"И сказал Господь Моисею: еще одну казнь я наведу на Фараона и на Египтян; после того он отпустит вас отсюда. Когда же он будет отпускать, с поспешностью будет гнать вас отсюда" (гл. 11,1). Иегове приходится нанести еще более жестокий удар упорному монарху и его стране, чтобы, наконец, заставить его отпустить счастливых избранников Его неизреченной благости.

Напрасно человек упорствует и восстает на Бога; Бог может, конечно, сломить и стереть в порошок самое упорное сердце, сокрушить и обратить в прах самый надменный дух. Он "силен смирить ходящих гордо" (Дан.4,34). Человек волен себя чем-либо почитать; он волен высоко поднимать свою голову, воображая себе, что он сам себе господин. Жалкий безумец! Как мало знает он свой истинный характер, свое истинное положение! Он легко обращается в орудие и раба сатаны, ставящего препятствия намерениям Божиим. Самый блестящий ум, высший гений, непреодолимая энергия, не стоящие под непосредственным управлением Духа Божия, являются лишь орудиями сатаны для осуществления его злых намерений. Никто сам себе не господин; каждым из нас управляет или Христос, или сатана. Фараон мог считать себя независимым; на самом же деле он был лишь орудием в руках другого. Сатана скрывался за его престолом и вследствие сопротивления, оказанного фараоном намерениям Божиим, он справедливо был отдан под ожесточающее и ослепляющее влияние господина, им самим для себя избранного.

Это поясняет нам выражение, часто повторяющееся в первых главах этой книги: "Но Господь ожесточил сердце Фараона" (гл. 9,12). Очень полезно каждому из нас понять ясный и несомненный смысл этого выражения. Человек, отвергающий свет этого свидетельства Божия, справедливо предоставляется ожесточению и ослеплению сердца; Бог предоставляет его самому себе; тогда выступает сатана, очень скоро увлекающий его в погибель. Фараону дано было много света, чтобы доказать ему все безумие, всю непоследовательность избранного им пути, когда он всячески старался удержать в Египте тех, которых Бог приказал ему отпустить. Но ему доставляло удовольствие противиться Богу; вот почему Бог предоставил его самому себе и сделал его знамением для возвещения славы Своей "по всей земле". Это отвергают лишь те, которые руководятся желанием вступать в пререкания с Богом, "противиться Вседержителю" (Иов.15,25), навлекая этим погибель на свои бессмертные души.

Иногда Бог дает людям то, что соответствует истинному стремлению их сердца:"... за сие пошлет им Бог действие заблуждения, так что они будут верить лжи, да будут осуждены все, не веровавшие истине, но возлюбившие неправду (2Фес.2,11-12). Если люди не принимают предлагаемой им истины, им придется иметь дело с ложью; если они отрекаются от Христа, они впадают в руки сатаны; если они отказываются от неба, ад сделается уделом их. [С язычниками Бог поступает совершенно иначе (Рим.1), чем с людьми, отвергающими Евангелие (2 Фее 2,10-12). Относительно первых сказано " как они не заботились иметь Бога в разуме, то предал их Бог превратному уму", что же касается вторых, о них в слове Божием говорится, что "они не приняли любви истины для своего спасения, и за сие пошлет им Бог действие заблуждения, так что они будут верить лжи, да будут осуждены все, не веровавшие истине, но возлюбившие неправду". Язычники не принимают свидетельства всего видимого мира о силе Божией и вследствие этого предоставлены самим себе. Отвергающие же Евангелие не хотят яркого света, исходящего от Христа, поэтому им и посылает Бог "действие заблуждения". Это очень важно для переживаемого нами времени, когда так много дано людям света и так много встречается показного благочестия.] Что может возразить на это неверующий? Ему придется прежде всего доказать, что все люди, к которым, по справедливости, так отнесся Бог, действовали так или иначе согласно имевшемуся у них свету; что фараон, например, поступал хотя бы отчасти по свету, который имел; также и многие другие. Люди, не разумеющие путей Божиих относительно тех, кто отвергает истину, непременно обязаны доказать это. Чадо же Божие в простоте сердца признает праведными все непостижимые пути Божий, и если оно и не найдет ответа на трудные вопросы, предлагаемые ему неверием, оно вполне успокаивается, повторяя себе слова: "Судия всей земли поступит ли неправосудно"? (Быт.18,25). В подобном разрешении мнимого затруднения скрывается несравненно более истинной мудрости, нежели в самом тонком рассуждении, потому что сердце, любящее "спорить с Богом" (Рим.9,20), никогда не удовлетворится доводами человеческими.

Богу принадлежит право ниспровергать все гордые мудрствования человеческие, разрушать тонкие ухищрения ума человеческого. Он может наложить печать смерти на всю природу во всех ее прекраснейших проявлениях. "Человекам однажды положено умереть" (Евр.9,27). Никого не минует этот приговор. Человек может всячески стараться скрыть свое унижение; с геройским мужеством проходить по долине смертной тени; давать несообразно славные названия последним жалким дням своего земного поприща; освещать ложным светом свое ложе смерти; украшать погребальное шествие и могилу всевозможным блеском, великолепием и славой; воздвигать над тленными останками величественный памятник, на котором резцом увековечена повесть о падении человечества; все это он может сделать, но смерть остается смертью, и он не в силах ни отсрочить ее хотя бы на одну минуту, ни обратить ее во что-либо другое, чем то, что она есть, а именно "возмездие за грех" (Рим.6,23).

На эти мысли нас навели первые стихи 11-й главы: "Еще одну казнь Я наведу...!" Знаменательное слово! Оно налагало печать смертного приговора на всех первенцев египетских, на "начатки всей силы их" (Пс.104,36). "Сказал Моисей: так говорит Господь: в полночь я пройду посреди Египта. И умрет всякий первенец в земле Египетской, от первенца Фараона, который сидит на престоле своем, до первенца рабыни, которая при жерновах, и все первородное из скота. И будет вопль великий по всей земле Египетской, какого не бывало и какого не будет более" (Исх.11,4-6). Такова должна была быть последняя казнь; смерть во всяком доме; "У всех же сынов Израилевых ни на человека, ни на скот не пошевелит пес языком своим, дабы вы знали, какое различие делает Господь между Египтянами и между Израильтянами". Один лишь Господь может "делать различие" между избранными Своими и другими, Ему не принадлежащими. Нам не дано право кому-либо сказать: "Остановись, не подходи ко мне, потому что я свят для тебя" (Ис.65,5); это речь фарисея. Но когда Бог "делает различие", мы обязаны уяснить себе, в чем оно заключается; в случае, который мы теперь рассматриваем, оно, как мы видим, было прямым вопросом о жизни или смерти. Вот великое различие, делаемое Богом. Он проводит разграничительную полосу; на одном ее конце - "жизнь", на другом - "смерть". Многие из первенцев египетских могли быть так же прекрасны, так же привлекательны, как первенцы Израилевы; могли быть даже привлекательнее их; но Израиль имел жизнь и свет, исходившие из вечных намерений любви Бога-Искупителя и запечатленные, как мы сейчас увидим, кровью Агнца. Вот как блаженно было положение Израиля; с другой же стороны, на всем пространстве земли Египетской, как у монарха на престоле, так и в доме раба, мелющего на жерновах, всюду царила смерть, всюду раздавались вопли отчаяния, вызванные страшным ударом жезла Иеговы. Бог может смирить надменность духа человеческого; Он может "гнев человеческий обратить во славу Себе", может и "укротить остаток гнева" (Пс.75,11). "И придут все рабы твои сии ко Мне, и поклонятся Мне, говоря: "выйди ты и весь народ, которым ты предводительствуешь." После сего Я и выйду" (гл. 11,8). Бог исполнит свои предначертания. Намерения милосердия Его должны во что было ни стало осуществиться; жестокое посрамление ожидает всех, противящихся Богу. "Славьте Господа, ибо Он благ, ибо во век милость Его... поразил Египет в первенцах его, ибо во век милость Его; и вывел Израиля из среды его, ибо во век милость Его; рукою крепкою и мышцею простертую, ибо во век милость Его" (Пс.135,1, 10, 11, 12).

"И сказал Господь Моисею и Аарону в земле Египетской, говоря: Месяц сей да будет у вас началом месяцев; первым да будет он у вас между месяцами года" (гл. 12,1-2). Здесь идет речь о знаменательной перемене, введенной в исчислении времени. Обыкновенный гражданский год проходил своим чередом; и вдруг Иегова прервал его течение ради народа своего, этим давая ему понять, что народ вступал в новую эру жизни с Богом. Предыдущая история Израиля в счет больше не принималась; искупление должно было сделаться первым шагом новой реальной жизни.

Это открывает нам очевидную истину, что познание полного спасения и прочного, устойчивого мира ради драгоценной крови Агнца переносит человека в новую обстановку и становится для него началом его новой жизни с Богом. До сих пор, по суду Божию и выражению Писания, он "был мертв по преступлениям и грехам своим", "был отчужден от жизни Божией" (Еф.2:1; 4:18). Вся его жизнь являлась до сих пор пустым пространством, хотя бы в глазах человека она и представляла собою широкое поприще известной миру деятельности. Все, что пленит сердце человека мира сего - почет, богатства, удовольствия, утехи жизни - все это в свете суда Божия и на весах святилища Господня оказывается, в сущности, совершенной пустотой, ничтожеством, недостойным быть занесенным в повествование Духа Святого. "Не верующий в Сына не увидит жизни" (Иоан.3,36). Люди руководствуются желанием "познакомиться с жизнью", погружаясь в общественную жизнь и путешествуя всюду и везде с целью увидеть все, что только можно увидеть; они забывают, что единственное верное и действительное средство получить жизнь - это "верить в Сына Божия".

Но люди судят иначе. Они представляют себе, что "настоящая жизнь" кончается, лишь только человек делается христианином не только по имени и на словах; слово Божие, между тем, учит нас, что только с этой минуты мы и начинаем жить и вкушать счастье. "Имеющий Сына Божия имеет жизнь" (1Иоан.5,12). И еще: "блажен, кому отпущены беззакония, и чьи грехи покрыты" (Пс.31,1). Жизнь и блаженство наше заключаются во Христе Одном. Вне Его - все смерть и мрак, как бы привлекательно видимое ни было; таково суждение Священного Писания. Только тогда, когда густое покрывало неверия снимается с нашего сердца, когда глазами веры мы видим обагренного кровью Агнца, возносящего на "проклятое дерево" все тяжкое бремя наших беззаконий, лишь только тогда мы вступаем на стезю жизни и становимся участниками чаши Божественного блаженства. Жизнь эта начинается у подножья Креста и течет в славную вечность; счастье с каждым днем становится глубже и чище, с каждым днем все более и более покоится в Боге и Христе, пока мы, наконец, не войдем в его настоящую область - в присутствие Бога и Агнца. Искать жизнь и счастье каким-либо другим путем так же безумно, как приступать к выделке кирпичей, не имея соломы.

Надо признаться, что враг душ человеческих умеет представить мимолетную земную жизнь в таком выгодном, ярком свете, что человек готов ему верить, что в ней все - золото. Ему удается устроить не один марионеточный театр, вызывающий восторг беспечной и легковерной толпы, которая упускает из виду, что закулисными нитями управляет сатана и что его цель направлена к удалению душ от Христа и увлечению их в гибель вечную. Вне Христа ничего нет ни верного, ни устойчивого, ни удовлетворительного. Вне Его - "все суета и томление духа" (Еккл.2,17). В Нем Одном сокрыта радость истинная и вечная, и лишь когда мы начинаем жить в Нем, от Него, с Ним и для Него, мы вступаем в настоящую жизнь. "Месяц сей да будет у вас началом месяцев; первым да будет он у вас между месяцами года." Время, проведенное около печей для обжигания кирпича и у котлов с египетским мясом, в расчет не принимается; оно вычеркивается из жизни Израиля с этого самого дня; только воспоминание о нем должно возбуждать и усиливать в Израиле сознание того, что для него сотворила Божественная благодать.

"Скажите всему обществу Израильтян: в десятый день сего месяца пусть возьмут себе каждый одного Агнца по семействам, по Агнцу на семейство... Агнец должен у вас быть без порока, мужского пола, однолетний; возьмите его от овец или от коз. И пусть он хранится у вас до четырнадцатого дня сего месяца; тогда пусть заколет его все собрание общества Израильского вечером" (ст. 3-6). Так совершилось искупление народа, основанное на крови Агнца по вечному предначертанию Божию, здесь мы узнаем, что именно сообщало этому искуплению его божественную непоколебимость. Искупление было первой мыслью Бога; раньше, чем был вызван к существованию мир, чем появился сатана и грех, раньше, чем раздался голос Божий и, прерывая вековое молчание, вызвал к бытию миры, уже существовали великие намерения любви Божией; но тварь никогда не может участвовать в осуществлении советов Божиих. Все преимущества, все благословения, вся слава созданной твари держались послушанием одного человека; как только послушание исчезало, рушилось и блаженство всей твари. Но попытка сатаны смутить тварь и причинить ей вред лишь открыла путь проявлению глубочайших намерений Божиих в искуплении.

Эта чудная истина иносказательно представлена нам в том факте, что Агнец сохранялся "с десятого до четырнадцатого дня" месяца. Агнец этот был, несомненно, прообразом Христа, что особенно ясно указывается в следующем изречении: "Пасха наша, Христос, заклан за нас" (1Кор.5,7). "Зная, что не тленным серебром или золотом искуплены вы от суетной жизни, преданной вам от отцов, но драгоценною кровью Христа, как непорочного и чистого Агнца, предназначенного еще прежде создания мира, но явившегося в последние времена для вас" (1Пет.1:18-20).

От начала веков все намерения Божий относились ко Христу, и никакое усилие врага не могло изменить этого; напротив, все его усилия лишь способствовали проявлению непостижимой мудрости и непоколебимой твердости предначертаний Божиих. Если Агнец "без пятна и порока" был "предназначен еще прежде создания мира", то дело искупления, значит, еще до создания мира уже было в мыслях Божиих. Благословенному Богу не пришлось придумывать способ, которым Он мог уничтожить следы ужасного зла, внесенного в мир врагом; нет, из неисследимого тайника чудных предначертаний Своих Ему только стоило явить истину относительно Агнца без порока, предназначенного от вечности и "явившегося в последние времена" для нас.

Выходя из рук Творца, молодой и чистый мир не имел нужды в крови Агнца; все его явления, все его части носили на себе дивный отпечаток божественной руки, неоспоримые доказательства "вечной силы Его и божества" (Рим.1,20). Но когда "одним человеком (Рим.5,12) грех вошел в мир", тогда была открыта мысль об искуплении кровью Христовой - самая глубокая, самая совершенная, самая славная из когда-либо существовавших мыслей. Эта удивительная истина проявилась прежде всего среди глубокого мрака, окружавшего наших прародителей при их изгнании из Эдемского сада; лучи ее стали пробиваться в прообразах и тенях постановлений закона Моисеева; во всем своем блеске она обнаружилась, когда "во плоти явился" (1Тим.3,16) "Восток свыше" (Лук.1,78), а многозначительные и славные последствия этой истины осуществятся тогда, когда великое множество людей в белых одеждах и с пальмовыми ветвями в руках своих предстанет пред престолом Бога и Агнца, и весь мир успокоится под сенью скипетра мира Сына Давидова.

Итак, Агнец, хранимый с десятого до четырнадцатого дня, прообразно представляет нам Христа, предназначенного Богом от вечности, но явленного нам в последнее время. Вечное намерение Бога во Христе делается основанием мира верующей души. Ничто другое не могло бы дать этот мир. Дело идет о времени, предшествовавшем творению мира, началу веков и грехопадению на земле, так что все это никак не могло повлиять на основание нашего мира. Выражение "предназначенного еще прежде создания мира" переносит нас в неизгладимую глубину веков и показывает нам Бога, предначертывающего Свои планы любви и искупления, всецело основанные на искупительной силе непорочного и драгоценного Агнца. Христос всегда был первой мыслью Отца; поэтому как только Бог начинает говорить и действовать, Он всегда в соответствующем прообразе представляет нам Того, Кто занимал высшее место в советах и сердце Его; и, исследуя богодухновенные письмена, мы видим, что всякий обряд, всякая церемония, всякий обычай и всякое жертвоприношение заранее указывали на "Агнца Божия", Который берет на себя грех мира" (Иоан.29,36); особенно явственно указывает на Него праздник "Пасхи". Пасхальный агнец со всеми обстоятельствами, с ним связанными, представляет собою один из типичнейших и поучительнейших прообразов Писаний.

При исследовании 12-й главы книги Исход мы встречаемся с одним собранием общества израильского и одной жертвой. "Пусть заколет все собрание общества Израильского вечером" (ст. 6). Здесь отмечается (и это вполне понятно) не число семейств, каждое со своим агнцем, а все собрание общества и один агнец. Всякое семейство являлось лишь местным, частным выражением всего общества, собранного вокруг агнца, подобно тому, как вся Церковь Христова собрана Духом Святым во имя Иисуса; всякая ее часть, где бы она ни собиралась, является местным выражением этой церкви.

"И пусть возьмут от крови его и помажут на обоих косяках и на перекладине дверей в домах, где будут есть его. Пусть съедят мясо его в сию самую ночь, испеченное на огне; с пресным хлебом и с горькими травами пусть съедят его. Не ешьте от него недопеченного или сваренного в воде, но ешьте испеченное на огне, голову с ногами и внутренностями" (ст. 7-9). Пасхальный агнец представляется нам с двух различных сторон: как основание мира и как центр единения. Кровь на перекладине дверей обеспечивала Израилю мир. "И увижу кровь и пройду мимо вас" (ст. 13). Достаточно было Израилю стать под защиту крови кропления, и мир становился его уделом, и Ангел-губитель не прикасался к нему. Смерть должна была сделать свое страшное дело в стране Египетской. "Человекам положено однажды умереть" (Евр.9,27). Но в великом милосердии Своем Бог нашел жертву без пятна и порока: она заменяла Израиль и на нее падал смертный приговор. Так требование славы Божией и нужды Израиля находили себе удовлетворение в одном и том же: в крови агнца. Кровь на наружных косяках домов показывала, что все было предусмотрено, потому что Бог Сам взялся выполнить это дело; вследствие этого полный мир царил и внутри, в сердце. Всякая тень сомнения в сердце израильтянина явилась бы бесславием для основания мира, для крови искупления.

Конечно, всякий, находившийся за помазанной кровью кропления дверью, непременно сознавал, что если бы он получил должное возмездие за свой грех, меч губителя неминуемо поразил бы и его; но заслуженную им казнь понес агнец. Это составляло незыблемое основание мира. Осуждение, ожидавшее его, пало на жертву, предусмотренную Богом; и, веря в это, он мог мирно вкушать трапезу в своем доме. Иметь малейшее сомнение - значило уже делать Бога лжецом, потому что Он сказал: "Увижу кровь, и пройду мимо." Этого было достаточно. Речь шла не о личной заслуге: я совершенно исключалось из этого вопроса. Все, защищенные этой кровью, были в безопасности. Спасение не только их ожидало - они уже были спасены. Им не приходилось жить надеждою на спасение или молиться о спасении; авторитет слова, передающийся из поколения в поколение, делал непреложным фактом для них спасение. Они не были спасены лишь отчасти, чтобы подвергнуться некоторому осуждению; нет, они были спасены полностью. Кровь агнца и слово Иеговы составляли основание мира Израиля в ту ужасную ночь, когда смерть поражала всех первенцев египетских. Если бы один волос с головы пропал у израильтянина, этот факт опроверг бы слова Иеговы, обесценил бы значение крови агнца.

Очень важно иметь ясное представление о том, что составляет основание мира грешника в присутствии Божием. К совершенному Христом делу людьми прибавляется столько, что неуверенность и мрак вселяются во многие души. Они не признают относительно себя безусловности искупления кровью Христа. Они как бы пребывают в неведении относительно того, что полное прощение грехов основано на очевидном факте совершенного искупления, факте, подтвержденном на глазах всей мыслящей твари воскресением из мертвых Того, Кто поручился за грешников. Они знают, что нельзя спастись иначе, как кровью Христа, но это знают и бесы; пользы от этого, однако, им нет никакой. Они не знают того, что именно так необходимо для нас: не знают, что мы спасены. Израиль не только знал, что кровь служила ему защитою; он знал, что сам он в безопасности. И почему в безопасности? Потому ли, что он это чувствовал, это заслужил или так думал? Нисколько; но потому, что Бог сказал: "Увижу кровь, и пройду мимо вас." Он покоился на свидетельстве Божием; он верил тому, что сказал Бог, потому что Бог сказал это. "Принявший Его свидетельство, сим запечатлел, что Бог истинен" (Иоан.3,33).

Заметь, дорогой читатель: не на своих собственных мыслях, не на своих чувствах, не на опыте своем основывал Израиль свою веру в пролитую за него кровь. Это значило бы строить свой дом на песке. Мысли и чувства могли быть глубокими или поверхностными; глубокие или поверхностные, они не оказывали никакого влияния на его мир. Бог не сказал: "Когда вы увидите кровь и придадите ей подобающее значение, Я пройду мимо вас." Этого было бы достаточно, чтобы погрузить израильтянина в самое глубокое отчаяние относительно его собственной участи, потому что душа человеческая не способна оценить достойным образом значение драгоценной крови Агнца. Факт, что взор Иеговы покоился на искупительной крови, уверенность израильтянина, что Бог знает цену этой крови - вот что давало ему мир. "Увижу кровь!" - вот в чем сердце обретало покой. Кровь была вне дома, на косяках и перекладине дверей, и израильтянин, находившийся дома, не мог ее видеть; но Бог видел кровь, и этого было достаточно.

Все вышесказанное легко применимо к вопросу о мире грешника. Пролив в полное оставление грехов драгоценную Свою кровь, Господь Иисус внес эту кровь в присутствие Божие; кровью кропления было освящено все; свидетельство Божие указывает верующему грешнику, что все необходимое для него совершилось, но совершилось не благодаря тому, что он сумел оценить кровь, а благодаря самой этой крови, столь драгоценной в глазах Божиих, что ради нее, и только ради нее, Бог по справедливости может простить всякий грех и признать грешника всецело оправданным во Христе. Как мог бы человек обладать неизменным миром, если бы мир его стоял в зависимости от делаемой им оценки крови? Как бы высоко ни оценил эту кровь ум человеческий, оценка эта будет куда неизмеримо ниже ее Божественной цены; поэтому если наш мир должен был зависеть от верного определения нами его цены, мы не могли бы наслаждаться устойчивым и неизменным миром более, чем если бы искали этот мир в "делах закона" (Рим.9,32; Гал.2,16; 3,10). Необходимо, чтобы только в одной крови было заложено непоколебимое основание мира; иначе мы его никогда не обретем. Примешивать к значению этой крови нашу собственную оценку - это значит разрушать все домостроительство христианства совершенно так же, как если бы повели грешника к подножию горы Синайской и поставили бы его в зависимость от ветхозаветных дел. Или жертва, принесенная Христом, достаточна, или нет. Если она достаточна, к чему ведут все эти сомнения и страхи? Словами уст наших мы свидетельствуем, что дело окончено; сомнения же и страхи сердца доказывают, что в действительности это не так. Все сомневающиеся в полученном ими прощении грехов, полном и вечном, отрицают по отношению к себе совершившийся факт и превосходство жертвы Христовой.

Но есть огромное число людей, которые устрашились бы мысли открыто и сознательно подвергнуть сомнению действенность жертвы Христа, и которые, тем не менее, лишены мира свыше. Эти люди говорят, что они вполне убеждены, что кровь Христа с избытком покрывает все нужды грешника, но не знают, находятся ли они под действием этой крови; не уверены, имеют ли они истинную веру. Многие благочестивые души находятся в этом грустном положении. Они заняты своими чувствами и своей верой вместо того, чтобы быть занятыми кровью Христа и словом Божиим; они смотрят, одним словом, внутрь и на самих себя, тогда как им надлежит взирать помимо себя, на Христа. Это не вера, а потому нет у них и мира. Израильтянин, нашедший защиту под сенью крови кропления, мог бы преподать этим душам полезный урок. Он был спасен не ценою, которую он лично придавал крови, а единственно этой кровью. Конечно, он не мог не ценить этой крови, не мог размышлять о силе ее; но Бог не сказал: "Когда Я увижу, что вы цените кровь, я пройду мимо вас"; но "Я увижу кровь, и пройду мимо вас". Кровь со всей своей ценою, с божественной действительностью своей, представлялась Израилю; и если бы вопрос своей безопасности Израиль поставил в зависимость не только от крови, но и от вкушения опресноков, этим он сделал бы Бога лжецом и дерзнул бы отрицать непреложную действительность дарованного Богом орудия.

Мы всегда склонны в себе самих или в своих действиях искать чего-либо, могущего наряду с кровью Христовой составить основание нашего мира. В этом важном пункте у многих христиан замечается прискорбный пробел света и понимания, что и доказывается сомнениями и страхами, которыми многие из нас страдают. Мы гораздо охотнее видим основание нашего мира в плодах духа в нас самих, чем в деле Христа за нас. Вскоре мы будем иметь случай увидеть, какое место в христианстве занимает работа Духа Святого; но нигде в Священном Писании она не представляется основой нашего мира. Дух Святой не установил мира; мир установил Христос; не сказано, что Дух Святой - мир наш, но сказано, что мир наш - Христос; Бог не послал "благовествовать мир через Духа Святого, но возвестил мир "через Иисуса Христа" (Деян.10,36; Еф.2,14; Кол.1,20). Эта разница необыкновенно проста и очевидна. Кровью Христа мы обрели мир, полное оправдание, божественную праведность; кровь же очищает совесть; она же вводит нас в Святое Святых, дает Богу праведному возможность принять верующего грешника, а нам дает право на получение всех радостей, всех почестей, всей славы неба (см. Рим.3,24-26; 5,9; Еф.2,13-18; Кол.1,20-22; Евр.9,14; 10,19; 1 Петр. 1,19; 2,24; 1Иоан.1,7; Откр. 7,14-17).

Да не помыслит никто, что, желая показать великое значение драгоценной крови Христовой в глазах Божиих, я делаю это с намерением умалить существенную важность действий Духа Святого. Сохрани меня Бог! Дух Святой открывает нам Христа, дает нам познания о Христе, вводит нас в блаженное общение с Ним, питает нас Им; Он свидетельствует о Христе, берет от Христа и открывает это нам. Он - сила общения, печать, свидетель, залог, помазание. Словом, благословенные действия Духа исполнены первостепенной важности. Без Него мы не можем ничего ни видеть, ни слышать, ни чувствовать, ни испытывать на опыте, ни являть Христа, ни пользоваться Им. Учение о действиях Духа ясно изложено в Писании; оно понимается и принимается всяким верным и изучающим Слово Божие христианином.

И тем не менее работа Духа Святого не есть основание мира; иначе мы не могли бы обрести прочный и незыблемый мир раньше пришествия Христа ввиду того, что работа Духа только тогда будет закончена, а теперь Дух все еще продолжает Свое дело в верующей душе. "Он ходатайствует за нее воздыханиями неизреченными" (Рим.8,26). Он силится преобразить нас в образ, нам предназначенный, образ во всех отношениях сходный с образом Сына; Он - единый источник всякого нашего благого желания, всякого святого стремления, всякого чистого чувства, Божественного опыта, святого убеждения; но естественно, что работа Его достигнет в нас полноты, лишь когда мы покинем этот мир, чтобы быть со Христом во славе Его, как раб Авраама закончил ему порученное дело, лишь приведя Ревекку к Исааку.

Иначе обстоит вопрос с делом Христа ради нас. Оно безусловно и раз и навсегда выполнено. Христос мог сказать: "Я совершил дело, которое Ты поручил Мне исполнить" (Иоан.17,4). И еще: "Совершилось!" (Иоан.19,30). Но Дух Святой еще не может сказать, что Он завершил Свое дело. Как истинный наместник Христа на земле, Он еще работает среди различных враждебных Богу влияний, окружающих сферу Его действий; Он работает в сердцах детей Божиих, дабы опытом и на практике довести их до высшего уровня великого Примера, образу Которого им надлежит уподобиться. Но Он никогда не ставит мир, испытываемый душою пред лицом Божиим, в зависимость от совершаемого Им в душе дела. Духу Святому поручено возвещать об Иисусе; он не говорит о Себе. "От Моего возьмет, - говорит Христос, - и возвестит вам" (Иоан.16,13-14). Если, таким образом, мы лишь чрез помазание Духа усваиваем себе основание мира и если Дух сам о Себе никогда не говорит, то очевидно, что Он указывает нам на дело Христово, как на основание, на котором навек покоится душа; более этого: ради этого дела Христова Дух Святой вселяется в душу верующего и могущественно действует в ней. Он не есть наше право доступа, хотя через Него мы и познаем это право, и Он дает нам способность понимать Его и наслаждаться Им.

Таким образом, Пасхальный Агнец, служивший основанием мира для Израиля, является замечательным и чудным прообразом Христа как основания мира верующей души. Ничего не следовало прибавлять к крови на перекладине двери, ничего не приходится добавлять и к пролитой искупительной крови. Опресноки и горькие травы были также нужны; но они не имели никакого отношения к основанию мира. Они представляли собою потребность домашнего обихода, являлись характеризующими знаками совершавшейся в доме трапезы: основанием же всего была единственно кровь Агнца. Она спасала Израиль от смерти и вела его к жизни, свету и миру. Она составляла связь между Богом и Его искупленным народом. Ответственность, которую несли на себе по отношению к Богу израильтяне в качестве принадлежащего Богу и навек искупленного народа, также составляла одно из его преимуществ, но обязанности эти не связывали израильтян с Богом, а являлись лишь следствием их связи с Богом.

Я хочу также напомнить читателю, что жизнь послушания Христа не считается в Священном Писании причиной даруемого нам прощения; лишь крестная смерть Христова открыла нам доступ к любви Божией. Если бы Христос до сих пор ходил по городам, "благотворя и исцеляя всех" (Деян.10,38), завеса в храме оставалась бы еще в целости и преграждала бы еще и сегодня свободный доступ к Богу. Смерть Христова "разодрала надвое сверху до низу" эту таинственную завесу (Марк. 15,38). Ранами Его, а не Его жизнью послушания мы исцелились (Ис.53,5; 1 Петр. 2,24); раны эти получил Он именно на кресте.

СЛЕДУЮЩАЯ ГЛАВА - ИНДЕКС БИБЛИИ И ПОИСК