Прежде всего им следовало возрадоваться в Господе, и апостол теперь предостерегал их против того, что погубило жизнь собрания и производило жалкие плоды, причиняющие боль его сердцу, плачевные последствия которых мы видим и сегодня, как он и предрекал, - последствия, которые еще зреют для суда Бога. Но как бы то ни было, Господь не изменен. "Радуйтесь, - говорит он, - о Господе". Все это несомненно.

Проявляется все, что могло бы воспрепятствовать этой радости, как и истинному познанию Христа, которое предохраняет нас от этого, но здесь не по учению и практике, принадлежащим к высокому положению собрания со славным Христом как его телом и не в соответствии с единством, которое отсюда вытекает. Это характерно для послания Ефесянам. Это вызвано и не настоятельной необходимостью оставаться верным главе из-за всяческой в нем полноты. Таково учение послания Колоссянам. Но по общему характеру данного послания, предмет его рассмотрения связан с личным познанием Христа, в частности, со стороны апостола. Соответственно, как это было видно в его личных столкновениях и скорбях, он обнаруживает себя на пути полного наслаждения этим предметом, который он научился познавать, и тем состоянием, которого желало его сердце. Таким должен быть христианский опыт, ибо, если я присоединился Духом к главе как один из членов тела Христа и если я постигаю это, то нет ничего более истинного, чем то, что мой личный опыт (хотя вера лежит в его основе) находится в неразрывной связи с путями, которыми я следую для того, чтобы достичь славы. Не то что чувства, вызванные тем, с чем я неожиданно сталкиваюсь на этом пути, искажают мое положение во Христе, противоречат ему или разрушают уверенность в моей точке зрения. Но, обладая этой уверенностью и благодаря тому, что я обладаю ей, я знаю, что я в действительности не достиг следствия этого положения в славе. Итак, это послание обращено к нам как к находящимся в пути, оно индивидуализирует нас в наших отношениях со Христом, ибо опыт всегда индивидуален, хотя наше единство с другими, как членами Христа, образуют часть этого опыта.

В главе 3 Павел продолжает свои увещевания, но это было ему не в тягость, перед лицом опасности его любовь была бдительна и нежна, и было несомненным то, что его предостережения и наставления из-за того, что вновь началось привнесение иудейских принципов в учение прославленного Христа. Это смешение было, в сущности, направлено на то, чтобы разрушить учение Христа и восстановить в его положениях плоть (то есть грех и отчуждение от Бога). То был первый человек, уже отвергнутый и приговоренный, а не второй человек. Плоть появляется там не в форме греха, а в форме милосердности, всего, что благовидно и благочестиво, в форме обрядов, имевших освященный веками авторитет, связанный с ними, и во всем, что касается их происхождения, авторитета самого Бога, если все это не было устранено во Христе.

Для апостола, знавшего Христа на небесах, все это было лишь приманкой, отвлекающей христиан от Христа и ввергающей его обратно в погибель, откуда его вывел Христос. И это было бы намного хуже, так как это означало бы оставить познанного и славного Христа и вернуться к тому, что, как оказалось, было совершенно ничтожным по плоти. Поэтому апостол не щадит ни учения, ни тех, кто его проповедовал.

Слава, которую он увидел, его споры с этими лжеучителями, состояние, в которое они ввергли собрание, Иерусалим и Рим, его свобода и его темница - все это помогло ему убедиться в том, чего стоил иудаизм относительно собрание Бога. Они были псами, злыми деятелями, развращенными и творящими зло. Это не было обрезанием. Он относится к нему с глубоким презрением и использует язык, резкость которого оправдана его любовью к собранию, ибо любовь строга к тем, кто, лишенный совести, искажает цель этой любви. Павел был краток.

Когда зло, бесстыдно стремящееся сотворить зло под постыдной завесой религии, проявляется в своей истинной сущности, мягкость является преступлением против тех, на кого направлена любовь Христа. Если мы в его любви, то в нашем общении с собранием мы будем должным образом относиться ко злу, которое стремиться скрыть свой истинный характер. Это есть истинная любовь и преданность Христу. Апостол в этом отношении не пренебрегает снисхождением к слабости. Он заходит в этом далеко, и темница подтвердила это. И теперь собрание, лишенное его энергии и той духовной решимости, полной любви ко всему праведному, было как некогда в опасности. Опыт всей жизнедеятельности, величайшего терпения, четырехлетнего раздумья в темнице привел его к этим убедительным и крайне настоятельным словам: "Берегитесь псов, берегитесь злых делателей, берегитесь обрезания." Учение послания Ефесянам, призыв послания Колоссянам, любовь послания Филиппийцам с осуждением, содержащимся в главе 3,2, датируются одной эпохой и отмечены одинаковой любовью.

Но чтобы осудить их, этого было достаточно. Однако он дает подробности везде, где они не были известны. Теперь этого было достаточно, чтобы указать на их хорошо известный характер. Все иудействующее, все, что пыталось смешать закон и евангелие, веря обрядам и Духу, все это было постыдно, пагубно и презренно. Но апостол предпочитает обратиться к силе, избавляющей от этого. Мы есть обрезание (то, что действительно отделено от зла, то, что мертво в отношении к греху и плоти), мы, кто почитает Бога не в ложной претенциозности обрядов, но духовно, силой Святого Духа, мы, наслаждающиеся во Христе-Спасителе, но не во плоти, напротив, не доверяющие ей. Мы видим здесь Христа и Духа в сравнении с плотью и своим "я".

Разумеется, Павел мог бы гордиться, если это было бы необходимо, тем, что принадлежало плоти. Что касается иудейских привилегий, то он обладал ими в высшей степени. В святом рвении против нововведений он превосходил любого. Но все изменило одно единственное: он увидел славного Христа. С этого момента для него было ущербом все то, чем он обладал во плоти. Это поставило бы что-то между ним и Христом его веры и его желания - Христа, которого он знал. В Христе, явившемся ему на пути в Дамаск, он увидел божественную праведность для человека, божественную славу в человеке. Он увидел прославленного Христа, признавшего бедных слабых членов частью себя. Большего он не мог и желать. Превосходство познания Иисуса Христа его Господа затмило все, изменило все, что не было ему в ущерб. Перед солнцем исчезают как звезды, так и темнота ночи. Праведность закона, праведность Павла, все, что выделяло его из людей, исчезло перед праведностью Бога и славой Христа.

Это была полная перемена во всей его нравственной сущности. Его приобретение стало теперь ущербом для него. Христос стал всем. Исчезло не зло, исчезло все, что принадлежало Павлу как преимущество плоти. У него появилось другое сокровище. Какова жестокая и коренная перемена во всем нравственном состоянии человека, когда он прекращает быть средоточием своей собственной важности, и нечто другое, достойное того, становиться основой его нравственного существования! - божественная личность, человек, прославивший Бога, человек, в котором воссияла взору веры божественная слава, его праведность, его любовь, его нежное сострадание, полностью проявленное по отношению к людям и познанное ими. Именно его Павел желал обрести, им обладать - так как мы все еще находимся на пути в пустыне, - желал оказаться в нем: "Чтобы приобрести Христа и найтись в Нем". В этом желании его веры были представлены две вещи: иметь как свою праведность самого Бога (он будет владеть ею во Христе) и затем познать силу его воскресения - так как он знал его только воскресшим, - и, согласно действующей в нем сейчас силы, принять участие в страданиях Христа, и уподобиться ему в смерти.

В его смерти проявилась истинная любовь, была положена подлинная основа божественной и вечной праведности, полностью и абсолютно проявилось во Христе самопожертвование, истинный предмет веры апостола, постигшего это и желающего этого как новый человек. Христос прошел через смерть в совершенство той жизни, сила которой проявилась в воскресении.

Павел, видя это совершенство в славе и присоединившийся (так как сам он был слаб) ко Христу, источнику этой силы, возжелал узнать силу его воскресения, чтобы быть в состоянии последовать ему в его страданиях. Обстоятельства показали ему подлинность этого. Его сердце видело или желало видеть только Христа, то, что он может ему последовать. Если на пути появилась смерть, то он еще больше любил Христа. Если он мог этого в любом случае достигнуть, то ему было все равно, чего это стоило. Это придало его намерению безграничную силу. Все это, разумеется, служило тому, чтобы познать его, как бы всецело подвергнуть его испытанию и узнать, таким образом, все, чем Он был, его полностью проявленное совершенство, совершенство любви, послушания, преданности; но целью явилось достичь его таким, каким Он был.

Увидев его в славе, апостол осознал путь, приведший его туда, и совершенство на этом пути Христа. Участвуя в его жизни, он желал постичь эту власть его славы, чтобы быть в состоянии последовать за ним для того, чтобы быть там, где Иисус, и в славе с ним. Это является тем, что сказал Господь в Иоан.12,23-26. Кто постиг его так, как постиг его благодатью Бога Павел? Отметьте здесь разницу между ним и Петром. Петр называет себя "свидетелем страданий Христовых и соучастником славы, которая должна открыться". Павел же, свидетель славы на небесах (как и он, по словам Иоанна), желает разделить эти страдания. Это является особым обоснованием положения собрания, хождения в Духе, в откровении славы Христовой. Я не сомневаюсь, что это является тем, что заставляет Петра сказать, что во всех посланиях Павла, которые он, более того, признает частью Писания, есть некоторые вещи, трудные для понимания. Это подвергло человека очищению от всего, что было присуще старому порядку. Для Павла, видевшего Христа во славе, существовало две вещи: праведность Бога во Христе и знание Христа. Первое совершенно затмило все, чем могла похвалиться плоть. Другое было праведностью Бога по вере, то есть человек в этом есть ничто. Это праведность Бога; человек участвует в ней, веруя, то есть через веру во Христа Иисуса. Место верующего перед Богом - во Христе, в праведности самого Бога, проявившего ее в славном Христе, который сам прославился в нем. Каково положение! Исключен не только грех, но и человеческая праведность, все то, что происходит от "я"; наше положение соответствует тому совершенству, которым Христос как человек, воистину, прославил Бога. Но это неизбежно его место, совершившего это славное дело. Христос в своей личности и в своем истинном положении {Не для того, конечно, чтобы пребывать одесную Бога, - это было личное положение} выражает наше положение. Он там - в божественной праведности. Пребывать там, подобно ему, - это то, в чем божественная праведность свободно, но неизменно представляет человека - представляет нас - во Христе. Отныне, увидев праведность Бога в том, что там Христос, я сам желаю знать говоря, это заключает в себе все, чем Он является, совершив это. Слава являет силу и плоды. То, что Он претерпел, является делом, в котором Он прославил Бога, то есть божественная праведность была осуществлена в его возвышении как человека в божественной славе. И здесь божественная любовь, истинная преданность славе его Отца, неизменное и совершенное послушание, прочность всего, свидетельствующего о любви его Отца к людям, истинное терпение, непостижимые страдания для того, чтобы любовь могла стать возможной и полной для грешников - все, чем, короче говоря, был Христос, связанное с его личностью, делает его целью, избавляет и укрепляет сердце, силой его благодати действуя в новой жизни, в которой мы соединены с ним неразрывными узами Духа и которая заставляет его быть единственной целью перед нашими глазами.

Поэтому Павел желает иметь все, что может дать Христос: его чашу, его крещение - и оставить Отцу то, что оставил ему Христос, - распределение мест в царстве. Он не желает, подобно Иоанну и Иакову места по правую и левую руку, то есть хорошего места для самого себя. Он желает Христа. И поэтому вместо того, чтобы, подобно юноше из этой главы, убежать прочь (так как он обладал многим из чего плоть может извлечь пользу), и вместо того, чтобы, подобно ему, держаться закона ради своей праведности, он отвергает свою праведность, объединившую его с тем молодым человеком, и все, что он имел, он посчитал за сор.

Здесь мы на собственном опыте познаем действие этого великого принципа, изложенного апостолом в других посланиях, принципа, заключающегося в том, что мы имеем участие в прославленном Христе. Также, говоря о результате в отношении себя, он говорит о своем собственном возрождении по образу Христову. Как мы видели, это совсем не то, о чем говорил Петр; это не просто участие в грядущей славе. Это положение более высокое. Увидев Христа в славе, в силе его воскресения, он желает участвовать в этом, и в этом заключается сила его выражения "любой ценой". Он желает участвовать в воскрешении из мертвых. И чтобы достичь этого, было необходимо пройти через смерть (как то совершил Христос), он любой ценой пройдет через нее, как бы болезненно это не было, - и смерть в то время стояла перед его глазами со всем человеческим ужасом: он полностью желал разделить участь Христа.

Итак, сущность воскрешения заключается в том, что оно происходит из мертвых, а не просто является воскрешением мертвых. Оно осуществляется благоволением и силой Бога (и, насколько это относится ко Христу, и разумеется, через него, к нам через праведность Бога) из состояния зла, в которое грех вверг людей, - и осуществится после смерти во грехах и грехе через благоволение и праведность Бога. Какая благодать! И каково различие! Следуя Христу по воле Бога в том положении, в которое Он нас поставил (и удовлетворение низким положением, если нам его дал Бог, то есть тоже самое отрицание своего "я", как и труд в самом высоком положении; секрет и того и другого заключается в том, что Христос есть все, а мы - ничто), мы участвуем в его воскрешении - мысль, приносящая умиротворение и радость, наполняющая наше сердце любовью ко Христу. Радостная и славная надежда, сияющая перед нашим взором во Христе, в этом блаженном и славном Спасителе. Мы, предметы божественной в нем милости, мы исходим - ибо взор Бога на нас, ибо мы принадлежим ему - из дома смерти, которая не может удержать тех, кто его, ибо на них сосредоточены слава и любовь Бога. Христос является примером и образцом нашего воскрешения, основанием (Рим.8) и уверенностью в том, что наше воскрешение - в нем. И путь к этому таков, какой прокладывает здесь апостол.

И поскольку воскресение и уподобление в славе Христу были предметами его надежды, совершенно очевидным является то, что он не достиг этого. Если его совершенство заключается в этом, то пока он не мог быть совершенен. Как он сказал, он был в пути, но Христос задержал его для этого, и он все же спешил завладеть наградой, а для того, чтобы он мог насладиться ею, им овладел Иисус. "Я не почитаю себя достигшим". Но он, по крайней мере, может сказать одно - он забыл все, что осталось позади его, всегда устремляясь на встречу цели, всегда имея во взоре достижение награды - призвания Божьего, обретенного на небесах. Какой счастливый христианин! Очень важно не терять это из вида, никогда не иметь разделенного сердца, думать об одном, действовать, думать всегда в соответствии с силой, произведенной в новом человеке Святым Духом, нацеливающей на один единственный предмет. Он говорит, что забыл не собственно свои грехи, но забыл свой успех, свои преимущества - все это было для него уже позади. И это была не просто сила, выплеснувшаяся при первом порыве, он, по-прежнему, все почитал сором, ибо пред взором все еще стоял Иисус. Это - истинная христианская жизнь. Какой печальный момент был бы для Ревекки, если бы она посреди пустыни с Елиезером забыла Исаака и начала думать снова о доме ее отца! Что бы у нее тогда произошло в пустыне с Елиезером?

Такова истинная жизнь и положение христиан; как и израильтян, хотя спасенные кровью от вестника суда не находились на надлежащем им месте, пока не оказались по другую сторону Чермного моря, обретя свободу.

Христианин, пока он не понимает это новое положение в своем истинном жилище и не совершенен, еще не возрос полностью во Христе. Но, когда он этого достиг, он, конечно же, не должен презирать других. "Если же, - говорит апостол, - вы о чем иначе мыслите, то и это Бог вам откроет", полноту его истины, и все в единомыслии должны идти к тому, чего они достигли. Там, где оно было чисто, так бы оно и было; но было множество таких, с кем этого не произошло, однако апостол показал им пример. Это говорило о многом. Пока жил Иисус, особая сила воскресения его жизни не могла быть достигнута таким же образом, и более того, будучи на земле, Христос поступал в уверенности в том, что Он был со своим Отцом прежде сотворения мира, то есть, хотя Он претерпел для радости, то, что предстояло ему, хотя его жизнь была совершенным примером небесного человека, в нем было успокоение, общение совершенно иной природы и тем не менее, для нас поучительно, потому что Отец любит нас так, как любил Иисуса, и Иисус тоже любит нас так, как его любил Отец. В нем была не сила того, кто должен бежать по ристалищу, чтобы завладеть тем, чем Он не обладал; Он говорил о том, что знал, и свидетельствовал тому, что Он видел, тому, от чего Он из-за любви к нам отказался - Он, Сын человека на небесах.

Иоанн глубже рассматривает характер Христа, поэтому в его послании мы видим больше того, чем Он являлся по своей природе и характеру, а не того, чем мы в славе будем с ним. Петр, стоя на том же основании, что и другие, ждет, однако, того, что откроется. Разумеется, его странствие имело целью небеса, чтобы обрести сбереженное там сокровище, которое будет открыто в последние времена. Но это больше связано с тем, что уже было показано. С его точки зрения, утренняя звезда, при которой жил Павел, только появилась на краю горизонта. Для него истинной жизнью была жизнь Иисуса среди иудеев. Он не мог сказать с Павлом: "Подражайте, братья, мне". Действие откровения божественной славы Христа между его уходом и возвращением и следствие присоединения к нему в небесах всех христиан, полностью осуществились только в нем, получившим это. Преданный по благодати этому откровению, не имеющий другой цели, направляющей его шаги или разделяющей его сердце, он приводит себя в качестве примера. Он, поистине, последовал за Христом, но образ его жизни был особенным вследствие того пути, к которому призвал его Бог и которым должны следовать христиане, обладающие этим откровением.

Павел говорит о доверенной ему особой милости.

Это было сделано не для того, чтобы отвергнуть их взоры от Христа, он настаивает на том, чтобы взоры их постоянно были сосредоточены на нем. Именно это охарактеризовало апостола, и в этом он приводит себя в качестве примера. Но характер этого взгляда на Иисуса был особый. Его целью был не Христос, известный на земле, а прославленный Христос, которого он видел на небесах. Всегда придерживаться этой цели - вот что сформировало характер его жизни, равно как и сама слава Христа и свидетельство введения в божественную праведность и положения собрания образовали основу его учения. Поэтому он может сказать: "Подражайте, братья, мне". Его взор навеки сосредоточен на божественном Христе, воссиявшем пред его взором и все по-прежнему освящавшем его веру.

СЛЕДУЮЩАЯ ГЛАВА - ИНДЕКС БИБЛИИ И ПОИСК