Эта сила воскресения к жизни отбирает у сатаны все силы: "Рожденный от Бога хранит себя, и лукавый не прикасается к нему". В нашей земной жизни, облеченные в плоть, мы подвержены влиянию диавола, хотя Христовой благодати достаточно для нас; Его сила совершается в слабости. Однако тварь бессильна перед сатаной, даже если она и не совершила настоящий грех. Но если смерть становится нашим убежищем, способствуя умерщвлению в нас всего, что давало сатане возможность властвовать над нами, что тогда ему делать? Удастся ли ему соблазнить мертвых или победить того, кто, умерев, снова воскрес? Но если сказанное верно, то необходимо также осознать это на практике. "Вы умерли..., поэтому мертвы" (Кол.3). Именно это и означает Галгал. Более того, мы всегда носим в теле мертвость Господа Иисуса, чтобы жизнь Иисусова открылась в нашем теле (2Кор.4,10) {В Кол.3 Бог заявляет о нашем положении; Рим.6 - призыв принять это на веру; 2Кор.4 - осуществление этого в человеке (Кол.3,5-17)}.

Взять города еще не значило совершить дело до конца, осуществить величественные обетования Божии. Прежде всего требовалось умертвить свое "я". Прежде чем победить мадианитян, Гедеону пришлось разрушить жертвенник, находившийся в его собственном доме.

Далее заметьте себе, что пустыня не является тем местом, где осуществляется обрезание, даже если мы сохраняем свою верность. Пустыня олицетворяет собой то место, где мы находимся уже будучи искупленными, но где все плотское отсеивается в нас. Но смерть и наше вступление в небесную обитель осуждает то плотское, что присуще нам в этом мире. Но затем, вслед за нашей смертью и воскрешением вместе с Христом, оно фактически осуществляется; обрезание - это применение силы Духа для умерщвления плотского в том, кто сопричастен к смерти и воскресению Иисуса (сравните 2Кор.4,10-12). Поэтому апостол Павел и говорит: "Обрезание - мы". Что касается духовной жизни, то Павел еще прежде был обрезан. Не дополнил ли он истинным благочестием свою формальную религиозность, не прибавил ли истинный страх перед Богом к своим благим делам? Он пошел гораздо дальше этого. Все прежнее в нем вытеснил Христос, и прежде всего это касается праведности, которая является основой всего. Далее апостол говорит: "Чтобы познать Его, и силу воскресения Его, и участвовать в страданиях Его, сообразуясь смерти Его, чтобы достигнуть воскресения мертвых". Именно поэтому, "стремясь к цели", Павел ожидает пришествия Иисуса, Который завершит преобразование тела его.

В Послании Колоссянам, в главе 2, апостол Павел говорит нам об обрезании Христовом. Разве не это только полагает конец греху (ведь это дело Божие действительно дает определенный результат)? Нет, не только. Ибо описывая это деяние, апостол добавляет: "Бывши погребены с Ним в крещении, в Нем вы и воскресли верою в силу Бога, Который воскресил Его из мертвых". О значении этой небесной жизни говорится в главе 3, стих 1, который непосредственно связан с только что процитированным отрывком. Здесь это дело также завершается явлением святых с Иисусом, когда Он вернется. Речь здесь не о восхищении живыми на небо; небесная часть опускается в Послании Колоссянам, за исключением того, что наша жизнь скрыта там и что небеса - предмет упования. Мы сделаны пригодными для этого, и именно это имеет здесь место.

О нашем Галгале говорится в стихе 5: "Итак умертвите". Это нечто совсем иное, чем "умрите для греха". Умерщвление означает активную силу. Это опирается на силу того, что уже исполнено истинной веры. "Вы мертвы, итак умертвите". Все уже установлено, осознано. В Рим. 6, где говорится о том же самом, апостол Павел изрекает: "Почитайте себя мертвыми для греха" {Мы проходим три этапа в данном процессе: приговор Божий: "Вы мертвы"; признание этого через веру: "почитайте себя мертвыми" и осуществление этого на практике: "всегда носим в теле мертвость Господа Иисуса"}. Таково реальное значение символа, изображающего камни, вынесенные из середины Иордана. Они символизируют наше положение, в котором мы оказались в результате смерти с Христом, Который был мертвым {В Послании Римлянам показано, что в пустыне верующий оценивает то положение, в которое мы поставлены смертию Христа, как умершие для греха и живущие для Бога в этом мире, как спасенные Его смертью, в которую мы крестились, но наше воскресение, которое выводит нас из пустыни и приводит через Иордан, показано в Послании Колоссянам}.

Но мы также воскресли вместе с Ним {Так сказано в Послании Колоссянам} и умерли с Ним. Но есть и другая сторона истины относительно того, что мы умерли в грехах. Он в благодати спустился с небес к нам и умер, так сказать, во искупление наших грехов. Бог оживил нас вместе с Ним, простив нам все наши грехи {Однако в Послании Колоссянам мы представлены не как умершие во грехах, но как жившие в них, и ныне умершие и воскресшие}. Все, что Он сделал, было сделано ради нас. И теперь, связанный с Ним в жизни, объединенный с Ним Духом, я тоже восседаю в Нем (не с Ним) на небесах {Согласно учению послания Ефесянам, именно всемогущей властью Божией мы, умершие во грехах, помещены во Христа}. Я отношу к себе, или, лучше сказать, Бог приписывает мне все совершенное Им, словно это произошло со мной. Он умер для греха, а в Нем и я мертв для греха. Поэтому и я могу умерщвлять, чего бы я не мог, если бы оставался живым во плоти. Где была природа, жизнь, чтобы совершить это? Я воскрес вместе с Ним. И я же, пребывая в Нем, восседаю на небесах. Но здесь мы говорим не об учении Послания Ефесянам, которое знакомит нас с целью и волей Божией и учит, что Христос, будучи возвеличен и посажен одесную Бога, указывает на простое действие божественной силы, которая берет нас мертвых и помещает в Нем; иными словами, это процесс, которому мы подвергаемся, как живые (не мертвые) во грехах; Он проводит нас через смерть во Христе и вводит в жизнь лучшую. Другое также верно, и я уже говорил об этом. Но теперь мы говорим, о перемене, существенной, но субъективной, о которой говорится в Послании Колоссянам, там, где речь идет о смерти и воскресении вместе с Ним, и это является нашей текущей темой при рассмотрении книги Иисуса Навина.

Итак, обрезание является осуществлением на практике того, о чем мы говорили, символизируя смерть Христа для греха, для всего, что противопоставлено нашему состоянию воскресших, "телу плотскому". Мы, вспоминая смерть Христа и через благодать, сознавая благодать, умерщвляем наши члены. Иначе это было бы всего лишь усилиями души, подвластной закону, и в этом случае совесть была бы нечиста и в нас отсутствовала бы сила. Именно это и пытались сделать искренние монахи, однако их попытки не сопровождались силою благодати и силою Христа. Если в их действиях и была искренность, то одновременно была и глубочайшая духовная скудость. Для умерщвления необходима жизнь, и если мы имеем жизнь, то мы уже умерли в Том, Кто умер за нас.

Камни, установленные в Галгале, были взяты из середины Иордана, а израильтяне, прежде чем их подвергли обрезанию, уже перешли через Иордан. Памятник благодати и смерти, свидетельствующий нам о любви, совершившей наше спасение путем снятия с нас грехов в благодати и сделавшей нас однажды мертвыми для греха, стоял на том месте, где должна была совершиться смерть для греха. Он умер, умер однажды для греха, и потому мы тоже считаем себя умершими для греха. Смерть Христа за грехи людские, являющая совершенную любовь и неиссякаемую силу, и Его смерть для греха дают нам мир через Его кровь, и также позволяют нам считать себя умершими для греха и умерщвлять наши земные члены.

В любых обстоятельствах мы должны помнить, что мертвы, и говорить себе: "Коли благодатью я мертв, то что мне делать с грехом, который считает меня живым?" Христос пребывает в этой смерти, исполненный красоты и силы Своей благодати. Сама по себе эта смерть есть избавление; она ставит нас в духовном плане в такое положение, находясь в котором, мы становимся сопричастниками наследия святых в свете. Что же касается славы, то, как пробегающий поприще на земле, апостол Павел говорит: "...но стремлюсь, не достигну ли и я, как достиг меня Христос Иисус". Но это уже другая тема.

Итак, только через смерть, и ни через что другое, могло быть снято поругание Египта. Каждая отметка мира сего является поруганием для того, кто принадлежит небесам. Только небесный человек, умерший вместе со Христом, освобождается от всего, что принадлежит Египту. Жизнь плоти всегда остается верной Египту, но принцип мирского не осуществляется в том, кто мертв, кто воскрес со Христом и живет жизнью небесной. Человек мирской, живой и живущий в этом мире (живой для стихий мира сего - Кол.2,20) неизбежно связан с миром, каким его видит Бог, то есть с миром разврата и греха; человек же, умерший для стихий мира, не имеет подобной связи. Человек воскресший не живет мирской жизнью, не связан с ней. Обладающий такой жизнью, возможно, проходя через этот мир, делает многое из того, что делают и мирские. Он ест, работает, страдает, но, что касается его личной жизни и его целей, они делают его человеком не от мира сего, подобно тому, как и Христос был не от мира сего. Христос, воскресший и восшедший на небеса, и есть его жизнь. Он подчиняет свою плоть, умерщвляет ее, ибо, хотя фактически такой человек и находится на земле, он не живет на ней. Его станом всегда остается Галгал. Народ Божий - воинство Господнее - возвращается туда после своих завоеваний и побед. Если мы не будем делать то же самое, то ослабнем, ибо плоть предаст нас. Тогда мы падем перед врагом в час брани, даже если честно выступим на стороне Бога, служа Ему. Именно в Галгале был поставлен памятник, сооруженный из камней, взятых со дна Иордана. Ибо если осознание мертвости с Иисусом необходимо нам для того, чтобы мы научились умерщвлять свою плоть, то именно умерщвляя ее, мы на деле познаем, что значит быть мертвым.

Мы не осознаем внутреннего общения (я не говорю сейчас об оправдании), сладостного и божественного наслаждения тем, что Иисус умер за нас, если плоть наша останется неумерщвленной. Это невозможно. Но если мы возвратимся в Галгал, к этому благословенному умерщвлению нашей собственной плоти, то мы обнаружим там всю сладость (а она бесконечна), всю великую силу и действенность этого общения со смертью Иисуса, с той любовью, которая явлена в ней. "Всегда носим в теле, - говорит апостол Павел, - мертвость Господа Иисуса, чтобы и жизнь Иисусова открылась в теле нашем". Поэтому мы не остаемся в Иордане, но в душе сохраняется осознание этого славного дела, того дела, которое желали постигнуть и ангелы, которое исполнено ради нас и которое Христос, являя Свою любовь, предназначает нам. Мы находим Его у Себя в Галгале (в месте, предназначенном не для внешней похвалы победами, не для привлечения внимания людей). Это место, где Он, являющийся источником всех побед, пребывает в силе и где, общаясь с Ним, мы способны преодолеть все.

Но были и еще двенадцать камней, поставленные посреди Иордана. И действительно, если мы отнесем силу смерти Христа к умерщвлению плоти, то душа, испытавшая небесное и насладившаяся им, пожелала бы снова возвратиться к Иордану, к тому месту, куда Иисус покорно вступил в силе жизни, и воззреть на ковчег завета, стоявший там и удерживающий стремительные воды Иордана, позволяя всему народу перейти через него. Хотелось бы теперь видеть Его там, воскресшего (одновременно созерцая смерть во всей ее силе), Иисуса, Который вступил в нее и разрушил ее власть ради нас. Среди огромной массы народов Христос будет защитой и спасением израильтян, но Он же является и нашей защитой и нашим спасением от гораздо более ужасных врагов. Душа любит стоять на берегах реки, уже перейденной, и осознавать, познавая Иисуса, какое дело Он совершил, и удивительную любовь Его, Который вступил в эту реку один и находился в ней до завершения всего. Однако в каком-то смысле и мы там были. Те двенадцать камней показывают, что народ имел отношение к тому делу, хотя ковчег находился там один, когда воды Иордана необходимо было сдерживать.

Особенно псалмах, мы можем созерцать Господа теперь, когда мы в покое и находимся по другую сторону реки. О, если бы каждый христианин знал, как оставаться там, и поразмышлял бы об Иисусе, о том, как Он один вошел в смерть, а смерть, выйдя из берегов своих, несла с собой свое жало и силу божественного суда! В своем учении Псалмы также указывают на связь между смертью Иисуса и остатком израильтян, переходящих через воды скорби в последние дни.

Обратите внимание на то, что израильтяне, согласно вере в обетование Божие, должны были из Египта перейти в землю Ханаана. Однако до сих пор они не овладели землей Ханаанской и не одержали ни одной победы. Это является олицетворением того, о чем сказано в Послании Колоссянам о нас: мы сделались сопричастниками наследия, однако на наследие святых в свете еще приходится уповать {Положение Христа (только то, что Он действительно воскрес) между Его воскресением и восхождением на небеса помогает понять это. Он явно принадлежал небесам, не миру сему, хотя еще не был на небесах}. Посрамление египетское снимется с израильтян только тогда, когда они будут не только искуплены из Египта, но и войдут в землю Ханаана, и народ Божий займет свое место в Галгале, символизирующем истинное обрезание в сердце, о котором мы уже говорили.

До одержанных израильтянами побед указывается на характер их общения с Богом. Израильтяне совершают Пасху на равнинах Иерихона. Господь приготовил для них стол пред лицом их врагов.

Больше не окроплялись кровью агнца дверные косяки и перекладины во спасение от Ангела смерти, чтобы израильтяне смогли уберечься от последней казни, которая угрожала всем жителям домов, в которых косяки дверей не были смазаны кровию.

Нам необходимо знать данный аспект крови Христовой, поскольку наказание угрожает всей земле, где присутствуют грех и сатана, хотя мы и призваны Богом выйти из нее. Справедливость Божия и наша совесть требуют того. Но здесь Пасха носит уже другой характер; она напоминает о совершении спасения. Она не является и соучастием через благодать в силе смерти и воскресение Христа. Она есть приобщение души. Она есть сладостное воспоминание души о деле, совершенном только Им, о Его смерти, подобной смерти Агнца без порока. Мы питаемся этим, как искупленный Им народ, наслаждаясь этим положением на земле Бога, на земле обетованной, которая стала нашей в результате этого искупления и нашего воскресения вместе с Христом. Смерть Иисуса можно разделить, таким образом, лишь находясь на другой стороне Иордана, как бы воскреснув вместе с Ним. Ведь пребывая в согласии, в общении с Ним, будучи исполненными чувством невыразимой благодарности, мы обращаемся к смерти Агнца, размышляем над ней; она питает нас. Наше небесное блаженство и осмысление всего этого только увеличивают ощущение того, как она драгоценна.

На следующий день после Пасхи Израильтяне стали есть из произведений земли Ханаана. Это как бы символизирует нас, воскресших, когда мы по своим правам и природе будем соответствовать земле обетованной и займем свое место на небесах, приготовленные к ним и уповая на них. Именно Христос, познанный как небесный, питает наши души, сохраняя их в силе и радости {Заметим также, что христианская простота и искренность на деле выражаю святость христианской жизни, являясь как бы опресноком, который ели на второй день Пасхи; это и есть нечто небесное. Ничего из того, что встречается по другую сторону Иордана, не может быть таковым. Это из произведений той земли, а потому связано с Христом и ведет к миру через Его смерть, как нечто предшествующее}. С тех пор манны небесной больше не было. Это тем более замечательно, что Христос, как нам известно, является истинной манной, но Христос, пришедший на землю, Христос во плоти, Он удовлетворял желания людей и их подробности в пустыне, и таким Его никогда не забудут. Я с восхищением думаю об Иисусе (Боге, явленном во плоти). Моя душа заряжается от притягательной силы Его благодати, явленной в смирении, радуется благословленному свидетельству Его любви, любви Того, Кто понес на Себе наши беды, страдания, болезни; она учится смирению и служению, взирая на Того, Который так был уничижен. Именно этим Он вызывает тайную привязанность души, когда мы проходим через этот мир, и все же в этом положении Он еще остается одиноким. Зерно пшеничное должно упасть в землю и умереть, иначе оно останется одиноким.

Но, зная, Кем Он был, мы познаем Его как Христа, сущего на небесах, Который приходил на землю с небес, умер и вновь воскрес и восшел туда, где был прежде, каким я знаю Его теперь. Его смерть, о поминовении которой мы говорим, несомненно, является основой всего. Нет ничего более драгоценного, однако Тот, с Которым мы сообщаемся сейчас, как с живым, есть Христос небесный. В остальном мы помним Его, как уничиженного и умершего, но это Он дает нам как символ. Даже во время вечери Господней, аналогичной Пасхе, отмечаемой здесь, было сказано: "Сие творите в Мое воспоминание". И так во всей Его жизни; это было в пустыне, и подходит нам, странствующим по пустыне; это в какой-то малой мере сохраняется в наших душах и делах (имеется в виду участие Его в страданиях).

Стремясь подражать, мы размышляем над тем драгоценным эталоном, который Он дал нам как образец небесного человека на земле. Но, созерцая с непокрытым лицом славу Господа, мы изменяемся от славы к славе, уподобляясь тому же образу под влиянием Духа Господня. Ради нас Он освятился, чтобы мы могли освятиться через истину. Мы с восхищением созерцаем всю Его благодать здесь на земле. Наша любовь и наша привязанность к Нему вызваны страданиями Спасителя. Нет ничего более прекрасного, чем Сын Божий, завоевывающий Своею любовью доверие человеческого сердца к Богу, находясь далеко от Него и среди людей. Однако в настоящем мы сообщаемся с Христом небесным. И Христос, Которого мы знаем как земного, теперь Христос небесный, а не земной, каким Он скоро будет для Иудеев. Несомненно, Он был хлебом на земле, но хлебом, сошедшим с небес, а это очень важно иметь в виду. В пути через пустыню (а мы идем через нее) Христос, как манна, бесконечно дорог нам. Его смирение, Его благодать утешают, они облегчают наш путь и поддерживают нас. Мы чувствуем, что и Он проходил через те же испытания, и мысль о том, что этот самый Христос, Который так нужен нам в пустыне, есть хлеб, сошедший с небес. Но поскольку мы небесные люди, то и речь здесь идет о Христе небесном и о небесах, а мы связаны с Ним, как с произведениями земли, ибо мы едины с Христом, восшедшим на небеса; именно там Он есть наша жизнь. Другими словами, мы питаемся пищей небесной: нас питает Христос на небесах, Христос смиренный и умерший, как сладостное воспоминание, но и Христос живущий, как настоящая сила жизни и благодати. Мы питаемся воспоминанием о Христе распятом; это Пасха. Но мы совершаем этот праздник с Христом, Который является центром всего небесного, и мы питаемся от всего небесного (Кол.3,1-2). Это и есть произведения той земли, в которую мы вошли. Ибо Он принадлежит небесам.

Поэтому перед бранью, перед самыми стенами Иерихона (олицетворяющими власть диавола) Бог дает нам насладиться плодами этой небесной земли, как будто она вся принадлежит нам. Мы помним смерть Иисуса, как искупление задолго до его совершения, и мы питаемся от плодов земли на небесах, как от нашей настоящей части. Ибо, воскрешенные с Христом Его благодатью, мы обрели все это.

Вслед за этой прекрасной картиной, изображающей положение и привилегии народа Божия, который, согласно справедливому требованию Бога, имел возможность насладиться всем, прежде чем вступить в борьбу, мы узнаем, что за всем этим должна последовать война. Но есть одна вещь, необходимая для развязывания войны и обретения благословения для победы. Господь представлен Вождем воинства; именно Он поведет нас на брань. Он изображен с обнаженным мечом в руке. Вера не признает никакого нейтралитета в делах небесных {Я говорю в делах небесных, потому что душа чувствительна к добрым качествам в творении. Господь возлюбил богатого юношу, когда услышал его ответы. Но когда настает время следовать за отвергнутым и восшедшим на небеса Господом, воля всегда выступает либо "за", либо "против". Вера знает это, она также знает и справедливые требования Божие и соблюдает их}. "Иисус... сказал ему: наш ты, или из неприятелей наших? Он сказал: нет; Я вождь воинства Господня, теперь пришел сюда".

Заметьте здесь, что присутствие Господа как Вождя воинств, столько же пребывало святости и благоговения, сколько когда Он сошел, чтобы искупить Свой народ (Исх.3) в этой божественной святости и величии, какие были явлены, согласно справедливым требованиям, в смерти Иисуса, Который отдал Себя, чтобы Бог мог навсегда прославить и утвердить израильтян. Каким Он был, говоря о Себе "Я есмь", когда Он таким образом спустился на землю, справедливый и величественный, таким же Он представлен и когда стоял среди народа Своего, чтобы благословить их и повести на брань.

Всемогущая сила Божия поддерживает Церковь в ее борьбе. Но Его безграничная святость не позволит Ему поддерживать израильтян Своей Силой в их борьбе, если те оскорбят Его святость, осквернившись, проявив небрежность необдуманным легкомыслием, или не смогут сохранить те чувства и привязанности, которые следует проявлять в присутствии Бога, ибо не кто иной, как Сам Бог присутствует среди них.

СЛЕДУЮЩАЯ ГЛАВА - ИНДЕКС БИБЛИИ И ПОИСК