1-22. Речи Елиуя. Двойное введение в них. Одно из них, историческое, написанное прозою, принадлежит автору книги (1-5), другое - самому Елиую (XXXII:6-XXXIII:7). Последнее распадается на три части: 1) обращенное к друзьям объяснение своего прежнего молчания (6-10); 2) причина вмешательства в разговор - неспособность друзей опровергнуть Иова (11-22) и 3) обращенное к Иову увещание внимательно отнестись к его речам (XXXIII:1-7). Последняя часть введения служит переходом к речам Елиуя.

Выступление Елиуя придает действию книги Иова новое направление, приводящее его к развязке. Своею защитою теории земных мздовоздаяний друзья не могли убедить Иова в законности постигших его бедствий (см. толкование XXXII:1). Продолжение речей в том же духе было немыслимо, так как при подобных условиях споры тянулись бы в бесконечность и не была бы выполнена цель книги, - осталось бы неразъясненным, каким образом страждущий праведник Иов, закончивший свою речь свидетельством о своей невинности, поборол искушение, укрепился в вере, как добро восторжествовало над злом. И так как его вера колебалась ложными, односторонними взглядами на отношение Бога к нему и миру вообще, то для ее поддержки требовался их разбор, опровержение. Подобную задачу и берет на себя Елиуй. Так, в противовес заявлению Иова, что Бог, поразивший его бедствиями, враждебен к нему, он указывает на воспитательное значение страданий (XXXIII:8 и д. ); вопреки мнению Иова о божественном произволе, нарушающем правду, доказывает, что произвола нет и быть не может (XXXVI:5 и д. ), и, наконец, рассматривая грех не как тот или другой частный поступок, но как неправоту, испорченность всякого человека, выводит отсюда, что правда Божия может являться наказывающею и карающею всякого человека, хотя бы он не замечал за собою каких-либо особенных частных проступков (XXXVI:7 и д. ).

1. Обращенные к друзьям речи Иова не встретили с их стороны возражения, так как они поняли бесполезность разубеждать страдальца: он был "прав в глазах своих" и никакие доводы с их стороны не могли заставить его признаться в своей виновности, заслуженности наказаний. И это вполне понятно. Друзья рассматривали божественную правду, как карающую за грех в смысле отдельного проступка, но не за грех в смысле греховности вообще. Но грехов, - отдельных проступков, - Иов за собой не знает.

2-3. На смену замолчавшим трем старшим друзьям является четвертый младший Елиуй, - представитель нового, до сих пор еще никем не раскрытого взгляда. Его имя, означающее: "мой Бог он", встречается среди имен народа еврейского (1 Цар I:1; 1 Пар XII:20), а имя предка "Вуз" известно, во-первых, как имя второго сына Нахора, брата Авраама (Быт XXII:21) и, во-вторых, как имя одного из арабских племен (Иер XXV:23). В племени Вуза Елиуй принадлежал к поколению Рама. Выслушанные Елиуем речи Иова и трех друзей не только не удовлетворили его, но и возбудили в нем чувства негодования. Он "воспылал гневом" на Иова за то, что последний, считая себя невинным, обвинял Бога в неправосудии (IX), и на друзей - за то, что они, обличая Иова в грехах, не смогли опровергнуть его свидетельств о своей невинности, - доказать правоту своих взглядов (ср. ст. 12, 15).

4-5. Сознавая промахи друзей и Иова, Елиуй тем не менее молчал, потому что не желал из уважения к старшим прерывать их рассуждения (XXIX:21). Его речь начинается лишь после того, как сделалось ясным, очевидным прекращение разговора, явилась возможность принять участие в споре без нарушения восточных правил приличия.

6-7. Преклонение пред мудростью и житейским опытом старших (VIII:8-9; XII:12; XV:9-10) побуждало Елиуя не объявлять до времени своего взгляда (ср. Сир XXXII:9-11). Решение вопроса он предоставлял пожилым (ст. 7).

8-9. Объясняющие молчание Елиуя соображения оказались, однако, недостаточно основательными и убедительными. Мудрость находится в зависимости не от возраста, а от обитающего в человеке "духа и дыхания Вседержителя" (Быт II:7), она - принадлежность человека вообще, как разумного существа, но не одних стариков (ср. Пс CXVIII:100; Дан II:21).

10. Придя к такому взгляду, Елиуй и решается принять участие в разговоре.

11-12. Перемена прежнего взгляда Елиуя на мудрость (ст. 7) произошла под влиянием речей друзей. Внимательно вслушиваясь в их рассуждения и оценивая их аргументы, он не нашел в них ничего убедительного, опровергающего, Иова ("никто из вас не обличает Иова"). Слабые в этом отношении, друзья проявили свое умственное бессилие, недостаток мудрости и в том, что не смогли ответить на все положения Иова ("никто не отвечает на его слова"). Старцы, носители и выразители мудрости, оказались далеко не мудрыми.

13-14. В свое оправдание друзья не могут сказать, что опровергнуть, разубедить Иова - выше сил человека. Сделать это может один только Бог. Если бы речи Иова были обращены к нему, Елиую, то он нашелся бы сказать, что следует.

15-17. Вмешательство Елиуя в разговор в данную минуту, но не ранее объясняется двум причинами. Одна заключается в прекращении спора Иова с друзьями. Елиуй начинает речь, не боясь прервать рассуждения других и тем нарушить обычай вежливости. Для соблюдения его им сделано все от него зависящее. Он ждал, не ответят ли друзья на последние речи Иова, но ответа не последовало, - знак, что ему можно начать слова.

18-20. Другая причина - это подготовленность Елиуя к речи. Его сознание переполнено мыслями, которые уже облеклись в словесную форму ("я полон речами"). Они бродят, рвутся наружу, подобно вину, готовому прорвать мехи (Ср. Пс XLIV:2). Елиуй выскажется, и ему будет легче.

21-22. Полная беспристрастность суждений Елиуя. Если он будет говорить против истины, то пусть Бог поразит его смертью.

СЛЕДУЮЩАЯ ГЛАВА - ИНДЕКС БИБЛИИ И ПОИСК