Вход Иисуса Христа в Иерусалим (1-9). Очищение храма (10-17). Бесплодная смоковница (18-22). Вопрос первосвященников и старейшин о власти Христа и ответ Его им (23-27). Притча о двух сыновьях (28-32) и злых виноградарях (33-46).

1 (Мк XI:1; Лк XIX:28, 29; Ин XII:12). Речь Иоанна в указанном стихе имеет общий смысл, не содержит подробностей, какие встречаются у синоптиков, относится к нескольким событиям. Иоанн говорит преимущественно о выступлении народа из Иерусалима на встречу Иисусу Христу. Но только при помощи Евангелия Иоанна можно точнее определить время, когда все это происходило. Он говорит, что Иисус Христос пришел в Вифанию «за шесть дней до Пасхи». Правда, выражение это недостаточно определенно; если Пасха 29 года была 14 нисана в пятницу, то шестой день пред Пасхой может падать и на предыдущую субботу, и на после субботний день. Вероятнее первое, и с этим согласуются обстоятельства, рассказанные Иоанном в XII:2-8 — о вечери, устроенной для Христа в Вифании и о помазании Его Марией драгоценным миром. Это был для Христа день отдыха и покоя. На другой день (Ин XII:12) совершился торжественный вход Христа в Иерусалим. Синоптики пропускают здесь рассказ Иоанна о вечери в Вифании и представляют дело так, что Спаситель как бы непосредственно по прибытии из Иерихона в Вифанию совершил вход в Иерусалим. Но рассказ их, в сущности, не противоречит показаниям Иоанна. Матфей и Марк передают о вечери в доме Вифании в другом месте (Мф XXVI:6-13; Мк XIV:3-9). Почему это так, об этом будет сказано при объяснении этого отдела. Теперь же мы должны лишь установить, что вход Господень совершился в после субботний день. У нас он называется воскресеньем; как назывались следующие за субботой дни у евреев? В ответ на этот вопрос достаточно сказать, что названий отдельных дней у евреев не были употребительны, и когда это было нужно, то они употребляли числительные — первый, второй, третий и т. д. В Евангелиях встречаются только указания на субботу и пятницу, последняя не была, собственно, названием дня, а приготовления (paraskeuh) к субботе. Если Пасха в 29 году была 14 нисана в пятницу, то отсюда можно заключать, что Спаситель совершил вход в Иерусалим в первый день недели и в 10 день месяца нисана, когда, по закону (Исх XII:3), иудеи должны были приготовлять пасхального агнца. — Гораздо труднее определить, где находилась Виффагия, о которой упоминают Матфей и Лука. Марк о ней ни слова не говорит, упоминая только о Вифании; Лука сообщает, что Христос «приблизился к Виффагии и Вифании, к горе, называемой Елеонскою» (XIX:19). Из этого последнего показания нельзя заключать, что Спаситель приблизился сначала к Виффагии и затем к Вифании. Лука выражается здесь неопределенно, перечисляя, без соблюдении порядка, селения, которые были на пути. Дошедшие до нас сведения о Виффагии вообще отличаются темнотой. Некоторые говорят, что в настоящее время от нее не осталось никакого следа. О ней не упоминается в Ветхом Завете, в Новом — только здесь у Матфея и в параллели Луки (у Мк XI:1, только в немногих и незначительных кодексах), также в Талмуде (Buxtorff, lex. Chald. col. 1691 sd.). Слово Виффагия значит «дом смокв»; по Оригену, она находилась «близ горы Елеонской». Ориген говорит еще, что Виффагия была «священническим местом» (htiV twn ierewn hn cwrion), и на слова его ссылается Шюрер (II:297, прим.). В 1877 г. найден был камень с фресками и датированный надписями 12 века, где, между прочим, встречается и название Виффагии. Камень тождествен с тем, о котором упоминают Теодорих в 1072 г. и Феодосий около 530 г. (см. Цан, с 608-9, прим. 4). Можно считать достоверным, что Виффагия, как и Вифания, находилась на восточной стороне горы Елеонской; недалеко одна от другой. — Выйдя из Вифании утром в первый день недели, Иисус Христос послал туда двоих учеников. О том, кто были эти ученики, неизвестно.

2 (Мк XI:2; Лк XIX:30). В какое селение послал учеников Иисус Христос? По Матфею, Он прибыл (hlqon) в Виффагию и, следовательно, не мог посылать учеников в это селение; по Марку — в Вифанию и, следовательно, мог послать в Виффагию; по Луке, прибыл в Виффагию и Вифанию, и куда послал, остается совершенно неясным. Дело несколько разъясняется Иоанном, по которому исходным пунктом путешествия Христа в Иерусалим была Вифания (XII:1 и сл.). Но, в таком случае, как же понимать выражения Матфея и Луки, по которым Христос послал учеников из Виффагии. Была ли «предняя весь» третьим селением, или это была та же Виффагия? По одним, здесь разумеется видимое с пути (katenati umwn), но не лежащее на пути селение, которое называлось Виффагией; положения его ни на основании Евангелий, ни талмудических свидетельств нельзя определить. По другим, название Виффагии было дано, может быть, не селению, а всей местности, где оно находилось. Это был «дом смокв», место, усаженное смоковницами. Иисус Христос, подойдя к месту, которое было садом и называлось Виффагией, мог послать туда учеников в самое селение. Третьи объясняют так: было естественно, если Христос, зная, что предстоит Ему, пошел в Иерусалим по главной дороге через гору Елеонскую. Вскоре по выходе из Вифании (и Виффагии) Он направился по дороге, которая идет по оврагу, откуда видна вершина Сиона, но остального Иерусалима не видно. Как раз против места, откуда в первый раз показывается Сион по другую сторону оврага, находятся остатки какого-то древнего селения. Не здесь ли Спаситель и сказал двум ученикам, чтобы они шли в преднюю весь? Главная дорога здесь круто сворачивает вправо, отлого спускается вглубь оврага, на небольшом расстоянии от селения, находящегося в развалинах. Два ученика могли пересечь овраг прямо, на что могли потребоваться одна-две минуты, а Спаситель со Своими спутниками в это время медленно делал обход по дороге. Это последнее мнение заслуживает внимания. Так часто бывает, что дорога, вследствие различных условий местности, опять как бы возвращается к тому месту, из которого выходит. — При отправлении учеников им было сказано, что они найдут «тотчас» ослицу привязанную и молодого осла (осленка) вместе с нею; пусть ученики отвяжут ослицу и приведут ее с осленком ко Христу. У Марка, Луки и Иоанна (XII:14) говорится только об осленке, причем сообщается, что на него никто не садился. Заметим здесь, что ничего противоречащего здесь другим евангелистам у Матфея нет. Говорят даже, что рассказ Матфея здесь не только подробнее, но и отличается большею точностью, чем у других евангелистов. Но Матфей не упомянул бы, может быть, об ослице, которая была, собственно, не нужна, если бы не привел далее пророчества (ст. 4), в данном случае буквально исполнившегося на Христе. Разбор этих событий будет дан ниже. Приводя пророчество, Матфей хотел показать, что события были не случайными, а предсказанными. Иустин (Apol. I:32) связывает этот стих с пророчеством Быт XLIX:11. В осленке, на котором никто не садился, видят еще «знаменательный символизм», имеющий связь с обычными условиями посвящения Иегове (ср. Чис XIX:2; Втор XXI:3).

3 (Мк XI:3; Лк XIX:31). Марк и Лука говорят опять об одном осленке, Лука пропускает «и тотчас пошлет их». Если рассказанное в предыдущем стихе может считается чудом предвидения или зрения на расстоянии, то в рассказанном в 3 и следующем стихах едва ли возможно предполагать какое-нибудь чудо. Готовность хозяев животных «тотчас» (Матфей и Марк) отпустить их объясняют тем, что хозяева или хозяин не только знали Христа лично, но и находились в числе Его почитателей. Поэтому достаточно было произнести одно только слово «Господь» или «Господь требует», чтобы хозяева тотчас согласились исполнить требование.

4 и 5. Ин XII:15 — почти в той же связи. Много глумлений было в разное время по поводу этих стихов, помещенных у Матфея. Штраус осмеивал рассказ евангелиста, говоря, что два посланные Христом в Виффагию ученика по Его повелению привели оттуда ослицу с осленком, на обоих животных ученики возложили свои одежды и посадили на них Иисуса. Когда мы подумаем, говорит Штраус, как Иисус ехал одновременно на двух животных (о попеременной езде на том и другом животном на коротком расстоянии говорить невозможно), то наш рассудок молчит, и мы не можем рассуждать до тех пор, пока не ознакомимся точнее с цитируемым евангелистом местом из пророка. Всякий, кто знаком с еврейской поэзией, знает, что здесь нет речи о двух животных, а говорится об одном и том же. Сначала оно называется ослом, а потом ближе определяется как осленок. Издателю первого Евангелия это было столь же хорошо известно, как и вам; но так как он в этом месте книги пророка Захарии видел пророчество о Христе, то на этот раз захотел принять его буквально и подумал, что тут указывается на двух животных. Если он, таким образом, вполне оправдал предсказание, то думал, что исполнил свой долг, и не задавался целью выяснить дальнейший вопрос, каким образом возможно было одному Мессии совершать путешествие на двух ослах. — Но критик ошибается, потому что если и в пророчестве Захарии не говорится об ослице, то и Матфей не изменяет этого пророчества так, чтобы получился требуемый смысл. Русский перевод пророческого текста («на ослице»), Вульг. (super asinam) не точен; но в славянском («на осля и жребя») точно. В греческом epi onou — без члена и слово это можно понимать и в значении осла, и в значении ослицы. Таким образом, в общем Матфей согласен как с еврейским, так и с греческим текстом Зах IX:9. Правда, у LXX вместо epi onou, как у Матфея, употреблено epi upozugion kai pwlou neou, и это, вероятно, подало повод к замене «осла» «ослицей» в русском переводе и Вульгате. — Слово upozugion может указывать, что Матфей приводит текст по переводу LXX; но его цитата в частностях разнится как от еврейского, так и греческого текста. Из сказанного можно видеть, что если бы евангелист хотел при помощи будто бы вымышленного им события подтвердить ветхозаветную цитату из пророка Захарии, то ему не было никакой надобности к осленку прибавлять еще ослицу. Если он передает о событии иначе, то этого требовал от него не пророческий текст, а самая историческая действительность. Здесь было то, что бывает обыкновенно. Как наша мысль или подтверждается, или исправляется действительностью, так и пророчество может подтверждаться и исправляться ею же. По мысли пророка, должно было бы быть вот что, а в действительности было вот что. Действительность нисколько не противоречила пророчеству; но последнее получило в ней совершенно оригинальное и совершенно непредвиденное подтверждение. Показание Иоанна, что приведен был ко Христу не onoV (осел), а маленький ослик (onapion, XII:14) разъясняет все недоумения. Ясно, что это был еще детеныш, маленький ослик, который не отвык от матери. Она нужна была, очевидно, для того, чтобы и его заставить идти. Какого-либо особенно символического смысла здесь, по-видимому, нет. Но самый факт, что Спаситель ехал на молодом необъезженном ослике, весьма интересен и характерен. Как ни величественно было начавшееся в это время около Христа народное движение, Сам Он был так кроток, что ехал не на лошади (как завоеватели), и даже не на большом осле, а на ослике, сыне подъяремной (ср. речи о снаряжении царей Исх XV:1, 4; Втор XVII:16; Пс XIX:8; Ис XXXI:1-3; Зах IV:6).

6 (Мк XI:4-6; Лк XIX:32-34; Ин XII:13). В то время как все это происходило, в народе разнесся слух о том, что Иисус Христос отправляется в Иерусалим. Сравнивая здесь выражения евангелистов, находим, что в них как бы отражается самая беспорядочность народного движения, какая обыкновенно бывает в подобных случаях. Одни идут навстречу Спасителю, другие — за Ним и впереди Него. Матфей сообщает только об исполнении учениками повеления Спасителя. Марк и Лука — о разговоре с разными лицами при отвязывании и взятии осленка и ослицы. Но Иоанн уже в это время спешит навстречу Спасителю со своим приветственным хором и заставляет нас прислушиваться к крикам «осанна» (XII:13). Таков наиболее вероятный распорядок здесь евангельских событий. По словам Иоанна, народное движение из Иерусалима началось вследствие того, что народ знал и свидетельствовал о воскрешении Спасителем Лазаря из мертвых (XII:17).

7 (Мк XI:7; Лк XIX:35; Ин XII:14). Ученики покрыли одеждами обоих животных потому, что не знали, на какое из них сядет Иисус Христос. «Поверх их», т. е. поверх одежд. Одежды были, очевидно, положены вместо седла. Иероним прямо говорит, что это сделано было для того, чтобы Иисусу Христу «было помягче сидеть» (ut Jesus mollius sedeat).

8 (Мк XI:8; Лк XIX:36). Лука не говорит о ветвях. Все это торжество было выражением народной радости, вследствие которой народ желал сделать как можно более удобным путь для медленно вступающего в Иерусалим Нового и Великого Царя. Феофилакт замечает: «что касается прямого, исторического смысла, то постлание одежд выражает великую честь». Подобный же вход «с славословиями, пальмовыми ветвями, с гуслями, кимвалами и цитрами, с псалмами и песнями» совершил в Иерусалимскую крепость Симон Маккавей (1 Мак XIII:51; ср. 4 Цар IX:13). Но тогда это было торжество победителя («ибо сокрушен был великий враг Израиля»), теперь же это было торжество Царя, идущего на великие и страшные страдания, Раба Иеговы, вступающего в Иерусалим для искупления человечества. Он, по словам Златоуста, и прежде часто приходил в Иерусалим, но никогда не входил в него так торжественно. «Конечно, это возможно было сделать и с самого начала, но было бы не нужно и бесполезно».

9 (Мк XI:9, 10; Лк XIX:37, 38; Ин XII:15-18). Лука заменяет слово «грядущий» двух первых евангелистов словом «царь» (o basileuV — так по лучшим чтениям, в русском переводе одинаково). У Матфея речь сокращенная, сравнительно с Марком и Лукой. Спаситель сделался центром народного движения. Ему предшествовали, сопровождали Его и следовали за Ним люди. Народа, собравшегося на Пасху, было много. Бывали года, когда, по приблизительным подсчетам, народу в Иерусалиме бывало более двух миллионов. Слова «осанна» и проч. заимствованы из псалма (CXVII:25), который, вероятно, часто пели паломники в Иерусалиме. Псалом был частью так называемого «аллилуйи», или «пасхального гимна». Феофилакт объясняет слово осанна так: «по словам одних оно означает «песнь» или «псалом», а по словам других, что вернее, — «спаси нас». Слово «осанна» состоит из двух еврейских слов: оса и на. Первое происходит от евр. шава или шуа, быть свободным, в пиэл — искать освобождения, взывать о помощи, спасении; на — нем. doch, усиливает глагол, выражает поощрение и просьбу; русск. «спаси же». Чтобы лучше объяснить это слово, нужно различать первоначальное и позднейшее его значение. Первоначальное значение «дай спасение», «спаси». Если иметь в виду только первоначальное значение слова, то слова евангелистов следует переводить так: «помоги, Боже, дай спасение Сыну Давидову». Первоначально «осанна» было зовом, обращением к Богу о помощи (как в Пс CXVII:25); но потом, вследствие частого употребления, потеряло свой первоначальный смысл и сделалось простым приветствием, совершенно равнозначительным нашим «ура», «vive», «hoch» и пр. Как наше «ура» не заключает в себе какого-нибудь определенного смысла и есть только удобное слово для выражения народных приветствий, так и «осанна». Но, сделавшись народным, «осанна» сохранило некоторые особенности, напоминавшие об его первоначальном смысле. Поэтому если нам нельзя говорить «ура в вышних», то еврейскому выражению такой оборот, напротив, был вполне свойствен. Цан связывает выражение «в вышних» с словом осанна еще несколько и иначе. В Пс CXLVIII:1 говорится: «хвалите Господа с небес, хвалите Его в вышних (евр. бамромим)», и то же еврейское выражение употреблено у Иова XVI:19; XXV:2; XXXI:2. В Евангелии Евреев, как свидетельствует Иероним, не один раз (в письме к папе Дамасу и комментарии на Мф), стояло в 9 стихе, osanna borrama (испорченное еврейское «бамромим»). Таким образом, народный крик был столько же приветствием Спасителю, сколько и просьбою к Богу, живущему в вышних. Смысл всего выражения: сохрани или спаси, Боже, Сына Давидова. У греков и римлян вместо «осанна» или нашего «ура» употреблялись крики: ih paian и io triumphe. — Выражение o ercomenoV — грядущий, которое у Луки заменяется o basileuV — царь, было тогдашним названием Мессии. Народ назвал Христа Царем или Мессией, соединяя с этими названиями земные представления, как о царе завоевателе и покорителе народов. Истинного значения слова Мессия в то время народ не мог понимать. Но приветствуемый Царь отличался от обыкновенных царей-завоевателей тем, что приходил во имя Господне, подобно лучшим и благочестивым иудейским царям. «Во имя Господне» — это выражение следует поставлять в связь с o ercomenoV, а не с euloghmenoV. Подобные же выражения часто слышались из уст народа во время праздника кущей.

10 (Мк XI:11). У Луки пред этим рассказывается о фарисеях, говоривших Христу, чтобы Он запретил ученикам Своим приветствовать Его, об ответе фарисеям Христа и о плаче над Иерусалимом (Лк XIX:39-44). Другие евангелисты, включая и Иоанна, рассказ Луки пропускают. Но зато Матфей говорит подробнее, чем Марк и Лука, о событиях очищения храма и чудесах Христа, совершенных там (10-17). Когда Спаситель вошел в Иерусалим, весь город «пришел в движение». Он не был известен еще всем жителям Иерусалима и богомольцам. Поэтому многие спрашивали: кто это?

11 Феофилакт замечает: «бесхитростный и простой народ не завидовал Христу, но вместе с тем не имел о Нем и надлежащего понятия. Впрочем, так как слово «Пророк» здесь стоит с членом (o profhthV), то можно и так понимать, что народ разумел ожидаемого пророка, т. е. того самого, о котором сказал Моисей: «Пророка восставит вам Господь Бог» — не только можно, но и должно. Народ мог иметь ограниченные представления о Мессии. Но что он видел в торжественном входе Христа вступление ожидаемого Мессии, в этом невозможно сомневаться, потому что целью Христа теперь и было именно всенародное объявление Себя Мессией, но не в узком смысле — земного Царя, а в широчайшем и глубочайшем — Раба Иеговы, хотя народу это и не было вполне понятно.

12 (Мк XI:15, 16; Лук, XIX:45). Точно определить здесь порядок рассказа четырех евангелистов очень трудно. Приблизительно это можно сделать так. Сначала разговор Христа с греческими прозелитами и речь Спасителя по этому поводу, о чем сообщает только Иоанн (XII:20-36). Затем было то, о чем рассказывает евангелист Матфей дальше (ст. 14-16). Марк ограничивается здесь только весьма кратким замечанием, что «вошел Иисус в Иерусалим, и в храм» (XI:11). Конец стиха Иоанна XII:36 показывает, что после беседы с греческими прозелитами Иисус Христос «скрылся от них», т. е., вероятнее, от народа. Речь Иоанна в XII:37-50 можно считать собственным рассуждением евангелиста по поводу чудес Христа, рассказанных у Мф XXI:14-16. Мф XXI:17 соответствует Мк XI:11 (конец). Если так, то Спаситель, после чудес, совершенных в храме, удалился в Вифанию, и этим закончились события первого дня еврейской недели, по-нашему недели Ваий. Рассказ Матфея ст. 12, 13, если сопоставить его с рассказом Марка, несомненно, относится к следующему дню, т. е. ко второму дню еврейской недели, или, по-нашему, понедельнику. Это, впрочем, не значит, что Матфей здесь сократил на один день время последовательных событий, как они распределены у Марка и Луки. У синоптиков рассказывается почти об одинаковых событиях, но Матфей рассказывает о них несколько искусственно и не в том хронологическом порядке, в каком они, действительно, совершились. Когда наступил понедельник (второй день), то утром было проклятие смоковницы (Мф ст. 18-19; Мк XI; 12-14), и только после этого совершилось очищение храма. В своем дальнейшем изложении мы будем следовать порядку Матфея. — Об очищении Христом иерусалимского храма здесь говорится во второй раз. О первом очищении рассказано было Иоанном (II:13-22). События, рассказанные евангелистами, так сходны, что подавали повод не только к обвинениям евангелистов в так называемых передержках, но и к глумлениям и издевательствам по поводу того, что они здесь совершенно перемешали одно и то же событие, относя его то к началу служения Христа (Иоанн), то к концу (синоптики). Такие возражения делались, по-видимому, не только в новое время, но и в древности, и вызывали опровержения. Так, обсуждая этот факт, Златоуст утверждает, что были два очищения, и в разное время. Это видно и из обстоятельств времени, и из ответа иудеев Иисусу. У Иоанна говорится, что это случилось в самый праздник Пасхи, а у Матфея — задолго до Пасхи. Там говорят иудеи: каким знамением докажешь Ты нам, что имеешь власть так поступать? а здесь молчат, хотя Христос и укорил их, — молчат потому, что все уже дивились Ему. С мнением, высказанным Златоустом, согласны многие как древние, так и новые экзегеты (за исключением, конечно, отрицательных критиков, и притом лишь некоторых); мнения, что евангелисты здесь рассказывают об одном и том же событии, в настоящее время придерживаются немногие. В самом деле, ни синоптики, ни евангелист Иоанн не могли ошибочно перемешать такого важного события, как очищение храма. Последнее вполне подходит и к началу, и к концу служения Мессии. Первоначальное очищение могло произвести сильное впечатление и на начальников, и на народ; но потом, как это обыкновенно и везде бывает, злоупотребления опять развились и сделались вопиющими. Второе очищение поставлено в едва заметную связь с ненавистью начальников храма, которая повела к осуждению и распятию Христа. Можно даже сказать, что ничто больше не содействовало такому концу, как обстоятельство, что Спаситель Своим поступком сильно затронул различные имущественные интересы, связанные с храмом, потому что известно, что нет труднее и опаснее борьбы с ворами и разбойниками. И будучи священником, Спаситель, конечно, не входил теперь в самый храм. Неизвестно даже, входил ли Он во двор мужчин. Местом событий был, несомненно, двор язычников. На это указывает и само выражение, употребленное здесь всеми синоптиками, to ieron (прибавка — qeou в других местах не встречается — здесь она сделана для особенной выразительности), которое, в отличие от o naoV, или собственно здания храма, обозначало все вообще храмовые постройки, в том числе и двор язычников. Торговля могла происходить только во дворе язычников, что и выражается через pwlountaV kai agorazontaV en tw ierow у Матфея и Марка. Здесь продавались жертвенные животные, ладан, масло, вино и другие принадлежности храмового богослужения. Здесь же стояли «столы меновщиков» — kollubistwn, слово, встречающееся у Ин II:15 и еще только здесь у Матфея и Марка в Новом Завете. Торжники (kollubistai), по Феофилакту и Зигабену, — то же, что меняльщики (trapezetai), а kolluboV — дешевая монета вроде обола или сребренника. Они назывались еще (по Зигабену) katallaktai (менялы). Что касается до скамей (kaqedraV), то некоторые думали, что они поставлены были во дворе язычников для женщин или приносились ими самими, так как будто бы они занимались преимущественно продажей голубей. Но в евангельском тексте на женщин нет никакого намека, а скорее можно предполагать здесь мужчин, потому что причастие «продающих» (twn pwlountwn) у Матфея и Марка мужского рода. Дело просто объясняется тем, что «скамьи» или лавки были нужны для клеток с голубями, а потому и стояли в храме. Интересное аллегорическое толкование дает здесь Иларий. Под голубем он разумеет Духа Святого; а под скамьею — кафедру священника. «Следовательно, Христос опрокидывает кафедры тех, которые торгуют даром Святого Духа». Всех этих торговцев «изгнал» (exebalen) из храма Христос, но «кротко» (tamen mansuetus — Бенгель). Это было чудо. На такой поступок не решились бы и многочисленные воины (magnum miraculum. Multl milites non ausuri fuerant, Бенгель).

13 (Мк XI:17; Лк XIX:46). Выражения в приведенной цитате, взятой из Ис LVI:7 и Иер VII:11, у всех синоптиков разные. Из Ис LVI:7 заимствована здесь только последняя часть стиха, которая в еврейском представляет весьма незначительную разницу от LXX, и притом только по расстановке слов. Евр (букв.): «ибо дом Мой, дом молитвы будет назван для всех народов»; LXX: «ибо Мой дом будет домом молитвы назван для всех народов». Цитаты из Исаии у Матфея и Марка буквально сходны с LXX, но у Луки сильное различие как от LXX, так и еврейского. У Матфея цитата из Исаии не полна: он пропускает слова «для всех народов», как и Лука, а Марк эти слова добавляет. Пропуск у Матфея и Луки очень интересен в том отношении, что они выпустили эти слова, может быть, не случайно, а потому, что им казалось неверною фактически мысль, что храм был домом молитвы «для всех народов» или, что почти одно и то же, «для язычников». Марк же здесь будто бы переступил границы и «завел цитацию слишком далеко». — Что касается второй части цитаты, то из Иер VII:11 взяты только два слова: «вертепом разбойников», по-еврейски гаш ярат нарицим, по греч. LXX так же, как у всех синоптиков, sphlaion lhstwn. Каким образом и в каком смысле храм мог быть назван «вертепом разбойников»? Если в храме происходила только обманная торговля, то удобнее было бы назвать его пещерой воров (kleptai), а не разбойников. Для объяснения выражения «вертеп разбойников» следует сказать, что сильная речь Христа определялась здесь сильною речью пророка, а последний поставляет свое выражение в очевидную связь с пролитием невинной крови (Иер VII:6), кражами, убийствами и прелюбодейством (ст. 9). Но если Спаситель приложил это пророчество к тогдашнему состоянию храма, то нужно думать, что не только пророчество, но и самая действительность давала для этого основания. Первосвященники были люди продажные и безнравственные. Они сами занимались торговлей. «Рынок при храме и базары сыновей Анны были одно и то же». «Негодующий народ, за три года до разрушения Иерусалима, уничтожил базары сыновей Анны». Характеристикой членов первосвященнической семьи была порочная жадность, которую как Иосиф Флавий, так и раввины изображают в страшно мрачных красках (см. Эдершейм. Жизнь и время Иисуса Мессии, т. 1, с. 469 и сл.). «Вертеп разбойников» характеризует тогдашние храмовые нравы. Лютер, не без основания, поэтому вместо «вертеп разбойников» поставил «Mordergrube» — вертеп убийц (новейшие немецкие переводчики выражаются Hohie von Raubern).

15 Чудеса (qaumasia) — слово, употребленное только здесь в Новом Завете; но часто у греков и LXX. Это слово имеет более общий смысл, чем qauma (чудо). Оно не есть существительное, а прилагательное; с членом среднего рода во мн. ч. имеет значение существительного. Можно подразумевать erga, т. е. удивительные дела (qaumasia erga).

16 Цитация из Пс VIII:3. Букв. с еврейского: «из уст младенцев и грудных детей Ты устроил (основал, обосновал) силу (русск. хвалу), ради врагов Твоих» и т. д. LXX: «из уст бессловесных (nhpiwn) и грудных Я устрою хвалу (хвалебную песнь — ainon) ради врагов Твоих» и проч. Слова Матфея буквально сходны с LXX. Здесь ветхозаветное пророчество сближается с новозаветным событием, и целью этого сближения было, с одной стороны, доказательство силы и мощи Христа пред Его врагами, а с другой — обличения их. Если даже дети, мапосмысленные и малопонимающие, присоединились к хвалебным крикам, то тем более должны были бы делать так первосвященники и книжники.

17 (Мк XI:11). Древние толкователи понимали стих буквально в том смысле, что Спаситель отправился в Вифанию и там ночевал в доме Лазаря. Иероним замечает: Спаситель «был так беден и так мало льстил кому-нибудь, что в весьма большом городе не нашел никакого гостеприимства, никакого места для ночлега, а нашел все это в маленьком селении у Лазаря и его сестер: потому что они именно жили в Вифании». С этим мнением согласны и многие новейшие экзегеты. Действительно, евангелистам Матфею и Марку незачем было бы указывать на Вифанию, если бы они не хотели сказать этим, что ночь проведена была в доме Лазаря. Такое предположение тем более вероятно, что ночи около этого времени были холодные, как это и часто бывает в Палестине (ср. Мк XIV:54; Лк XXII:55). Наконец, слово ekei довольно определенно и может указывать, что Иисус Христос провел ночь в доме Лазаря. Была ли эта ночь в Вифании последнею, или Христос и еще приходил туда во время Страстной недели, об этом ничего нельзя сказать. Вифания находилась близ Иерусалима. О ней не упоминается в Ветхом Завете, по крайней мере, под этим названием, но в Талмуде оно встречается. Она расположена по дороге в Иерихон из Иерусалима, на восточной стороне горы Елеонской. Теперь это жалкое селение, которое называется Эль-Азария, т. е. селение Лазаря. В ней показывают гробницу Лазаря и развалившийся дом, где он будто бы жил. В Новом Завете о Вифании упоминается здесь и XXVI:6; Мк XI:1, 11, 12; XIV:3; Лк XIX:29; XXIV:50; Ин ХI:1, 18; XII:1.

18 (Мк XI:12). Голод Христа объясняют тем, что Он провел всю ночь в молитве и посте (но можно ли думать, что Его не угостили в Вифании).

19 (Мк XI, 13, 14). Марк об этом чуде рассказывает несколько иначе, чем Матфей, причем добавляет, что время (не собирания, а) созревания смокв еще не наступило, т. е. смоквы не могли еще сделаться спелыми и годными к употреблению в это время. Но оба евангелиста здесь ясно замечают, что на смоковнице не было даже и незрелых плодов, а были только листья. Это показывает, что состояние дерева было уже само по себе ненормально, что ему угрожала гибель, и, вероятно, в тот же год. Подобные обстоятельства известны всем садоводам. Больные и обреченные на гибель плодовые деревья не приносят обыкновенно плодов, хотя и бывают покрыты листьями.

СЛЕДУЮЩАЯ ГЛАВА - ИНДЕКС БИБЛИИ И ПОИСК