Надписание псалма указывает на повод написания - обличение пророком Нафаном Давида за его преступление с Вирсавией и Урией, а все содержание - покаянная молитва.

Господи! Прости и очисти по Твоей великой милости мой грех, который тяготит меня. Я глубоко сознаю свою вину пред Тобою (3-6). Я зачат и рожден во грехе. Ты сообщал мне откровения, любил меня. Прояви свою милость очищением и прощением моего греха и сделай меня радостным от полученного прощения (7:-14). Открой мои уста для проповедания и восхваления Тебя. Такой вид богоугождения Тебе приятней внешних жертв (15-19).

3-5. Сознание Давидом своего греха и своей виновности пред Богом было настолько глубоким, что он, моля о прощении и своем очищении, взывает только к великому милосердию Бога. Эти стихи очень ярко характеризуют нам Давида, как человека с высоко развитым нравственным чувством: всякий его грех вызывал в нем глубокое осуждение себя и мучительное недовольство собой, Давид низко падал в своих глазах и настолько строго судил себя, что в этом случае помнил только об одном, как глубоко он пал, как сильно оскорбил Бога и как недостоин он пред Ним. Эта сила, высота нравственного чувства и строгость самоанализа показывают, что падение Давида, возможное и для него, как человека, не могло быть проявлением в нем дурной "настроенности", господства в нем "греховных и похотливых желаний", не могло быть "сознательным" оскорблением Бога и нарушением Его заповедей, но порывом, временным увлечением, за которым следовал период продолжительного покаяния и самобичевания (о чем мы упоминали раньше см. Пс.24-й). Это сознание своей греховности и побуждает Давида просить у Бога омовения, очищения своей души, так как грех пред Ним "всегда". Под этим очищением Давид разумел, как видно из последующего, не просто прощение греха, но очищение его духа с перенесением "наказания", для удовлетворения тому Божественному Правосудию, о котором говорит Его закон в заповедях Моисея. Жажда Давидом очищения пред Богом очень ясно выражена в евр. тексте, где 4 ст. читается: "многократно омой меня от беззакония моего".

6-7. Тяжесть греха Давида состоит в том, что он Богу "единому согрешил и лукавое пред Ним только сделал". Это не значит, что Давид не сознавал себя виновным пред Урией, так как ниже он молит Бога о прощении греха за пролитие крови (убиение Урии), и не значит того, что он одобрял употребленные для того меры, но то, что означенные его действия тяжкие прежде всего оскорблением Бога. В его законе даны прямые заповеди, запрещавшие обманы, убийства и нарушение чистоты семейной жизни. Этой заповедью закона из общественной и частной жизни изгонялись такие явления, которые до этой заповеди у всех восточных народов не только не считались за преступления, но приравнивались к добродетели. Напр., развращенность освещалась религиозным культом, обман для достижения своих целей считался за ловкость, и жизнь человека, если он мешал личному благосостоянию другого, ставилась ни во что (напр., обычаи родовой мести, военная слава, измерявшаяся количеством убитых врагов). Бог же дал закон, которым означенные явления объявлялись преступлениями, почему Давид и говорит, что он прежде всего и более всего виновен пред Богом единым.

За совершенный Давидом грех Бог через пророка Нафана наложил на него наказание (см. 2 Цар XII:10-14). Такой приговор над собою Давид считает вполне заслуженным им ("Господь праведен в приговоре и чист в суде"), так как его грех есть оскорбление Бога, требующее возмездия для научения виновного и поддержания авторитета Закона, данного в Его заповедях, пред людьми.

Такая молитва об очищении, с признанием и исповеданием заслуженности кары, кроме желания облегчения своей совести понесением последней, могла вызываться и другим побуждением - на примере Давида, караемого Богом за совершенный им грех, показать всему народу важность соблюдения ими заповедей Бога и необходимость заботы о чистоте своей жизни.

Однако совершенный Давидом грех не есть намеренное и сознательное желание оскорбить Бога, но является следствием временного господства в нем той греховной склонности, которая вложена в него с самого рождения, т. е. наследственного первородного греха.

8. "Внутрь меня явил мне мудрость", т. е. духовно меня просветил, сообщил то откровение через пророка, которого я своими силами не мог бы узнать. - "Вот, Ты возлюбил истину". Господь любит только истину, а потому эту истину Он желает видеть и в людях. Для поддержания в них влечения к истине Им и даются откровения людям.

9-14. Чтобы служить истине и быть достойным последующих откровений от Бога, Давид и молит об очищении своего греха, как через окропление иссопом (соком растения) делались годными к употреблению одежды и предметы и лица оскверненные (Лев XIV:6, 7:, 49-52), и о том нравственном просветлении, которое бы сделало его белее снега. Такая милость Бога наполнила его радостью и весельем.

О восстановлении в себе чистоты и прежней праведности (12 ст. ), о приближении и примирении с Богом, Давид и молит Бога. Под "Духом Святым" можно разуметь или вообще благоволение Бога к Давиду, или ниспослание Духа Святого, Третьего Лица Св. Троицы (13). - "Дай мне услышать радость и веселие" - дай мне возможность порадоваться спасению, прощению от Тебя. - "Духом владычественным" - то же, что и Духом Святым (14). "Утверди" - сделай меня твердым в следовании Твоим заповедям.

15. Очищение Давида от греха послужит для него побуждением заботиться об обращении к Богу нечестивых и грешников.

16-19. "Избавь меня от кровей, Боже" - от греха за пролитие крови, убийство Урии. - "Язык мой восхвалит правду Твою", чтобы Давид мог чистыми устами восхвалять Бога за посланное Им оправдание ("правду"). Для такой же чистой молитвы и примирения с Богом недостаточно одного приношения жертв, - Давид их приносил очень много, - для этого необходимо иметь соответствующее настроение "дух сокрушенный и сердце сокрушенное и смиренное", т. е. сознание своего греха, болезнь, страдание за него и "смиренное", покорное пред судом Божьим сердце. Давид здесь ясно указывает, в каком случае обрядовый закон достаточен для умилостивления Бога: важны не виды жертвенных животных и обилие жертвы, но нужно еще соответствующее покаянное настроение в приносящем их; в этом то духовном настроении приносящего и состоит особенная ценность жертвы. Это же последнее указывает, что обрядовый закон Моисея не есть вечная, неизменная и навсегда и для всех обязательная форма Богопочитания, но что он может и будет заменен более высшим видом служения Богу - служением духом, т. е. здесь предсказывается замена Ветхого Закона Новым. Это же мы видели и в более ясном и точном изложении псалма 39-го.

20-21. Эти стихи, вероятно, были присоединены к псалму во бремя плена Вавилонского, так как содержание их не отвечает историческому положению Иерусалима и еврейского народа во время царствования Давида. Тогда не были разрушены стены Иерусалима и не было прекращено богослужение при храме. Такое состояние евреи переживали лишь во время плена. Этот псалом, представляющий покаянное и молитвенно-сокрушенное состояние Давида, напоминал пленным евреям о их прошлой греховной жизни и мог вызывать в них покаяние в своих грехах, поэтому они могли молиться словами этого псалма, присоединив к нему прошение о возвращении своем на родину и о восстановлении прежнего величия Иерусалимского храма.

Этот псалом, как и 37:, называется покаянным и чаще других употребляется в богослужении, входя в состав малого повечерия, полунощницы и третьего часа. Он очень ярко изображает как покаянное состояние грешника, каким является каждый человек, так и то чувство смирения, с каким должен обращаться к Богу всякий молящийся Ему. Сила выраженного в нем смирения и глубина покаяния содействовали такому широкому употреблению псалма.

СЛЕДУЮЩАЯ ГЛАВА - ИНДЕКС БИБЛИИ И ПОИСК