Эта глава представляет нам полное нарушение порядка вещей, занимавших до сих пор наше внимание. Она полна важных истин и по справедливости служила во все времена предметом изучения и назидания всем, задававшимся целью возвещать истину относительно падения человека и употребленного Богом средства, чтоб его вывести из этого жалкого положения.

Выступает змей с дерзновенным вопросом, который имеет целью набросить тень сомнения на божественное откровение; он является грозным примером и предвестником всех вопросов неверия, возбуждаемых в мире слишком верными служителями змея, неверия, ниспровергнуть которое может лишь наивысшая и божественная авторитетность Слова Божия.

"Подлинно ли сказал Бог: не ешьте ни от какого дерева в раю?" (ст. 1) С этого коварного вопроса начинает смущать Еву змей. Если б слово Божие "обильно вселилось" в сердце Евы, (Кол.3,16) ответ ее был бы прост, прям и решителен. Истинный путь, чтобы встретить вопросы и внушения сатаны, относиться к ним как к его собственным измышлениям и отвергать их Словом Божиим. Сердце, согласившееся через них хотя бы на минуту остановиться, рискует потерять единственную силу, могущую их сразить. Диавол не появляется Еве открыто, не говорит ей: "Я сатана, враг Бога, и пришел оклеветать Его и погубить вас". Подобный прием не в характере змея; он ухищряется тем не менее блестяще выполнить свое дело, возбуждая сомнение в уме и сердце Евы. Только положительное неверие могло допустить вопрос: "Подлинно ли сказал Бог", когда было известно, что именно Бог сказал; самый факт допущения этого вопроса служит признанием своей неспособности бороться с этим вопросом. Оборот ответной речи Евы доказывает, что она приняла к сердцу вопрос сатаны; ее ответ не придерживается непосредственно Слова Божия, - она вставляет в него свою собственную мысль. Прибавление же или изъятие чего либо из Слова Божия показывает, что оно не обитает в сердце и не управляет совестью. Всякий полагающий свое счастие в послушании Богу, делающий его своею пищею и питьем, живущий "всяким словом, исходящим из уст Божиих", склоняет к нему ухо свое; никогда не останется такой человек равнодушным к Слову этому. Господь Иисус, в Своей борьбе с сатаной, своевременно и необыкновенно метко применял Слово Божие, потому что оно составляло Его пищу, Им ценилось выше всего. Он не мог ни привести невпопад, ни ошибиться в его применении, как не мог остаться и равнодушным к нему. Иначе поступила Ева: она прибавляет к тому, что Бог сказал. Заповедь была проста: "Не ешь от него"; к этому Ева прибавила свои собственные слова: "И не прикасайтесь к нему." Это были слова Евы. Бог ничего не говорил относительно "прикосновения"; прибавила ли Ева эти слова по незнанию, или по равнодушию к точному Слову Бога; хотела ли она представить Бога в ложном свете, или сделала она это по всем этим причинам, вместе взятым, во всяком случае Ева сошла с почвы всецелого доверия к святому Слову Божию и подчинения этому Слову. "По слову уст Твоих, я охранял себя от путей притеснителя" (Пс.16,4).

Ничего нет убедительнее Слова Божия, во всем его стройном изложении от начала до конца; ничто также не приносит большего благословения, как полное подчинение этому Слову, и это послушание Слову Божию обязательно для нас уже потому, что это именно Божие Слово. Возбуждать сомнение к Слову, сказанному Богом, это уже кощунство. Мы - тварь, Бог - Творец; это дает Ему полное право требовать от нас послушания. Пусть в глазах неверующего послушание это является "послушанием слепым"; для христианина оно - "разумное послушание", потому что, следуя ему, христианин знает, что он следует голосу Слова Божия. Если б у человека не было Слова Божия, про него наверняка можно было бы сказать, что он в слепоте и во тьме, потому что ни в нас, ни вне нас не существует ни единого луча света, не исходящего из чистого и вечного Слова этого. Нам необходимо только одно: знать, что Бог то или другое сказал: при таких условиях послушание делается высшей сферой разумной нашей деятельности. Возносясь к Богу, душа достигает высшего источника авторитета. Ни один человек, ни одно общество человеческое не имеет права требовать подчинения слову своему, а потому требование Церкви римской высокомерное и нечестивое, в ее требованиях повиновения она вступает в права Божий и все, которые подчиняются этому, похищают у Бога Его право, она считает себя вправе стать между Богом и совестью; кому невозбранно дано это? Когда Бог говорит, человек обязан подчиняться; блажен он, поступая так, горе ему, если он выйдет из подчинения. Неверие может сомневаться, действительно ли Бог говорил, суеверие может авторитетом, им самим созданным, пытаться стать между моею совестью и Богом; и то, и другое в сущности отрывает нас от Слова Божия, а следовательно, и от великого счастья, сопровождающего послушание этому Слову.

Каждый акт послушания связан с благословением; но если душа колеблется, враг овладевает ею и прилагает все старания, чтобы ее все более и более удалять от Бога. Так, в главе, рассматриваемой нами, сатана к вопросу: "Подлинно ли Бог сказал?" прибавляет еще и уверение: "Нет, не умрете" (ст. 4). Начиная с того, что он подвергает сомнению факт, что Бог вообще говорил что-либо человеку, он затем явно противоречит сказанному Богом Слову. Это нам воочию показывает, как опасно допускать в сердце свое хотя бы одно сомнение относительно истины самого откровения Божия, его полноты и неприкосновенности. Утонченный рационализм (человеческое умствование) близко соприкасается с открытым неверием; неверие же, посягающее на обсуждение Слова Божия, недалеко отстоит от атеизма, отрицающего самое существование Бога. Не сделайся Ева раньше уже равнодушной и небрежной по отношению к Слову Божию, она не послушалась бы опровержения сатаною слов Божиих. И Ева прошла, выражаясь современным нам языком, через различные "фазисы веры" или "фазисы неверия". Она в своем присутствии допустила, чтоб созданная Богом тварь отрицала слова Бога, и сделала это потому, что Слово Божие уже теряло свое авторитетное значение для ее сердца, совести и разума.

В этом отношении Ева является красноречивым и поучительным примером для тех, кто рискует поддаться увлечению рационализмом. Нет никакой истинной безопасности, кроме безусловной и глубокой веры в непреложную богодухновенность и высшую авторитетность всего "Священного Писания". Душа одаренная этим имеет торжественный ответ на всякое возражение, восстающее против Слова Божия, будет ли оно исходить от Рима или Германии. "Нет ничего нового под солнцем." То же зло, которое в наши дни омрачает источники мысли и религиозного чувства в лучших частях Европы, проникло и в сердце Евы в раю и сгубило ее. Ева задумалась над вопросом: "Подлинно ли Бог сказал?" И этот первый шаг повлек за собою ее гибель; шаг за шагом, постепенно, она склонилась пред змеем, признав его за своего бога и за источник истины.

Да, читатель, змей занял место Бога, и ложь сатаны стала на место правды Божией. И что случилось с первым человеком при его падении, то же случается и с его потомством. Слово Божие не имеет доступа в сердце невозрожденного человека, а ложь змея имеет. При исследовании человеческого сердца будет найдено, что там есть место для лжи сатаны, но нет никакого места для истины Божией. Вот почему слово Господне, сказанное Никодиму, имеет великое значение: "Должно вам родиться свыше" (Иоан.3,7).

Важно также заметить способ, изобретенный змеем, чтобы поколебать доверие Евы к правде Божьей и поставить ее под влияние безбожного разума. Достигает это сатана, подрывая доверие Евы к любви Божией и к тому, что было сказано Богом, причем он внушает Еве, что запрещение Божие вкушать плод основано не на любви: "Потому что, - говорит он, - знает Бог, что в день, в который вы вкусите их, откроются глаза ваши, и вы будете как боги, знающие добро и зло" (ст. 5). Этим диавол как бы говорит: "Большое преимущество связано с вкушением плодов, вам Богом запрещенных; зачем верите вы свидетельству Божию? Нельзя верить Тому, Кто очевидно совсем вас не любит: потому что, если б Он любил вас, лишил ли бы Он вас существенного и несомненного блага?" И если б Ева покоилась исключительно в доверии к благости Божией, она бы была в безопасности и нашла бы в себе силу воспротивиться действию этих доводов врага. Она ответила бы змею: "Я безусловно доверяю благости Божией и даже не допускаю мысли, чтоб Бог желал меня лишить чего-либо для меня полезного. Если б плод этот был для меня хорош, Бог, конечно, дал бы его мне; факт, что Бог мне запрещает вкушать его, доказывает, что, вкусив его, вместо того, чтоб себя почувствовать лучше, я, напротив, утратила бы то, что я теперь имею. В любви и правде Божией я не сомневаюсь; тебя я считаю клеветником, пришедшим ко мне, чтобы отвратить мое сердце от Источника благости и истинной правды: отойди от меня, сатана." Вот какой в сущности ответ следовало дать Еве; но она этого не сказала: в сердце ее закралось недоверие к любви и правде, и все пропало. В сердце падшего человека нет больше места ни для любви, ни для правды Божией; и то, и другое чуждо ему, пока он не получит возрождения от Духа Святого.

Интересно теперь проследить переход от лжи сатаны относительно любви и истины Божией к благословению Господа Иисуса, пришедшего из недр Отчих, дабы явить истинное естество Бога. "Благодать и истина", и та, и другая утраченная человеком при его падении, "произошли через Иисуса Христа" (Иоан.1,17). Иисус был верным свидетелем того, что Бог есть (Отк.1,5). Истина являет Бога таким, каков Он есть; но эта истина в Иисусе связана с откровением высшей благодати. Таким образом грешник находит к своей невыразимой радости, что откровение сущности Бога не влечет за собою его гибели, но делается основанием его вечного спасения "Сия же есть жизнь вечная, да знают Тебя, Единого Истинного Бога, и посланного Тобою Иисуса Христа" (Иоан.17,3). Я не могу знать Бога и не иметь жизни. Потеря познания Бога принесла смерть; познание Бога есть жизнь. Это открывает источник жизни всецело вне нас самих, ставя его в зависимость лишь от самой сущности Бога. Какова бы ни была степень нашего самопознания, нигде не сказано: "Сия есть жизнь вечная, да знают себя", хотя, без сомнения, познание Бога и познание самого себя во многих отношениях тесно между собою связаны. Жизнь вечная связана однако только с первым из этих познаний. Знающие Бога таким, как Он есть, имеют жизнь; незнающие же Бога, по свидетельству Священного Писания, "подвергнутся наказанию вечной погибели, от лица Господа" (2Фес.1,9).

Необыкновенно важно для нас проникнуться сознанием, что на каждого человека незнание или знание Бога кладет отпечаток на его характер и его состояние Этим именно определяется характер человека в настоящем и решается его участь в будущем. Если человек и грешен в своих мыслях, своих словах и действиях, все это происходит от незнания им Бога; если, наоборот, он чист в помышлениях своих, свят в своем разговоре и обращении с другими людьми, исполнен милосердия в делах своих, все это есть ничто иное, как практический результат познания Бога. То же можно сказать и о будущем человеке. Познание Бога составляет прочное основание бесконечного счастия и вечной славы; незнание Его есть вечная погибель. Итак, все заключается в познании Бога: оно оживотворяет душу, очищает сердце, успокаивает совесть, возвышает привязанность, всецело освящает характер и поведение в мире человека.

Удивительно ли после этого, что все старания сатаны направлены именно на то, чтоб лишить творение Божие познания истинного Бога? Он вселил в душу Евы ложное представление о Боге, внушив ей, что Бог не благ: это сделалось тайным источником всякого зла. С этого времени как бы грех ни проявлялся, каким бы путем он ни возникал и в какую бы форму ни облекался, источник его все тот же: познание Бога. Самый утонченный и просвещенный моралист, самый преданный религиозный человек, исполненный благих намерений филантроп, если они не знают Бога, то они так далеки от жизни и истинной святости, как мытарь и блудница. Блудный сын был таким же грешником и был так же отдален от отца в минуту, когда, уходя в дальнюю страну, он переступал порог дома отчего, как и когда он пас свиней в дальней стороне (Лук.15,13-15) Так было и с Евой. С той минуты, как она вышла из повиновения Богу, вышла из положения безусловной зависимости от Его Слова, она поддалась влиянию разума, который сатана использовал, чтобы окончательно ее погубить.

Стих 6-й представляет нам три искушения, упоминаемые апостолом Иоанном: "похоть плоти, похоть очей и гордость житейскую" (1Иоан.2,16). В них, по словам апостола, заключается "все, что в мире". Как только Бог был исключен, все это неизбежно возобладало человеком. Не пребывая в блаженной уверенности любви, истины, благости и верности Божией, мы непременно впадаем если не во все три, то по крайней мере в одну из вышеназванных опасностей, другими словами, отдадим себя в руки диавола. Свободной воли, собственно говоря, у человека нет: управляющий сам собою человек на самом деле управляется сатаною, или же им управляет Бог.

"Похоть плоти, похоть очей и гордость житейская" - вот три действующие силы, посредством которых сатана господствует над человеком. Эти же три приема употребил сатана и при искушении Господа Иисуса. Диавол начинает искушать второго Человека, Господа Иисуса, предлагая Ему выйти из положения полной зависимости от Бога "Скажи, чтоб эти камни сделались хлебами". Он не просил Иисуса занять, подобно первому человеку, положение выше занимаемого Им, но предлагает Ему представить доказательства того, что Он на самом деле есть. Затем он предлагает Иисусу все царства мира и славу их; наконец, поставляя Его на крыле храма, возбуждает в Нем мысль неожиданным и чудным образом явиться изумленному народу, собранному у подножия храма (Матф. 4,1-11; Лук.4,1-13). Явною целью каждого из этих предложений, очевидно, было желание сатаны заставить Господа выйти из положения полной зависимости Богу и совершенного подчинения Его воле. Но все его усилия были напрасны. "Написано", - таков был неизменный ответ единого совершенного Человека, сохранившего Свою зависимость от Бога и всецело от Себя отрекшегося. Другие люди искали случая управлять самими собою; Он же предоставил Себя исключительно управлению Божию.

Какой пример для верующих душ во всех обстоятельствах их жизни! Не отрывая ни на минуту Своего сердца от Писания, Иисус выходит из искушения победителем. С помощью одного лишь "меча духовного" Он одержал славную победу. Какая разница между Ним и первым Адамом! Адаму среди рая, которым он обладал, все говорило за Бога; Иисусу среди пустыни и с ней связанных лишений, в которых он находился, все говорило против Бога; первый доверился сатане; второй верил Богу; первый был вполне побежден; второй одержал полную победу. Да будет благословен во веки Бог всякой благодати, отдавший помощь нашу в руки Того, Кто так силен, так властен побеждать и спасать!

Спросим теперь, какие преимущества Адам и Ева получили от обещания змея Это исследование прольет свет на один из важных пунктов факта падения человека Господь Бог так устроил, чтоб в падении и чрез падение получить нечто, чем он до того времени не обладал: он получил совесть, познание добра и зла. Очевидно, что до падения своего человек не мог иметь этого. Он не мог иметь понятия о зле, пока зло не случилось и не было познано им: он находился в состоянии невинности, т е. неведения зла. В падении и через падение человек приобрел совесть; и на первых же порах совесть устрашила его и сделала его боязливым. Сатана всецело обольстил Еву; он сказал: "Откроются глаза ваши, и вы будете, как боги, знающие добро и зло;" но он при этом выпустил важную часть истины, а именно, что они познают добро, не имея силы его придерживаться, познают зло, и будут не в силах ему противостоять. Попытка выше подняться по лестнице нравственного бытия повлекла за собою потерю истинной возвышенности: человек обратился в существо падшее, слабое, мучимое страхом, преследуемое совестью, в раба сатаны. Правда, глаза их открылись, но открылись для того, чтоб увидеть свою собственную наготу, свое жалкое положение: они были "несчастны, жалки, нищи, слепы и наги", - "и узнали они, что наги" - горький плод древа познания, Адам и Ева не приобрели никакого нового познания божественного превосходства; ни один новый луч Божественного света, истекающего из чистого и вечного Источника этого света, не осиял сердец их. Нет: первое последствие их познания и их погони за знанием было - увы! - открытие, что они наги.

Важно понять это; важно усвоить себе, каково действие совести на душу, и узнать, что она в состоянии из нас сделать лишь боязливых существ, давая нам чувствовать, что мы в сущности из себя представляем. Многие люди заблуждаются в этом отношении и уверены, что совесть приводит нас к Богу. Повела ли она однако к Богу Адама и Еву? Конечно, нет, и ни одного грешника совесть не ведет к Богу. Да и как может она сделать это? Как может сознание того, каков я семь, вести меня к Богу, если сознание это не сопровождается чувством, что такое Бог? Сознание того, каков я есмь, производит во мне стыд, угрызения совести, повергает меня в тревогу; может оно, правда, пробудить во мне и некоторые усилия, чтобы выйти из положения, которое оно мне обнаруживает. Но самые усилия эти нимало не приближают меня к Богу, становясь скорее завесой, скрывающей Его от моего взора.

Обнаружение Адамом и Евой их наготы повлекло за собой с их стороны лишь страх и попытку прикрыть наготу свою. "Они сшили смоковные листья, и сделали себе опоясания" (ст. 7). Так встречаемся мы с первой попыткой человека выйти из своего положения средствами, им самим придуманными. Рассматривая внимательно этот факт, мы выносим из него глубокое поучение относительно истинного характера религии человека всех веков Прежде всего мы видим, что не только когда дело идет об Адаме, но и во всех подобных случаях первое усилие человек направляет к тому, чтобы выйти из своего положения; руководит им в данном случае сознание своей наготы. Он наг, это бесспорный факт, и все его дела являются следствием его наготы: но никакие усилия не выведут его из этого состояния. Для того, чтобы иметь возможность сделать что-либо благоугодное Господу, мне необходимо предварительно проникнуться убеждением, что я облечен.

Вот в чем заключается разница между истинным христианством и религией человека: христианство основывается на том, что человек облачен, тогда как религия человека покоится на факте, что человек наг. Цель религии человеческой является точкой отправления христианства. Все, что делает истинный христианин, он делает, потому что он облачен, вполне облачен, все же что делает от природы религиозный человек, он делает для того, чтобы облечься. Разница огромная. Чем более изучаем мы природу религии, человека во всех ее фазисах, тем яснее выступает наружу полная неспособность этой религии вывести человека из его состояния или даже изменить его отношение к этому состоянию. Религии человека может хватить на некоторое лишь время; она удовлетворяет сердце до тех пор, пока смерть, суд и гнев Божий рассматриваются только издали, если вообще мысль о них возникает в уме человека; но когда приходится считаться с наличностью этих страшных фактов, тогда человек убеждается, что действительно религия человеческая представляет из себя "постель слишком короткую" для того, чтобы на ней вытянуться, "покрывало слишком узкое", чтобы им укрыться.

Лишь только заслышал Адам в раю голос Божий, он убоялся, потому что, по собственному своему свидетельству, был наг несмотря на опоясание, которое он себе сделал. Очевидно, что это покрывало не удовлетворяло даже его собственную совесть: если б совесть его имела божественное удовлетворение он не ощутил бы страха. "Если сердце наше не осуждает нас, то мы имеем дерзновение к Богу" (1Иоан.3,21). Но если уж совесть человека не находит успокоения в усилиях, присущих религии человека, насколько менее могут усилия эти удовлетворять святость Божию. Опоясание, которое на себя надел Адам, не скрыло его от взора Божия: нагим же предстать пред Господом Адам не решался; и вот, он бежит и прячется от Господа. То же во все времена случается и с •нашей совестью: она понуждает человека бежать присутствия Божия, силится ничтожным покрывалом скрыться от лица Божия. По истине жалко убежище, потому что рано или поздно встреча человека с Богом неизбежна, и если у него нет ничего, кроме сознания того, каков он есть, он может только страшиться, не может не сознавать себя несчастным. И действительно, недостает лишь мучений ада, чтобы довершить страдания того, кто, зная, что ему не избежать встречи с Богом, чувствует личную свою неготовность выдержать Его присутствие. Если б Адам знал любовь Божию, он не страшился бы Бога, потому что "в любви нет страха, но совершенная любовь изгоняет страх потому что в страхе есть мучение; боящийся не совершен в любви" (1Иоан.4,18). Адам не сознавал любви Божией, поверив лжи сатаны. Он видел в Боге все, что угодно, кроме любви Его; поэтому он был готов на все, кроме встречи с Богом. Да это, впрочем, было вполне естественно и совершенно понятно: грех был налицо, Бог же и грех несовместимы и встретиться не могут. Вот почему до тех пор, что совесть находится под гнетом греха, не исчезает и сознание отдаленности от Бога. "Чистым очам Твоим несвойственно глядеть на злодеяние" (Авв.1,13). Святость и грех не могут жить вместе. Грех, куда бы он ни закрался, всюду встречает гнев Божий.

Но да будет благословен Бог, есть нечто, кроме совести, каков я есмь, а именно откровение, каков Он есть; и благословенное откровение это дано мне по случаю грехопадения человека. В творении Бог не явил Себя во всей Своей полноте; в творении Он лишь показал: "вечную силу Его и Божество" (Qeiothz) (Рим.1,20) [Сравните слова Qeiothz (Рим.1,20) со словом Qeothz (Кол.2,9) Это наводит нас на очень интересное размышление Они оба означают Божество, но они представляют отличительные мысли Язычники могли бы увидеть нечто сверхъестественное, нечто божественное в творении, но чистое, всеобъемлющее и непостижимое Божество обитало в лице Сына Божия.]; все тайны Его природы и характера со всей им присущей глубиной оставались однако сокрытыми. И сатана сильно ошибся в своем расчете, решившись воздействовать на творение Божие; этим путем он сделал самого себя орудием своего собственного вечного посрамления, своей гибели. "Злоба его обратится на его голову, и злодейство его упадет на его темя" (Пс.7,17). Ложь сатаны дала лишь толчок и случай для полного проявления истины о Боге. Творение никогда не могло бы постичь всю сущность Бога. В Боге заключалось нечто неизмеримо высшее, нежели Его премудрость и всемогущество; в Нем заключались еще любовь, милосердие, святость, праведность, благость, нежность, долготерпение. И не представил ли именно мир грешников почву особенно благоприятную для проявления и развития этих несравненных совершенств Божиих. Вначале Бог нисходил, чтоб созидать; затем, когда змей осмелился вмешаться в дело творения, Бог пришел с небес, чтобы спасти. Об этом свидетельстве нам первое слово, произнесенное Богом после падения человека: "И воззвал Господь Бог к Адаму, и сказал ему: где ты?" (ст. 9). Вопрос этот доказывал два факта, а именно, что человек погиб и что Бог пришел искать его; доказывал грех человека и благость Божию. "Где ты?" Какою верностью, какою благодатию дышало это слово, являвшее в то же время весь ужас положения, в которое себя поставил человек и обнаруживавшее истинный характер и отношение Бога к падшему человеку. Человек погибал, но Бог нисшел искать его, вывести его из убежища, в котором он притаился среди деревьев рая, чтобы путем блаженной веры дать человеку возможность найти убежище в Себе Самом. То была благодать Божия. Для того, чтобы из праха земли вызвать человека к существованию, требовалось лишь могущество Божие; для того, чтобы отыскать, вывести человека из его жалкого положения, потребовалась благодать. Но невозможно словами выразить всю глубину мысли о том, что Бог ищет грешника. Что в падшем человеке могло заставить Бога Всеблагого искать его? Бог в человеке видел то, что видел в потерянной овце пастух, что видела женщина в исчезнувшей драхме, любящий отец - в блудном сыне своем: в глазах Божиих грешник драгоценен.

Чем же отвечает человек-грешник на верность и благость благословенного Бога, его звавшего и ему говорившего: "Где ты?" Увы, ответ Адама лишь открывает всю глубину зла, в которое он погрузился. Он сказал: "Голос Твой я услышал в раю, и убоялся, потому что я наг, и скрылся." И сказал Бог: "Кто сказал тебе, что ты наг? Не ел ли ты от дерева, с которого Я запретил тебе есть?" Адам сказал: "Жена, которую Ты мне дал, она дала мне от дерева, и я ел" (ст. 10-12). Адам, мы видим, слагает всю ответственность за свое постыдное поведение на обстоятельства, для него созданные Богом, иначе говоря, косвенно на Самого Бога. Так всегда и поступает падший человек: он винит всех и все, кроме самого себя. Душа истинно смиренная вопрошает напротив: "Не мой ли это грех?" Если б Адам знал самого себя, он говорил бы совершенно иначе; но он не знал ни себя самого, ни Бога; вот почему вместо того, чтобы обвинить себя одного, он всю вину возлагает на Бога.

Таково было ужасное положение человека. Он утратил все: свое господство, сознание своего собственного достоинства, свое счастье, свою невинность, свою чистоту, свой мир и, что всего хуже, он делал Бога ответственным за свое несчастие (Б). Погибший, виновный пред Богом грешник, он еще решался оправдывать самого себя и обвинять Бога.

Но именно когда до этого дошел человек, тогда-то и начал Бог являть ему Самого Себя и развертывать планы искупительной любви Своей; вот основание мира и счастия человека. Только когда человек покончит все счеты с самим собой, и не раньше, чем он это сделает, может Бог явить Себя ему таким, как Он есть. Для того, чтобы Господь мог и возжелал явить Себя, необходимо, чтоб совершенно скрылся человек со всеми своими самонадеянными требованиями, своим тщеславием и богохульными суждениями своими. Так в минуту, когда Адам скрывался за деревьями рая, Бог приступил к развитию Своего чудного плана искупления посредством семени жены; здесь познаем мы, что может дать человеку дерзновение с мирным и покойным сердцем предстать пред Богом. Мы уже видели несостоятельность совести в этом отношении. Совесть загнала Адама за деревья рая: познание Бога ведет его в присутствие Божие. Совесть, давая человеку познания самого себя, преисполняет его ужасом; познание Бога таким, как Он есть успокаивает сердце человеческое. Вот истина бесконечно утешительная для души, удрученной бременем греха. Сознание того, что из себя представляю я, уничтожается сознанием того, что такое Бог; в этом-то и заключается спасение.

Встреча Бога и человека неизбежна: весь вопрос лишь в том, состоится ли эта встреча на почве благодати, или же на почве суда: точка встречи находится там, где Бог и человек являются тем, что они из себя в сущности представляют. Блажен, идущий на эту встречу путем благодати; горе тем, которые должны будут встретить Бога на суде. Бог занимается нами и поступает с нами согласно тому, что мы из себя представляем; пути же, которыми Он подходит к нам, определяются тем, что Он Сам есть. На кресте Бог посредством благодати снизошел до глубины нашего греховного состояния не только с отрицательной, но и с положительной стороны; и следствием этого является дар мира. Если Бог пришел отыскать меня в моем настоящем положении и Сам приготовил соответствующее средство спасения, то весь вопрос, конечно, раз и навсегда решен. Но всем тем, которые верою не взирают на Бога, давшего примирение посредством креста, предстоит вскоре с Ним встретиться на пути суда, дабы получить от Него возмездие согласно тому, что есть Бог и что из себя представляем мы.

С момента, когда человек приведен к познанию своего настоящего состояния, он не может найти покоя, пока не найдет Бога, давшего спасение на кресте; тогда он покоится в Самом Боге. Бог есть покой и покров верующей души; да будет благословенно имя Его! Таким образом делам и праведности человека отводится раз и навсегда место, им подобающее. Люди, успокаивающиеся на своих собственных делах и на праведности своей, конечно, еще не достигли истинного самопознания; это совершенно очевидно. Совесть, пробужденная силою Духа Святого, не найдет покоя ни в чем, кроме совершенной искупительной жертвы Сына Божия. Все усилия, употребляемые человеком для созидания своей собственной праведности, происходят лишь от ложного представления, которое они себе делают о праведности Божией. Через обетование, данное Богом относительно "семени жены", Адам должен был убедиться в несостоятельности опоясания из листьев. Великий подвиг, о котором шла речь, являл все бессилие человека совершить его. Необходимо было уничтожить грех; по силам ли было человеку это дело? Конечно, нет. Чрез человека ведь и пришел грех в мир. Необходимо было "поразить змея в голову"; был ли человек способен на это? Конечно, нет. Сам он сделался рабом сатаны. Дело шло об удовлетворении требований Божиих; мог ли человек сделать это? Нет, это было немыслимо: он уже попрал требования Бога своего. Дело, наконец, шло об истреблении смерти: дана ли была на это человеку власть? Нет; на это у него силы не было: сам он грехом своим навлек на себя смерть, вооружив ее страшным жалом.

Итак, в какую бы ни обращались сторону, всюду бросается нам в глаза полное бессилие грешника, а следовательно и самонадеянное безумие всех тех, которые думают прийти на помощь Богу в чудесном деле искупления, как это делают все, полагающие свое спасение в чем-либо ином, кроме "благодати чрез веру".

Адам должен был видеть, и, милостью Божией, действительно осознал свое бессилие исполнить все, что следовало; но Бог открыл ему, что все дело, до последней йоты его, посредством семени жены совершит Сам Бог. Бог, одним словом, Сам берется выполнить все дело; вопрос этот остается исключительно между Ним и змеем; потому хотя человеку и жене и пришлось, каждому из них отдельно и различными путями пожать горькие плоды их греха, однако именно Бог сказал змею: "За то, что ты сделал это" (ст. 14). Змей был виновником падения и несчастия человека; семя жены должно было сделаться источником искупления.

Адам выслушал это обетование и поверил ему; и, в силе веры, "нарек Адам имя жене своей "Ева" [жизнь], ибо она стала матерью всех живущих" (ст. 20). С точки зрения природы человека, Еву следовало бы называть матерью всех смертных", но чрез обетование Божие вера видела в ней "мать всех живущих". Мать ... "нарекла ему имя: Бенони ("сын моего горя"). Но отец его назвал его Вениамином" ("сын моей десницы") (Быт.35,18).

СЛЕДУЮЩАЯ ГЛАВА - ИНДЕКС БИБЛИИ И ПОИСК