Апостол Павел начинает послание, взяв за основу благодать и жизнь отдельного человека (которая никогда не меняется в своей сущности) вне церковных привилегий. Нельзя сказать, что эти привилегии изменились; но он больше не мог связывать их с общим телом на земле. Павел называет себя здесь апостолом по обетованию жизни во Христе Иисусе. Иисус не просто Мессия, не просто глава Тела, это обетование жизни, которая в Нем.

Павел обращается к своему горячо возлюбленному сыну Тимофею, чью любовь он помнит. Он сильно желал видеть его, вспоминая о его слезах, которые тот, вероятно, проливал в то время, когда Павел был заключен в тюрьму или когда он расставался с ним по этой причине, или когда он услышал о его заключении. Это доверие друга, обращающегося к тому, чью душу он знает. Мы видим нечто подобное (но только еще более совершенное), что присуще Ему Самому, в Иисусе на кресте, когда Он обращается к Иоанну и Своей матери. Подобное поведение не подобало бы Павлу. Привязанности людей проявились в их желаниях и через их желания, желания их сердец; привязанности же Господа - в Его снисходительности. Что касается Его, то это явлено в своем совершенстве. В нас же все становится на свои места только через благодать. Но когда отделение для служения в силе завершено (и об этом известно), тогда то, что соответствует природе Бога, занимает свое надлежащее место. В освященном хлебном приношении, подлежащем сожжению, меду нет места.

Стих 3. Апостол Павел больше не говорит о важном значении его дела, но говорит о своем личном положении, которое можно должным образом понять через Духа. Павел служил Богу от прародителей с чистой совестью. Во всех отношениях он был сосудом в чести. Не одно поколение его предков отличалось доброй совестью, а его личное благочестие, основанное на истине Божией, проявилось в служении Богу. Здесь Павел не выносил приговор внутреннему состоянию поколения; это было их особенностью. Он вспоминает подобный факт в отношении Тимофея, обращаясь к его личной вере, хорошо известной Павлу, и потому их связь, хотя и характеризуемая личной привязанностью, имела христианский характер {Это, действительно, лежит в основе увещевания в стихе 6. Когда вера столь многих пошатнулась, Павел прибегает к той личной уверенности, которую его сердце испытывало к Тимофею, и верности, вскормленной благодатью в той атмосфере, в какой он жил}.

Иудаизм, если касается его внешних обстоятельств, полностью отсутствует; ибо отец Тимофея был грек, и брак его матери-еврейки по закону считался нечистым; в связи с этим Тимофей также считался нечистым и был лишен прав иудея; и действительно, он не был обрезан в младенчестве. Павел сделал это, что также не соответствует закону, пока Тимофей не стал новообращенным. Как язычники, так и их дети исключались, как мы узнаем из книги Неемии. Действия Павла были незаконными. Здесь Павел не упоминает об этом; он упускает из виду языческого отца и говорит только о нелицемерной вере, присущей матери Тимофея и его бабке, а также самому возлюбленному его ученику. Состояние Церкви представляло лишь дополнительный счастливый повод явить его веру, ревностное усердие души и мужества. Трудности и опасности множились со всех сторон; ко всему прочему добавилось недоверие христиан. Однако Бог тем не менее не покидает свой народ. Бог дал нам духа не боязни, но силы и любви и целомудрия, поэтому труженик Господа, человек Божий, который укрепляет себя в общении с Богом, чтобы представлять Его на земле, должен был возгревать дар Божий, который в нем, и чтобы (как апостол выражает это с замечательной и трогательной силой и ясностью) вынести все страдания за благовествование согласно силе Божией. Здесь же, в случае с Тимофеем, апостол Павел может упомянуть об особом даре Духа, который был дарован Тимофею через Павлово рукоположение. В первом послании Павел говорил о пророчестве, которое призвало или выделило Тимофея для обладания этим даром, и также сообщил нам, что этот дар был дан Тимофею с возложением рук священства; здесь же Павел говорит, что возложение его собственных рук явилось средством награждения Тимофея этим даром.

Апостол Павел напоминает Тимофею о таком свидетельстве силы и искренности его служения (как и служения самого Павла) с точки зрения того времени, когда служить было гораздо труднее. Когда все благоприятствует благовествованию, а успех его замечателен, так что даже мир увлечен им, тогда труд благовестника кажется легким, несмотря на трудности и противления; и (таков уж человек) кое-кто даже вследствие такого противления остается отважным и стойким. Но когда другие, даже христиане, покидают этого Божьего труженика, когда дьявол начинает чинить козни и обман, когда любовь остывает, а верность одного настораживает благоразумие других, которые желают поменьше высовываться, тогда гораздо труднее продолжать действовать, сохранять мужество и оставаться твердым в подобных обстоятельствах. Мы должны быть христианами с Богом так, чтобы знать, почему мы держимся стойко: мы должны быть верными себе в общении с Ним, чтобы иметь силы, необходимые для продолжения нашего труда во имя Его и поддержку Его благодати во все времена.

Ведь Бог дал нам Духа силы и целомудрия; апостол Павел обрел определенные полномочия от Бога и имел возможность передать Тимофею дар, необходимый ему для служения; но состояние духа или души, которая могла использовать этот дар, было частью наследия каждого христианина, действительно полагающегося на Бога. Тимофей не должен был стыдиться ни свидетельства, которое теряло свое влияние на внешних мира сего, ни Павла, который был теперь узником. Какое счастье обладать тем, что вечно и основано на силе и труде Самого Бога! И действительно, приходилось страдать за благовестие, но Тимофей должен был переживать их стойко, быть терпеливым силою Бога. Бог спас нас, призвал нас званием святым не по делам нашим, как будто что-то зависело от человека, но по Своему изволению и благодати, данной нам во Христе Иисусе прежде сотворения мира. Это надежное и нерушимое основание, скала для наших душ, о которую напрасно разбиваются волны препятствий, являющие силу, которой мы не можем сопротивляться, но проявляющие при этом все свое бессилие против намерения и дела Божьего. Все попытки дьявола только доказывают его бессилие перед тем, что есть Бог, и перед тем, что Он сделал для нас. Апостол Павел отождествляет свое служение с этим и со страданиями, которым он подвержен. Но он знал, в Кого уверовал, и его счастье было надежно и охраняемо Им.

То, к чему мы должны стремиться, чтобы реализовать этот дар Божий верою и чтобы, являя в жизни веру, сердцем пребывать в ощущении нашего союза со Христом и стоять на прочном основании, которое есть не меньше, как неизменность и слава Самого Бога, Сила Духа. Ибо цель Его была открыта - та цель, которая обеспечила нам место и часть в Самом Христе, теперь открылась через явление Самого Христа.

Иудеи больше не были избранным народом в мире, которому было назначено показать на своем примере принципы управления Божьего и Его пути в праведности, терпении, доброте и силе на земле (какой бы неизменной ни была Его воля, каким бы надежным ни был Его призыв), как явленные в Его отношениях с призванным Им народом.

Таков замысел Божий, возникший и утвердившийся во Христе еще до сотворения мира, который имел место в путях Божиих, вне мира и помимо его, в союзе с Личностью Своего Сына, и чтобы явить народ, объединенный с Ним в славе. Таким образом, это не благодать, данная нам в Нем прежде сотворения мира. Сокрытая в намерениях Божиих, эта цель Божия была открыта с появлением Того, в Ком она должна была исполниться. То были не просто благословение и отношения людей с Богом, то была жизнь, вечная жизнь души и нетленность тела. Поэтому Павел был апостолом по обетованию жизни.

Несмотря на то, что Сам Христос живой, хотя жизнь и была в Нем, эта цель Божия не была исполнена в отношении нас. Эта сила жизни, божественная сила в жизни должна была проявиться в разрушении смерти, которая возникла через грех и в которой дьявол властвовал над грешниками, ведь Христос в Своем воскресении уничтожил смерть и через благовестие породил жизнь и нетленность, иными словами, то состояние вечной жизни, которая ставит душу и тело над смертью и делает их неподвластными ей. Поэтому радостная весть об этом деянии предназначалась для всех людей. Благовестие Павла было обращено ко всем людям, и оно было предусмотрено вечной целью Божией, утвержденной в личности Христа, совершившего дело искупления для осуществления этой цели; это благовестие имело отнюдь не иудейский характер, но явно касалось утверждения власти Божией на земле. Являя вечные цели и силу Бога (имея отношение к человеку, находящемуся под властью смерти) и одержание победы, ставящей человека выше этой власти в совершенно новом положении, которое зависело от власти Бога и Его целей, это благовестие было адресовано человеку, всем людям, иудеям и язычникам без различия. Познав Адама, мертвого через грех, и Христа, живого в силе божественной жизни, Павел возвестил эту благую весть человеку - об избавлении и совершенно новом положении вещей.

Именно за свидетельство этого благовестия апостола называли вестником. Именно за это он страдал, но, понимая причину своих страданий, Павел не стыдился их. Ибо он знал, в Кого он уверовал и знал Его силу. Павел верил в благовестие, которое он преподавал и поэтому верил в победоносную силу Того, в Кого он уверовал. Он был способен умереть, лишившись той жизни, которую принял от первого Адама, он мог подвергнуться бесславию и позору в этом мире и через этот мир; но жизнь во Христе, та сила, с помощью которой Христос достиг высшего положения для человека, отличного от положения первого Адама, жизнь, которой теперь жил Христос - всего этого нельзя было затронуть подобным образом. Нельзя сказать, что жизни прежде не было, но смерть и тот, кто имел власть смерти еще не были побеждены, и все было мрачным по ту сторону могилы: искра света могла блеснуть во мраке (о, если бы справедливый вывод фарисеев имел верное основание!), но жизнь и нетление были явлены на свет только во Христе и Его воскресении.

Но здесь выражено нечто большее. Апостол Павел не говорит "во что я уверовал", но "в Кого я уверовал" - это важная разница, ставящая нас (относительно нашей веры) в связь с Личностью Самого Христа. Апостол Павел говорил об истине, но истина тесно связана с Личностью Христа. Он есть истина; и в Нем истина имеет жизнь, имеет силу, связана с любовью, которая использует ее, которая утверждает ее в сердце и укрепляет ее душу. "Я знаю, в Кого уверовал", - говорит апостол. Он вверил свое счастье Христу. В Нем была та жизнь, в которой апостол имел часть; в Нем была та сила, которая поддерживала эту жизнь и которая хранила на небесах наследие славы, которая была его частью там, где эта жизнь была явлена.

Вдохновляемый этой надеждой, вверяя себя Иисусу, Павел выносил все страдания ради Него и ради тех, кто принадлежал Ему; он принял все страдания здесь, и он каждый день готов был умереть. Он вверил Иисусу свое счастье, что есть во славе этой новой жизни; а пока он трудился, терпя беды, уверенный в то, что он вновь (не будучи обманут) обретет вверенное им Господу и обретет это в день, когда увидит Его, и все страдания его закончатся. Павел вверил Ему свое счастье и свою радость, которые он надеялся вновь обрести в тот день и ждал того дня.

Более того, его служение должно было скоро заканчиваться; поэтому он обращал свой взгляд на Тимофея, радея за благополучие Церкви на земле. Павел призывает Тимофея быть стойким, держаться истины, которую он передал ему (речь идет о благовестии Господа), но эта истина осуществляется через веру в Христа согласно той силе любви, которую можно найти в общении с Ним. Именно это, как мы увидели, осуществил апостол Павел. Это - истина и живая благодать в Иисусе, в вере и в любви, которые придали ее значение и ее ценность, которые во все времена являлись опорами силы и верности, особенно для человека Божьего в тот момент, когда вся Церковь отступила от веры.

Истина, как ее преподавали и выражали апостолы, тот способ, каким они представляли эту истину (как "образец здравого учения") является вдохновенным выражением того, что Бог соблаговолил открыть; и того, из чего складывается эта истина во всех своих связях согласно живой природе и силе Бога, Который, несомненно, является ее центром и источником этой истины. Это выражение не могло бы быть ничем иным, как только откровением. Бог выражает все в истинном свете и живым образом; и через Его слово все существует. Он есть источник и средоточие всего. Все исходит от Него и связано с живой личностью, то есть с Тем, Кто есть источник всего, от которого все начало быть. Эта жизнь существует только в связи с Ним; и эта связь всех вещей с Ним и между собой обретена в выражении Его разума - во всяком случае в той мере, в какой Он ставит Себя в отношение с человеком во всех этих вещах. И если появляется зло (вследствие своеволия или его последствий в осуждении), то это потому, что связь нарушена; а связь, которая нарушена, является мерилом зла.

Итак, мы видим огромное значение Слова Божьего. Оно является выражением связи всех вещей с Богом; либо в отношении Его намерений; или даже в отношении Его собственной сущности или связи человека с Ним, а также сообщения жизни, воспринятой от Него, и утверждения Его истинного образа. Она нисходит с небес, как пришло живое Слово; открывает то, что находится там, но, как живое Слово приспосабливается к человеку на земле, направляет его туда, где пребывает вера, ведет его на небеса, туда, куда живое Слово ушло в образе Человека.

Чем больше мы изучаем Слово, тем больше убеждаемся в его значении. Подобно Христу, живое Слово имеет свой источник на небесах и открывает то, что находится там и вполне приспособлено к человеку на земле, представляя совершенный образец того, что на небесах, и если мы духовны, ведет нас туда: наше общение - на небесах. Мы должны различать отношения, в которых человек состоит как чадо Адама и те, в которых он состоит как чадо Божие. Закон является совершенным выражением требований к первому из них, правилом жизни для него; таковым он является до его смерти. Поскольку мы являемся Его чадами, то жизнь сына Божьего как человека на земле становится для нас нормой жизни. "Итак подражайте Богу, как чада возлюбленные. И живите в любви, как и Христос возлюбил нас."

Являясь по Своей природе Творцом всякой жизни, средоточием всякой власти и существования вне Его Самого, Бог есть центр всего, Вседержитель. Согласно воле Бога, Христос есть центр, и в Нем человек занимает особое положение; благоволение мудрости извечно пребывает в Нем, и все должно быть под Его стопой. Чтобы жизнь не расходилась с волей Божией (что и в самом деле невозможно, но что было предусмотрено по Его воле во избежание этого), Бог стал человеком. Христос - Бог, явленный во плоти, Слово, ставшее плотью. Таким образом, божественная природа, выражение этой природы обнаруживается в том, что является объектом Его воли, образует сердцевину этой воли. Следовательно, Христос является истиной, центром всех существующих связей: каждый имеет к Нему отношение. Мы существуем от Него и для Него, в противном случае мы против Него; все держится Им. Если мы судимы, то как враги Ему. Он есть жизнь (духовная) всех, кто обладает общением с Божественной природой; Он также поддерживает все существующее. Его явление вывело на свет истинное положение вещей. Следовательно, Он являет Собой истину. Все, что Он говорит (как Слово Божие), есть дух и жизнь; оживотворение, действие по благодати, суждение относительно ответственности Его творений.

Но есть еще нечто более важное. Он есть откровение любви. Бог есть любовь, и в Иисусе любовь действует и познается сердцем, которое знает Его. Сердце, знающее Его, живет в любви и знает любовь в Боге. Но Он также тот объект, в котором Бог открылся нам и стал объектом полного доверия. Вера рождается через Его проявление. Правда, она уже существовала через частичное откровение этого же самого объекта, при помощи которого Бог явил Себя; но то было только частичное предвидение того, что было полностью совершено в явлении Христа, Сына Божьего. Объект тот же самый: сначала предмет обетования и пророчества; теперь откровение в личности всего, что есть Бог, Образа невидимого Бога, Того, в Ком и Отец становится познаваемым.

Итак, вера и любовь имеет свое рождение, свой источник в том объекте, который через благодать сотворил их в душе человека - это объект, в котором душа познала, что есть любовь, в связи с чем явилась вера. Через Него мы верим в Бога. Никто никогда не видел Бога; только единородный Сын, сущий в недре Отчем, Он открыл Его.

Таким образом, явлена истина, ибо Иисус есть истина, выражение того, что есть Бог; явлена, чтобы расставить все на свои места, согласно всем истинным отношениям с Богом и согласно положению вещей относительно друг друга. Вера и любовь в своем существовании основывается в откровении Сына Божия, откровении Бога как Спасителя во Христе.

Но существует и другая сторона исполнения этого дела и замысла Божьего, о котором мы еще не говорили: сообщение истины и познания Бога. Это происходит под действием Святого Духа, в Котором соединены истина и жизнь, ибо мы рождены словом. Это божественная сила, обитающая в Божественности, действующая во всем, что соединяет Бога с тварью или тварь с Богом. Действующий в божественном совершенстве как Бог, в союзе с Отцом и Сыном, Святой Дух открывает Свою волю, о которой мы говорили, и побуждает их действовать в душе согласно цели Отца и через открытие Личности и дела Сына. Я употребил выражение "божественная сила" не в качестве теологического определения (ибо это не является здесь моей целью), но как полезную истину, приписывая все отношения с тварью Отцу (кроме осуждения, которое полностью вверено Сыну, потому что Он есть Сын Человеческий) и Сыну; в то время как непосредственное влияние на тварь и непосредственное действие в сознании, где бы это ни имело место, приписывается Духу.

Дух Божий носился над водою, когда была сотворена земля; Дух Его украсил небеса; мы рождены Духом, мы запечатлены Духом; святые говорили под действием Духа, дарами Божиими наделял Дух избранных Им; Дух свидетельствует вместе с нашими душами; Он стенает в нас; мы молимся Святым Духом, если такая благодать нисходит на нас. Сам Господь, рожденный человеком в этом мире, был замыслен Святым Духом; Духом Божиим Он изгонял бесов. Святой Дух свидетельствует обо всем, обо всей истине в мире: о любви Отца, о сущности и славе Самого Бога, Его характере, о Личности, славе и любви Сына, о деле Сына. Это и составляет суть Его свидетельства обо всем, что касается человека и связано с этими истинами. Свидетельство Духа обо всем этом есть слово, и слово, переданное людям и принимающее форму истины, обычно явленной через откровение. Христос есть истина, как мы уже слышали, средоточие всех путей Божиих; но то, о чем мы сейчас говорим, является божественной передачей этой истины; и с этой точки зрения можно сказать, что слово есть истина {Поскольку также сказано (1Иоан.5): "Дух есть истина"}.

Но хотя и переданная при помощи людей, истина, принимая форму, удобную для человека, все же имеет божественный источник; и Тот, Кто передал ее, также божественен. Тот, о ком сказано: "Он говорит не от Себя" ("от Себя" означает отдельно от Отца и Сына). Следовательно, это откровение истины имеет всю глубину, универсальность отношений, неотъемлемую связь с Богом (без которой она не была истиной, ибо все, что существует отдельно от Бога есть ложь), которыми владеет сама истина, владеет несомненно, потому что она является выражением тех отношений, которые связывают все с Богом во Христе; иначе говоря, выражением замыслов Божиих, которые и все эти отношения. Правда и то, что не соответствует этим связям и судит по мере того, насколько нарушена связь с Самим Богом и какое место эта связь имеет в замысле Божием {Эта истина касается вины. Но Бог открылся полностью и открылся в благодати как Отец и Сын, поэтому мы гораздо глубже понимаем то гибельное состояние, в котором находимся, нежели ощущаем вину в нарушении ранее существующих связей. Мы были виновны в соответствии с нашим положением. Но мы существовали без Бога в этом мире (когда Бог уже явлен), и это ужасно. В начале послания Римлянам рассматривается вопрос вины; в послании Ефесянам.2 - то положение, в котором мы находились. Евангелие от Иоанна.5,24 кратко напоминает о благодати в отношении того и другого. Связь с Богом теперь носит совершенно иной характер, она основана на цели Божией, искуплении и на нашем положении как чад Божиих}.

Когда это слово принимается через животворящее действие Святого Духа в душу, то оно начинает действовать; появляется вера, душа вступает в истинно живую связь с Богом согласно тому, что выражено в том откровении, которое она приняла. Та истина (которая говорит о любви Божией, о святости, об очищении от всех грехов, о вечной жизни, об отношении детей), будучи постигнута сердцем, ставит нас в истинно действенные отношения с Богом на основании силы всех этих истин, согласно тому, как Бог их замыслил и как Он открыл их душе человека. Поэтому они жизнеспособны и действенны благодаря Духу Святому; и осознание этого откровения истины и истины того, что открыто, а также осознание того, что мы действительно слышим глас Божий в Его слове, и есть вера.

Но все это являлось истиной в слове откровения еще до того, как я поверил в это, мог поверить в истину, но только лишь один Святой Дух заставляет нас услышать в ней глас Божий и, таким образом, рождает веру. И то, что открывается в истине, есть божественное выражение того, что принадлежит бесконечности с одной стороны, и что выражено в конечном, с другой; выражение того, что имеет глубину природы Бога, от Которого все произошло, с Которым и с правами Которого все связано, но что проявилось (поскольку проявилось вне Бога) в твари и в конечном.

Союз Бога и человека в Личности Христа является центром всего, мы можем сказать (ибо теперь знаем это), необходимым центром всего этого, как мы увидели. И вдохновенное Слово является его выражением в соответствии с совершенством Божиим в человеческом облике (мы благодарим Бога за это, поскольку Спаситель есть главное действующее лицо Писания, ибо оно, как сказал Иисус "свидетельствует о Мне").

Но это слово, будучи божественным и вдохновенным, является божественным выражением божественной природы, божественной личности и божественной воли. Ничто из того, что не является вдохновленным таким образом, не может занять такое положение, ибо никто, кроме Бога, не может в полной мере выразить или открыть то, что есть Бог, следовательно, бесконечно то, что входит в это, потому что является выражением бесконечной божественной природы, связано с ней, и потому в этой связи является вечным, хотя и получило выражение в конечном и поэтому довольно ограничено в выражении и тем самым приспособлено к ограниченному человеку. Ничто больше не является выражением божественного замысла и истины и не находится в прямой связи с чистым источником, если даже это произошло от того же источника. Прямая связь нарушена; то, о чем говорится, больше не является божественным. Оно может содержать многие истины, но не имеет живого начала вечности, союза с Богом, прямого и непосредственного происхождения от Бога. Бесконечности больше нет в Нем.

Дерево растет от своих корней, вырастая в единое целое; сила жизни наполняет его - сок, который течет от его корней. Мы можем рассматривать одну часть, как Бог расположил ее здесь, частью этого дерева; мы можем видеть, насколько важен ствол дерева; красоту развития в ее мельчайших деталях, величественность всего дерева, в котором жизненная сила сочетает свободу и гармонию формы. Мы видим это как единое целое, соединяемое в одно той же жизнью, что породило это дерево. Листья, цветы, плоды - все это говорит нам о тепле того божественного солнца, которое растило их, о неисчерпаемом разливающемся потоке, питающем их. Но мы не можем отделить одну часть, какой бы прекрасной она ни была, от всего дерева, не лишив ее силы жизни и связи со всем деревом.

Когда сила Духа Божия порождает истину, то она развивается вместе со своим источником либо в откровении, либо даже в жизни и служении отдельного человека; хотя в двух последних случаях имеет место примесь других элементов из-за слабости человека. Когда ум человека осмысливает эту истину, пытаясь придать ей какую-то форму, он делает это согласно возможностям человека, который не является источником этой истины; истину, как ее выражает человек, даже если она чиста, отделена им от своего источника и своей полноты; но кроме этого, та форма, в которой человек облекает истину, всегда несет на себе отпечаток человеческого бессилия. Он только частично постигает истину и также частично воспроизводит ее. Поэтому она перестает быть истиной. Более того, выделяя ее из целого круга истины, в который Бог поместил ее, он непременно облекает ее в новую форму, в ту оболочку, которую приготовил для нее человек, и тут же к истине примешивается заблуждение. Поэтому она больше не является жизнеспособной частью целого, она только частица ее, а поэтому не является той истиной; и фактически несет в себе заблуждение. Но это уже теология.

Когда Бог выражает истину, то в ней заключены любовь, святыня, власть, которые в Нем являются выражением Его отношений с человеком, присущей Ему славы. Когда человек облекает истину в определенную форму, все это утрачивается и не может находиться в ней, потому что именно человек оформляет ее. В ней больше не говорит Бог. Бог придает истине совершенную форму; то есть Он выражает истину в словах, придающих уверенность. Если же человек облекает ее в форму, то это уже не истина, данная Богом. Поэтому очень важно содержать истину в той форме, которую придал ей Бог, сохранять форму, в которой Он выразил ее, ибо мы находимся в отношениях с Богом согласно нашей уверенности в том, что Он открыл нам. Это надежный источник души в то время, когда Церковь утратила свою силу и власть и больше не является опорой для слабых душ; и то, что делается от ее имени, больше не соответствует тому образцу, который характеризует ее в первом послании Тимофею как "столп и утверждение истины." {Учения или догмы Писания имеют свое значение и по-своему приспособлены для понимания их даже самой невежественной душой, для понимания того, что они являются фактами, таковые являются предметами веры, а не понятиями. Поэтому то, что Святой Дух есть Личность, представляют собой аргументы для веры, осознавшими даже в самой простой душе}

Истину, ясную и полезную, данную как откровение Бога в словах, обличенную в Его власть, с помощью которой Он придал этой истине форму, истину, передающую факты и божественные замыслы, необходимые для спасения людей и для их участия в божественной жизни - вот что мы должны видеть.

Только сохранив сам язык Бога, передающий эту истину, мы будем уверены в ней. Через благодать я могу говорить об этой истине свободно, я могу пытаться объяснить ее, передать ее другим, повлиять ею на совесть согласно той мере света и духовной силы, которой я наделен; я могу пытаться показать ее величие и то, как связаны между собой различные ее стороны. Каждый христианин, а особенно тот, кто имеет дар от Бога благовествовать, может делать это. Но та истина, которую я объясняю и излагаю, является той истиной, как Бог дал ее и как она выражена в Его собственных словах Его откровения. Я крепко придерживаюсь той правильной формы слов, какую принял от божественного источника и божественного авторитета: это дает мне уверенность в истине.

Здесь также важно заметить роль Церкви, которая верна Богу. Она принимает, она утверждает эту истину в своей вере; она защищает ее, она верна ей, она подчиняется ей как истине, как откровению, идущему от Самого Бога. Она не является источником этой истины. Как Церковь, она не проповедует ее - не преподает ее. Она говорит: "Я верю", а не говорит: "Верьте". Последнее является функцией служения, в котором человек всегда находится индивидуально в отношениях с Богом посредством дара, который получил от Бога и за проявление которого он ответственен перед Богом. Это очень важно. Те, кто обладает подобным даром, являются членами Тела Христова. Церковь поддерживает определенный порядок, чтобы подавить все плотское в людях, являя или явно проявляя при этом дар, как и во всем остальном. Она сохраняет свою чистоту, сторонясь всего мирского, внешнего, наставляя людей словом (ибо это ее долг); но она не учит, она не проповедует.

Слово истины опережает Церковь, ибо Церковь собрана воедино словом этим. Апостолы, подобные Павлу, вынужденные скитаться по земле, подвергаясь гонениям, провозгласили это Слово тысячам преданных душ, и, таким образом, собрали церковь. Было сказано, что церковь существовала прежде, чем были написаны эти послания. Что касается письменного текста Нового Завета, то это правда; но проповедуемое Слово было прежде создания этой Церкви. Церковь является плодом благовестия, но никак не его источником. Наставление даже Церкви, когда она была собрана, исходило непосредственно от Бога через те дарования, которыми Он наделял людей; Святой Дух распределил их между всеми по воле Его.

Писание является тем средством, с помощью которого Бог обычно сохраняет истину, чтобы мы уверовали в нее; но с тех пор мы видим, как откровение было приостановлено, что орудие распространения истины (устное благовествование) подвержено ошибкам.

Если в самом начале Он исполнял некоторых людей Святым Духом так, чтобы избежать ошибок во время их проповедей, если, кроме этого, Он давал откровения, в которых было лишь одно Его Слово и ничего прочего, все же, как правило, проповедование есть плод влияния Святого Духа и оно частично влияет на душу человека, поэтому возможно и заблуждение. Следовательно, какой бы ни была сила воздействия Духа на человека, мы должны рассуждать (см. Деяния.17,11; 1 Коринфянам.14,29). Кроме того, мы увидим, что в построении такого рассуждения именно Писание укрепляют веру тех, кого направляет Бог.

Таким образом, мы видим, что в путях Божиих, касающихся этого, тесно

СЛЕДУЮЩАЯ ГЛАВА - ИНДЕКС БИБЛИИ И ПОИСК