Далее в послании представлены конкретные увещевания, проистекающие из его учительского наставления, в отношении к соблазнам, присущим для евреев-христиан - учения, изложенного так, чтобы вдохнуть в них дерзновение. Окруженные сонмом свидетелей, наподобие упомянутых в главе 11, исключительно провозглашающие преимущество жизни по вере в обетованиях, которые еще не исполнились, они должны почувствовать, что обязаны последовать их пути, терпеливо торя дорогу, приготовленную ими, и, главное, уповать во всяких обстоятельствах на Иисуса, который прошел весь путь веры, укрепляемый радостью, предлежащей Ему, и, достигнув цели, воссел во главе одесную Бога.

В этом отрывке Господь представлен не как Тот, кто одаряет верою, но как Тот, кто Сам прошел весь путь веры. Другие прошли часть пути, преодолели некоторые трудности, послушание же и стойкость Господа подверглась всем испытаниям, которым подвержена человеческая природа. Люди ополчились на него, Бог оставил его, все было против Него. Ученики Его разбежались, когда Он был в опасности, Его ближайшие друзья предали Его, Он искал сострадания хотя бы у кого-нибудь, но не нашел. Праотцы (о которых мы прочли в предыдущей главе) веровали в Бога и спаслись, но что до Иисуса, то Он был как червь, а не человек, гортань Его пересохла от рыданий. Его любовь к нам, Его послушание Отцу Его превозмогли все, Он добился победы посредством послушания и воссел во славе, вознесенной соразмерно величию смирения и послушания Его - единственное справедливое вознаграждение за то, что Он совершенным образом восславил Бога там, где Он понес поругание за грех. Радость и вознаграждения, которые принадлежат нам, никогда не становятся побудительными причинами поведения веры - мы об этом хорошо знаем по Христу, но это не менее верно и для нас - они лишь ободрение для тех, кто ходит в ней.

Иисус же, обретший славу, надлежащую Ему, становится для нас примером в страданиях, чрез которые Он прошел, добиваясь ее, поэтому мы не должны ни терять мужества, ни предаваться усталости. Однако мы не потеряем наши жизни, подобно Ему, дабы восславить Бога и служить Ему. Замечателен способ, которым апостол предлагает им преодолевать любое препятствие, будь то грехи или другие затруднения, как если бы им ничего не приходилось делать, только отбрасывать их, как бесполезный груз. И по пути, когда мы взираем на Иисуса, кажется, нет ничего легче, а когда мы смотрим на Него, нет ничего более невозможного.

Есть две вещи, которые необходимо отбросить: любой груз и грех, который бы связал нам ноги (ибо он говорит о тех, кто соревнуется в беге). Плоть, сердце человеческое, занято заботами и невзгодами, и чем больше мы думаем о них, тем больше они отягощают нас. Она прельщается предметом своих вожделений, и не может освободиться от них. Противоречие возникает в сердце, которое любит что-то, против чего мы боремся, мысля, мы не отделяем себя от него. Новый человек живет, глядя на Иисуса, появляется новая цель, которая снимает этот груз, и не допускает нас до любого другого через новую любовь, которая занимает свое место в новом естестве: и в Самом Иисусе, на которого мы взираем, возникает положительная сила, которая освобождает нас.

Это легко сделать, совершенно отбросив все это - взглянув на то, что заполняет сердце и занимает его другими вещами, в другой плоскости, где в этом предмете есть положительная сила, которая поглощает сердце и исключает все другие предметы, которые воздействуют лишь на ветхое естество. То, что кажется тяжелым грузом, легко сбрасывается. Обо всем этом можно судить в зависимости от значения этого для предмета, являющегося нашей целью. Если я бегу в состязаниях и мечтаю только о призе, мешок с золотом придется выбросить. Иначе это был бы тяжелый груз. Но мы должны обратить свои взоры на Христа. Только в Нем сможем мы освободиться от всех препятствий легко и безоговорочно. Мы не можем победить грех плотью.

Но есть и другой вид испытаний, которые приходят извне: их невозможно отбросить, с ними приходится смирится. Как мы убедились, Христос прошел через них. Мы не выстояли, подобно Ему, который, скорее, пролил бы кровь Свою, чем показал недостаток преданности и послушания. Бог же действует во всех этих испытаниях как Отец. Он наказывает нас. Эти кары приходят, возможно, от руки врагов, как в случае с Иовом, но рука и мудрость Бога пребывают в них. Он наказывает тех, кого любит. Поэтому мы не должны ни пренебрегать наказаниями, ни падать духом от него. Мы не должны пренебрегать им, ибо Он не наказывает без повода, или причины (кроме того, ведь это Бог наказывает), и мы не должны падать духом, ибо Он поступает так из любви.

Если мы отдадим жизнь во свидетельство Господне и в противлении греху, то борьба закончена, и это не наказание, но слава страдания со Христом, Смерть в этом случае будет отрицанием греха. Тот, кто умер, свободен от греха, пострадавший во плоти покончил с грехом. Но до этого момента плоть по сути еще не уничтожена (ибо мы имеем право считать себя мертвыми); и Богу известно, как соединить проявление верности нового человека, который сострадает Господу и послушанием, посредством которого умерщвляется плоть. Например, жало в теле Павла соединяет эти два понятия. Оно доставляло ему боль во время богослужения, поскольку это придавало ему жалкий вид во время проповеди, (и это он переносил ради Господа) и в то же время держало его плоть под контролем.

Стих 9. Мы подчиняемся нашим родителям по плоти, которые по своему произволу наказывают нас, не гораздо ли более мы должны покориться Отцу Духов {Выражение "Отец духов" употреблено просто как противопоставление "отцы нашей плоти"}, чтобы нам иметь участие в святости Его! Обратите внимание на благодать, к которой апостол взывает здесь. Мы видим, как сильно евреи нуждались в предостережении - они могли оступиться на пути веры. Дабы предотвратить это, было, несомненно, необходимо не пожалеть слов предостережения, позволив душам полностью соприкоснуться с благодатью. Только это одно может дать силы, и дерзновение через упование на Бога.

Мы пришли не к горе Синайской и к закону, который диктует нам свой устав, но к Сиону, где Бог явил Свою силу, восставив Израиль благодатию его в лице избранного царя, когда все безвозвратно погибло ввиду ответственности народа, любое общение с Богом стало невозможно на той основе, ибо ковчег был утрачен, не стало больше престола милосердия, не было больше престола Божия среди людей. На Израиле было написано Ихавод {Это не бесчувственность к ним, но упование на Христа, когда они будут ощущаться. В этом секрет веры. "Не сожалейте ни о чем, - не было бы сказано, если бы не было ничего, рассчитанного не пробуждение жалости. Авраам не сожалел о своем теле, ныне мертвом}.

Поэтому, говоря о святости, он утверждает, что Бог действен в любви к нам, даже в самих наших страданиях. Он не только дозволил нам свободно приблизиться к Нему посредством Крови и присутствия Христа на небесах, но, кроме того, Он непрестанно следит за всеми событиями нашей жизни; Его рука - во всех наших испытаниях, он не прекращает заботиться о нас, чтобы сделать нас причастниками святости Его. И не для того, чтобы требовать от нас святости - как бы это ни было необходимо - а для того, чтобы сделать нас причастниками собственной славы Его. Какая безграничная и совершенная благодать! Какое деяние! Это способ, которым стало возможным совершенно наслаждаться общением с Самим Богом.

Стих 11. Бог не ждет, что мы сразу обретем отраду в этих подвигах души (они бы не принесли свои плоды, если бы это было так); это произойдет впоследствии, когда воля станет дисциплинированной; эти подвиги принесут мирные плоды праведности. Гордыня человеческая смиряется, когда ему приходится покоряться тому, что противоположно его воле. Бог также занимает большее (извечно драгоценное) место в его помыслах и его жизни).

Стих 12. Евреи же наставляются по принципу благодати, дабы они имели дерзновение идти по пути веры и остерегались зачатков греха среди них, в соблазнах ли плоти или в искушении променять христианские привилегии в чем-либо мирском. Они должны были ступать с таким дерзновением, что их непрерываемая радость и благословение (которые всегда являются явным свидетельством, побеждающим врага) должны заставить слабых почувствовать, что это также был их собственный верный удел; и таковым образом сила и исцеление будут дарованы им взамен упадка духа. Путь благочестия по обстоятельствам своим должен был сделаться легким - проторенный путь для слабых и немощных, и они глубже, чем сильные душою, прочувствовали бы утешение и ценность такого пути.

Мы уже говорили, что благодать есть движущая сила, которой объясняется такое поведение, но благодать здесь описывается в форме, которую следует рассмотреть подробнее.

Сказано, что мы пришли к горе Синайской. Там страх пред величием Бога держал человека на расстоянии. Никто не смел приблизиться к Нему. Даже Моисей боялся и трепетал в присутствии Иеговы. Это не место, куда приводится христианин. И, в отличие подобному общению с Богом, здесь полностью описывается состояние тысячелетнего Царства во всех его особенностях (конечно, в соответствии с тем представлением об этих разных особенностях), познанном ныне как объект упования. Мы участвуем во всем этом; но очевидно, что все это еще не осуществилось. Давайте же назовем их: Сион, небесный Иерусалим; Ангелы и всеобщее собрание, Церковь первородных, чьи имена записаны на небесах; Бог - Судия всех; души праведников, ставшие совершенными; Иисус - Ходатай нового завета; и, наконец, кровь окропления, которая свидетельствует о лучшем, нежели кровь Авеля.

Мы говорили о Сионе как об определенном принципе. Это вмешательство верховной благодати (в царе) после гибели и посреди гибели Израиля, восстанавливающее народ в славе и общении с Самим Богом по предведению Божиему. Это покой Бога на земле, престол царской власти Мессии. Но, как мы знаем, пределами земли далеко не ограничивается наследство Господне. Сион на земле есть покой Иеговы, это не город Бога живого - небесный Иерусалим, небесная столица, так сказать, Царствия Его; это город, имеющий основания, которого художник и строитель Сам Бог.

Упомянув Сион на земле, автор, естественно, обращается к Иерусалиму на небесах, но это уводит его на небеса, и он оказывается вместе со всем народом Божиим посреди сонма Ангелов, великого всеобщего собрания {Слово, переведенное здесь как "собрание", относилось к собранию со всех областей Греции; "перворожденный" - слово, обозначающее граждан собрания любой конкретной области} незримого мира. Есть, однако, один особый объект, на котором останавливается его взор в этой великолепной и божественной сцене. Это собрание первородных, чьи имена начертаны на небесах. Они не родились там и не были как тогдашние Ангелы, которых Бог уберег от падения. Они служат предметом предведения Божиего.

Они не просто восходят на небеса; они являются наследниками славы и первородными от Бога по извечному предведению Его, согласно чему они и записаны на небесах. Церковь, состоящая из носителей благодати, ныне собранная во Христе, принадлежит небесам посредством благодати. Они не являются предметами обетования, которые, не получив исполнения обетованного на земле, не преминут насладиться им на небесах. Они не ожидают никакой другой страны или жительства, кроме небесного. Обетования были обращены не к ним. У них нет места на земле. Небеса уготовлены для них Самим Богом. Их имена начертаны Им там. Это высшее место на небесах превыше деяний предвидения Божия, обетований и закона на земле. Но описание славы продолжается, изображая Самого Бога. Но (достигнув высшей точки, наиболее превосходной в благодати) Он представляется в другом образе, а именно: как судия над всем, взирающий с небес, дабы судить все, что есть на земле. Так появляется новый род этих благословенных жителей небесной славы: прежде явления небесной Церкви, души праведников, достигшие совершенства. Они завершили свой путь, они победили в борьбе, они ожидали одной лишь славы. Они были связаны с деяниями Бога на земле, но, будучи преданными до того времени, когда явится благословение, - они обрели упоение и удел свой на небесах.

Тем не менее, целью Бога было благословить землю. Он не мог поступить так в соответствии с ответственностью человека. Его народ был словно трава, поэтому Он должен был заключить новый завет с Израилем, завет прощения, по которому Он запечатлел бы закон в сердцах народа Его. Ходатай завета уже явился и совершил все, что требовалось для его заключения. Святые среди евреев пришли к Ходатаю нового завета: таким образом, благословение было уготовлено для земли и даровано ей.

И, наконец, кровь Христа была пролита на землю, подобно крови Авеля, пролитой Каином; но не раздался вопль от земли за отмщение, чтобы Каин стал изгоем и скитальцем на земле (поразительный образ еврея, виновного в смерти Христа), вместо этого заговорила благодать, и пролитая кровь вопиет о получении прощения и мира для тех, кто пролил ее.

Следует отметить, что, хотя здесь говорится об особенностях тысячелетнего благословения и о его основании, все представлено согласно теперешнему состоянию вещей, прежде наступления времени благословения от Бога. Мы причастны ему в соответствии с нашими отношениями, а о душах праведников - людей времен Ветхого Завета только упоминается и говориться лишь о Ходатае этого нового завета: сам завет не заключен. Кровь вопиет, но ответ в земном благословении еще не явился. Это легко понять. Это в точности соответствует существующему состоянию вещей, и достаточно хорошо освещает положение евреев-христиан и учение этого послания. Для них самым важным было не отвратиться от Того, кто глаголал с небес. Именно с Ним им надлежало иметь дело. Мы убедились, что они были связаны со всем, бывшим прежде, со свидетельством Господа на земле; но по сути они имели дело с Самим Господом, глаголавшим с небес. Тогда глас Его поколебал землю; но ныне, глаголя с небес во всемогуществе благодати, Он возвестил гибель всего, на что могла бы опереться плоть или на что тварь могла бы возложить свои надежды.

Все, что могло поколебаться, должно было погибнуть. Насколько более пагубно было отвратиться от Того, кто говорит ныне, нежели от заветов Синайских! Такое потрясение сотворенного (здесь или в подобном отрывке в 2 Петра) очевидно выходит за пределы проповеданного в иудаизме, но имеет особое отношение к нему. Иудаизм был воззрением и сметаной взаимоотношений Бога с людьми на земле на основе принципа ответственности с их стороны. Все это принадлежало первому творению, но его источник был отравлен; небеса, престол силы врага, исполнились соблазном и растлились; сердце человека на земле растлилось и возмутилось. Бог поколеблет и изменит все сущее. Итогом будет новое творение, в котором будет обитать праведность.

Тем временем созревали первые плоды этого нового творения; и в христианстве Бог создавал небесную часть непоколебимого Царства; а иудаизм - средоточие земного воззрения и человеческой ответственности - отмирал. Поэтому Апостол и возвещает о потрясении всего миропорядка - о том, что все, существующее в настоящем творении, будет сметено. В отношении к настоящему факту он лишь говорит: "мы приемлем царство непоколебимое"; и призывает нас служить Богу с истинным благочестием, потому что Бог наш есть огонь поядающий; не так как люди говорят - Бог во Христе, но Бог наш. Таков образ Его в могуществе святости и праведном суде над злом.

СЛЕДУЮЩАЯ ГЛАВА - ИНДЕКС БИБЛИИ И ПОИСК