"А Иаков пошел путем своим. И встретили его Ангелы Божий." Несмотря ни на что, благодать Божия всюду сопровождает Иакова. Ничто не может изменить любовь Божию; Бог любит любовью неизменною. Кого Он любит, Он любит до конца; любовь Его тождественна с Ним Самим, Он же "вчера и сегодня и вовеки Тот же" (Евр.13,8). Но как мало удовлетворило Иакова "ополчение Божие", мы это увидим из факта, приведенного нам в этой же главе. "И послал Иаков пред собою вестников к брату своему Исаву в землю Сеир, в область Эдом." По-видимому, Иаков со страхом думал о встрече с Исавом, и он был прав: коварно поступил Иаков с своим братом, и совесть его не была покойна и вот, вместо того, чтоб всецело отдать себя в руки Божий, он, чтоб отвратить от себя гнев Исава, снова прибегает к своим излюбленным средствам. Он заискивает пред братом вместо того, чтоб опираться на Одного Бога.

"И приказал им, сказав: Так скажите господину моему Исаву: вот что говорит раб твой Иаков: я жил у Лавана и прожил доныне" (ст. 4). Так говорить может только душа, удаленная от Бога. "Господин мой" и "раб твой" - это не обращение брата к брату, не речь человека, черпающего в присутствии Божьем сознание дарованного ему Богом достоинства. Это типичная речь Иакова, и Иакова, совесть которого нечиста.

"И возвратились вестники к Иакову, и сказали: Мы ходили к брату твоему Исаву; он идет навстречу тебе и с ним четыреста человек. Иаков очень испугался" (ст. 6-7). Что же он делает? Доверится ли он Богу? Нет; он начинает придумывать свои средства. Он "разделил людей, бывших с ним, и скот мелкий и крупный, и верблюдов на два стана и сказал: Если Исав нападет на один стан и побьет его, то другой может спастись." Составить план действий - вот первая забота Иакова, и в этом отношении он является правдивым олицетворением жалкого сердца человеческого. Правда, составив план, Иаков обращается и к Господу, моля Его об избавлении; но едва успел он окончить свою молитву, как он уже снова принимается за выполнение им намеченного плана. Молиться и в то же самое время составлять свои планы - две вещи несовместимые; останавливаясь на тех или других соображениях, я более или менее успокаиваюсь на них; когда же я молюсь, я успокаиваюсь исключительно в Боге одном. Когда взгляд мой поглощен моими собственными действиями, я не способен видеть помогающую мне руку Божию; молитва моя тогда перестает выражать нужду, в которой я нахожусь; она становится слепым исполнением того, что я нахожу нужным выполнить, или же просьбой к Богу благословить мои собственные начинания. Но Бог не желает, чтоб мы просили Его освятить и благословить наши планы и наши средства; Он хочет, чтоб мы все отдали в руки Его, дабы Он все обстоятельства наши обратил во благо нам. [Несомненно, что когда вера предоставляет действовать Богу, Бог действует Своими средствами, это совсем другое, чем просить Бога признать и благословить планы и соображения, нам внушенные нашим неверием и нетерпением Разница эта слишком мало понимается.]

Хотя Иаков и просил Бога избавить его от брата его Исава, он, видимо, мало рассчитывал на заступническое вмешательство Божие, так как он тут же пытается "умилостивить" Исава дарами. Он надеется на дар, а не на Бога Одного. Часто бывает трудно определить, на что именно мы рассчитываем. Мы воображаем себе или всячески стараемся себя убедить, что мы опираемся на Бога, тогда как на самом деле мы полагаемся лишь на наши собственные соображения. "Лукаво сердце человеческое более всего, и крайне испорчено" (Иер.17,9). Всякий, кто слышал бы Иакова, взывавшего к Богу: "Избавь меня от руки брата моего, от руки Исава; ибо я боюсь его, чтобы он, пришедши, не убил меня и матери с детьми", мог ли предположить, что Иаков способен после этого говорить: "Умилостивлю его дарами"? Разве Иаков забыл свою молитву? Или, быть может, он приписывал своему дару божественную силу? Возлагал ли он на дар свой надежды более, чем на Бога, Которому он только что вручил свою судьбу? Вопросы эти невольно напрашиваются при чтении этой части истории Иакова. Ответ же на них мы легко читаем в зеркале нашего собственного сердца. Сердце наше вместе с историей Иакова свидетельствует нам, насколько мы более склонны опираться на наши собственные мудрствования, а не на Бога; и ничего хорошего из этого не выходит. Часто мы довольны собою, сознавая, что составление наших планов сопровождалось молитвой, что мы употребили средства, дозволенные Богом и призвали на них благословение Божие; а между тем во всех подобных случаях молитвы наши так же бесполезны, как и планы наши: мы успокаиваемся ими, а не Богом. Необходимо совершенно покончить со своим собственным "я" и этим дать возможность проявиться действиям Божиим; чтобы покончить с нашими планами, надо покончить с самими собою, прийти к сознанию, что "всякая плоть трава, и всякая красота ее, как цвет полевой" (Ис.40,6).

В разбираемой нами главе до осознания этого доведен и Иаков. После того, что он принял все им предусмотренные предосторожности, Слово Божие говорит нам: "И остался Иаков один; и боролся некто с ним до появления зари" (ст. 24). Здесь начинается новый фазис истории этого замечательного человека. Надо остаться наедине с Богом, чтоб приобресть истинное познание нас самих и путей наших. Чтоб познать настоящую цену плоти и действий ее, необходимо их взвесить на священных весах святилища. Неважно, что о себе думаем мы сами, или что о нас могут думать другие; важно то, что о нас думает Бог; чтоб узнать это, нам должно остаться вдали от мира, вдали от своего "я", вдали от всех своих мыслей, всех помыслов и движений плоти: должно остаться одному с Богом.

"Иаков остался один. И боролся некто с ним." Заметьте: Писание не говорит, что Иаков боролся с кем-либо, но что некто боролся с Иаковом. Часто, и совершенно при этом неверно, это место приводится в подтверждение усердия, с которым молился Иаков. Сказать, что я борюсь с таким-то человеком или что этот человек борется со мною - не одно и то же. Если я борюсь с кем-либо, это значит, что я хочу от него что-либо получить; если, напротив, другой борется со мною, получить от меня что-либо хочет он. Бог боролся с Иаковом, чтоб дать ему почувствовать, что он только жалкое и немощное существо; затем, видя, с каким ожесточением Иаков поддерживает борьбу с Ним, Бог "коснулся состава бедра его, и повредил состав бедра у Иакова." Приговор смерти должен поразить всякую плоть; необходимо проникнуться значением креста Христова, чтобы научиться уверенно и радостно ходить перед Богом. Мы проследили историю Иакова, мы были свидетелями всех его уклонений от пути правды, всех проявлений его настойчивого характера; видели все планы, все средства, к которым он прибегал, живя в течение двадцати лет у Лавана; но только когда он "остался один", только тогда приходит он к ясному пониманию своей немощи, своего полнейшего бессилия; таким он и был на самом деле. И вот, когда поражен источник его силы, он восклицает: "Не отпущу тебя!"

Здесь начинается новая эра жизни Иакова. До сих пор он упорствовал в путях своих; теперь он вынужден сказать: "Не отпущу тебя! Заметь, дорогой читатель, что Иаков говорит это не раньше, чем состав бедра его был поврежден. Это дает нам ключ к пониманию всего происшедшего с ним. Бог борется с Иаковом именно с целью довести его до этого состояния. Что касается ревности, с которой Иаков молился, мы уже видели, что, обратившись предварительно к Богу с молитвой, Иаков вслед за тем доказал свое недоверие Богу словами: "Умилостивлю гнев Исава дарами." Мог ли он говорить так, если б он действительно постиг значение молитвы, постиг, что такое истинная зависимость от Бога? Конечно, нет; если бы он ожидал, чтобы Бог умилостивил Исава, то разве он мог сказать: "Умилостивлю гнев Исава дарами"? Невозможно: Бог и тварь должны отчетливо различаться и будут признаваться в таком различии каждой душой, живущей по вере действительной и святой.

Но, увы, именно этим-то мы и согрешаем. Под личиной благоразумия и наружного благочестия скрывается явное неверие лукавого сердца: мы утешаем себя доводом, что мы должны действовать и что на действия свои мы призвали благословение Божие; на самом же деле мы надеемся не на Бога, а на свои действия и средства. Да поможет нам Господь понять, как неправы мы, идя этим путем, и да научит Он нас с большей простотой полагаться на Бога Одного, дабы жизнь наша отличалась той святой высотой, которая возносит нас над всеми обстоятельствами, на которые мы поставлены!

Но нелегко, дойдя до полного сознания ничтожества плоти, быть вынужденными сказать: "Не отпущу Тебя, пока не благословишь меня" (ст. 26). Кто может сказать это от всего сердца и с полным сознанием значения произносимых слов, тот постиг тайну истинной силы. Только когда состав бедра его был поврежден, и не раньше этого, сказал Иаков эти слова. Долго и ожесточенно он боролся прежде чем уступить: крепко уповал он на плоть. Но Господь силен стереть в порошок характер самый упорный. Он волен коснуться главного рычага плотской силы и начертать на нем смертный приговор; пока этого не случилось, нельзя проявить и силы по отношению к Богу и людям. Следует сделаться немощным прежде чем сделаться сильным. Сила Христова сказывается во мне в той же мере, в какой я проникнут сознанием своей немощи (2Кор.12,9). Ни сила плоти, ни мудрость, ни слава ее не может носить на себе печать благоволения Христова: всему этому надлежит умаляться, Христу же возрастать. Никогда не может плоть содействовать возвеличиванию могущества благодати Божией; если б это было дано ей, плоть имела бы, чем хвалиться пред Богом; но это, мы знаем, невозможно.

Раз проявление славы Божией, проявление величия имени и характера Божия связано с уничтожением плоти, мы не можем быть и свидетелями проявления величия Божия, пока не выйдем из-под власти плоти. Вот почему, хотя Иаков и был теперь призван возвещать значение своего имени - "Иаков", т.е. "Вытесняющий" или "Обманщик" - он не узнал имени Боровшегося с ним и Низложившего его в прах. Для себя он получает новое имя - "Израиль", т.е. "Князь" или "Богоборец"; это уже свидетельствует о его духовном росте. Но когда он говорит: "Скажи имя Твое", он получает ответ: "На что ты спрашиваешь о имени Моем?" Бог отказывается сообщить ему Свое имя, хотя Он и довел Иакова до чистосердечного признания своей немощи и вследствие этого благословил его. Летопись семьи Божией изобилует фактами подобного рода. Плотское "я" обнаруживается во всей своей нравственной неприглядности; и все-таки человек не усваивает себе верного понятия о Боге, хотя Бог уже близко подошел к человеку и благословил его соразмерно с познанием, которое он приобрел о своей собственной немощи.

Иаков получил новое имя "Израиль", когда состав бедра его был поврежден. Он сделался могущественным князем, когда познал и признал себя человеком немощным. И тем не менее Господь должен был ему сказать: "На что ты спрашиваешь о имени Моем?" Так и не узнал Иаков истинного имени Того, Который обнаружил истинное имя и истинное духовное состояние Иакова.

Из этого мы выводим заключение, что получить благословение Божие - не значит еще получить от Духа Святого откровение характера Божия. "Он благословил его Там", но не открыл ему при этом имени Своего. Мы всегда получаем благословение, в той или другой степени познавая самих себя; этим путем мы научаемся видеть, чем для нас является Бог во всех подробностях нашей жизни. Так было с Иаковом; как только состав бедра его был поврежден, он очутился в положении, помочь ему в котором мог только Один Бог. Бедный хромой не мог сделать многого; ему было выгодно сблизиться с Всемогущим.

Оканчивая эту главу, мы заметим, что книга Иова является в известном смысле пояснением этого события жизни Иакова, только что рассмотренного нами. Читая первые тридцать одну главу книги Иова, мы видим, что сначала до конца Иов борется в них со своими друзьями и силится всячески разбить их доводы; но в 32-й главе Бог в лице Елиуя вступает в борьбу с Иовом; в 28-й же главе Бог во всем могуществе славы Своей непосредственно Сам ополчается на Иова, подавляет его величием необъятной Своей силы и исторгает из уст Иова хорошо известные слова: "Я слышал о Тебе слухом уха, теперь же мои глаза видят Тебя; поэтому я отрекаюсь и раскаиваюсь в прахе и пепле" (Иов.42,5-6). И здесь Бог повредил состав бедра его! И заметьте выражение: "Глаза мои видят Тебя." Иов не говорит только: "Я вижу самого себя"; нет, но: "Я увидел Тебя, Тебя!" Лишь тот, кто видит Бога, способен принести достойные плоды покаяния, способен возгнушаться самим собою. Таков будет конец истории народа Израилева, во многом сходной с историей Иова. Когда Израильтяне, "воззрят на Того, Которого пронзили", они "возрыдают о Нем". Тогда Господь изольет на них благословения Свои и вполне восстановит народ Свой. Они познают истинное значение слов: "Погубил ты себя, Израиль. Ибо только во Мне помощь твоя" (Ос.13,9).

СЛЕДУЮЩАЯ ГЛАВА - ИНДЕКС БИБЛИИ И ПОИСК