе. Но это действие совершается внутри: "Князья ее были в ней чище снега", - говорит Иеремия. Преданность - это внутреннее качество. Рассмотрим в данном случае то, чему подвергаются, когда выступают против этого разрыва отношений.

Если мы посвятили себя Господу угодным для Него образом, то наслаждение сопровождает эту преданность в той мере, в какой она засвидетельствована Ему. Бог вместе со Своим служителем, которого Он призвал, но это тайна между Его служителем и Им, хотя другие видят в этом лишь внешние эффекты. Если мы нарушили это обособление, то все следует начинать заново. Влияние Божие и Его власть в нашем деле потеряны. Можно ничего не потерять в других отношениях; мы поднимемся, как Самсон, чтобы стряхнуть свои путы; но свою силу потеряем, не ведая об этом. Бог больше не с нами. Случай с Самсоном исключителен, но очень важен, ибо может случиться, что наша сила поставит нас пред лицом зла и тогда, если Бог с нами, явится Его чудесная слава, но если Его нет, дьявол получит печальную возможность прославить себя за счет того, кто долго был известен как поборник Бога, а следовательно за счет Самого Бога. В этой второй альтернативе заключается глубокая тайна: истинная сила отделения для Бога, потеряна.

Давайте же остерегаться в обычных делах первого шага, который разлучил бы нас с внутренней святостью. Если благодать призвала нас к отделению для какого-либо чрезвычайного служения, то давайте предохранять себя от всякого уклонения от послушания слову на кресте, которым мы распяты в мире, в грехе и в законе {Это три вещи; с которыми связан крест в Послании к Галатам}.

Обычно неверный назорей через жертву Христову восстанавливал свое отделение и снова посвящался Богу {Его совесть была вновь очищена от вины не здесь. Это никогда не имело места. Здесь говорится вовсе не об искуплении, но о хождении исповедующего народа, который должен обращаться к Богу}. Но все, что приводит нас в соприкосновение с грехом, оказывает свое влияние на наше назорейство. Мы теряем силу, связанную с общением с Богом и с особым присутствием Духа с нами, какой бы ни была мера, в которой эта сила была дарована нам. Увы! Предшествующее время потеряно; нам нужно начинать снова. Это еще большая милость, что мы вообще не лишены привилегии служить Богу, но иногда бывают последствия нашей неверности, которые продолжают иметь место даже тогда, когда сила возвращена нам. Слепой Самсон должен был убить себя, убивая своих врагов. Во всех случаях нам следует немедленно признать нашу скверну, пойти к Христу, не претендуя на внешнее назорейство, когда мы не обладаем им в глазах Бога. Нет ничего более опасного, чем служение Богу, когда совесть нечиста. Однако давайте всегда будем помнить, что мы под благодатью.

Это обособление и это самоотречение не навсегда. Даже Христос не всегда будет Назореем. Он насладится полнотой радости с Богом и Своими чадами. Он скажет: "Ешьте, друзья, пейте и насыщайтесь, возлюбленные". Только силой Святого Духа мы отделяемся от того, что плохо, и даже часто от того, что естественно, чтобы стать сосудом служения и наслаждения, свидетельством Богу среди зла. Придет время, когда зло будет устранено и мы сможем удовлетворить наше естество, - время, когда власть Святого Духа будет порождать только радость и когда все окружавшие нас будут в общении с нами. Тогда Христос займет место, которое Он не мог занять прежде, хотя Он был человеком, в высшей степени общительным, совершенно доступным грешникам, потому что Он был совершенно отделен от них, внутренне обособлен для Бога, потому что Он отрекся от Самого Себя {Само собой разумеется, не потому, что в Нем был какой-то порок, который Он должен бы преодолеть как в случае с нами, ибо в Его воле и в Его естестве совершенно не было зла; так, Он сказал: "Что Мне и тебе, жено?" На кресте, когда все было кончено, Он в особенности признал Свою мать. Мед и закваска не могли входить в жертву}, чтобы жить только словами Божиими.

Такова жизнь Бога здесь на земле. То, что Он создал, не может быть плохим. Не дай Бог нам подумать об этом! Подобное утверждение, наверняка, является признаком последних времен. Христос мог думать о Своей матери с нежностью, когда дело Его души на кресте было завершено. Но Святой Дух вмешивается, как сила чуждая этой жизни, и влечет человека, чтобы провести его по ней согласно этой силе таким образом, что, чем более человек чужд ей, тем лучше он может выразить и действительно выражает симпатию к тем, кто проходит по ней согласно Богу. Все другое - лишь монашеский принцип. Если мы действительно свободны внутри, мы можем симпатизировать тому, что вовне; если мы несвободны, мы становимся монахами в напрасной надежде получить эту свободу.

Наконец, когда исполнился обет назорейства, все жертвы были принесены и волосы с головы назорея были сожжены в огне в жертву мирную - образ совершенного общения, как следствие жертвы Христовой. Когда в назначенное Богом время жертва Христова в своих последствиях достигнет полноты своего значения, сила, порождающая энергию отделения, будет поглощена в общении, которое станет счастливым следствием этой жертвы. Мы счастливы знать, что сила Святого Духа, употребляемая в настоящее время большей частью для того, чтобы обуздать вожделения плоти, будет тогда целиком силой радости в Боге и общения со всем окружающим нас.

Поговорим теперь о путях Божиих, когда назорейство завершено. Тогда нам открывается итог дела Христа; многообразная действенность Его жертвы признана; Его народ входит в общение радости; вино пьют в ликовании. Сам Иисус ждет этого момента. Я думаю, что это особенно применимо к Его народу на этой земле, к еврейскому остатку последних дней. Его участие в Святом Духе будет радостью и отрадой. Нас ожидает нечто подобное, но еще в лучшем виде. Мы лишь до некоторой степени предвосхищаем эту радость, ибо Святой Дух порождает обе эти вещи: радость общения и одинокое отделение для служения Богу. Это приблизительно то, что апостол хочет сказать в следующих словах коринфянам: "Смерть действует в нас, а жизнь в вас". Однако можно всегда сказать обо всех христианах: "О если бы вы и в самом деле царствовали, чтобы и нам с вами царствовать".

Разместив народ вокруг Себя, сосчитав его поименно, приведя в порядок служение, очистив стан (что отличается от очищения отдельных оскверненных людей, поскольку это рассматривается в Левите) и, наконец, показав истинную позицию преданного служителя (позицию, которую мог бы занять Израиль и которую занял Христос, истинный слуга, отделенный для Бога), Бог в завершение благословляет Свой народ. Благословение ставит его под опеку, под благодать в мире Божием, и, действительно, Бог сначала благословлял их всех, затем с сияющим ликом, глядя на них, Он дал им насладиться Своей благодатью, и, наконец, подняв Свое лицо на них, Он обеспечил им мир.

СЛЕДУЮЩАЯ ГЛАВА - ИНДЕКС БИБЛИИ И ПОИСК