В послании к Титу апостол прямо говорит, что оставил его в Крите, чтобы он довершил недоконченное и поставил по всем городам пресвитеров. Хотя мысленному взору Павла рисовались примерно те же соблазны, о которых он писал к Тимофею, все же мы обнаруживаем, что апостол сразу раскрывает свою тему с тем спокойствием, которое свидетельствует, что его мысленный взор не был столь занят этими соблазнами и что Дух мог полностью вверить ему повседневные заботы церкви, так что это послание гораздо проще по своему характеру. Житие, которое подобает христианам относительно соблюдения порядка в их отношениях друг с другом и великие принципы, на которых это житие основывается, составляет предмет этой книги. О состоянии церкви мы узнаем совсем немного. Истинам, которые проистекают главным образом от христианского откровения и которые характерны для него, уделяется в этом послании больше места, чем в тех посланиях, которые обращены к Тимофею. С другой стороны, пророчества, касающиеся будущего состояния христианства и нарастания уже начавшегося упадка, тут не повторяются, Тон послания в моменты особого выделения определенных истин, связанных с христианством, более спокоен, более прозаичен.

Здесь, а также в послании к Тимофею, особо говорится об обетовании жизни вечной. Более того, это обетование отличает христианство и откровение Божие (как отца) во Христе от иудаизма.

Но в этом послании великие границы христианства обозначены с самого начала. Вера избранных, истина, относящаяся к благочестию, надежда вечной жизни, обещанной прежде века и явлении Слова Божия в проповеди являются темой вступления. Имя "Спасителя" добавлено здесь, как и в послании к Тимофею, к имени Бога, а также к имени Христа.

Это вступление немаловажно. Заключенное в нем апостол представил Титу как характеризующее его апостольство и в качестве особого предмета его служения. И не развитие иудаизма, а откровение о жизни вечной и надежда на вечную жизнь существовали прежде века (то есть, во Христе - цель божественного предвидения). Соответственно, вера пребывала не в исповедании иудеев, но в избранных, подвигнутых благодатию к познанию истины. Это была вера ИЗБРАННЫХ: это важная истина, которая характеризует веру в миру. Иные могут и в самом деле принять это как мировоззрение, но вера сама по себе есть вера избранных.

Иначе обстояло дело у иудеев. Повсеместное исповедание их вероучения и вера в обетования Бога были принадлежностью каждого, кто родился израильтянином. Другие могли заявлять о христианской вере, но это вера избранных. Ее особенность такова, что человеческое естество не в состоянии ни объять, ни постичь ее, но обнаруживает в ней камень преткновения. Она раскрывает некие отношения с Богом, которые не постижимы для естества и в то же время кажутся ему самонадеянными и невозможными. Для избранных это радость их сердец, свет их разума и птица для их души. Она ставит их в такие отношения с Богом, которые заключают все, чего душа может пожелать, но которые полностью зависят от того, что есть Бог, и к этому и стремится верующий. Это личные отношения с Самим Богом. Посему это вера избранных Божиих. Следовательно, это также справедливо для всех язычников, а также и для иудеев.

Эта вера избранных Божиих имеет оттенок сокровенности в отношении самого Бога. Она покоится на нем, она ведает тайну Его вечного предвидения той любви, которая сделала избранных предметом предвидения Его. Но есть и другая сторона, связанная с нею, а именно: исповедание пред людьми есть богооткровенная истина, с помощью которой Бог возвещает Слово и требует подчинения ей людских помыслов и почтения сердечного. Эта истина ставит человека в подлинные отношения с Богом. Это истина, относящаяся к благочестию.

Поэтому исповедание истины - важная черта христианства и христианина. Так, есть вера избранных в сердце и личная вера в Бога и в тайну Его любви, и есть исповедание истины.

Итак, составляющее надежду этой веры не было земным благоденствием, многочисленным потомством, земным благословением народа, которого Бог признал Своим. Это была жизнь вечная, которую Бог обещал во Христе прежде создания мира, вне мира и вне божественного управления миром и проявления сущности Господа в этом управлении.

Это была вечная жизнь. Она была связана с природой и личностью Самого Бога, и поскольку она имела в Нем свой источник и произошла от Него, она была помыслом благодати Его и была провозглашена таковой в Христе, втором Человеке прежде существования мира, в который первый человек введен был в завете (причем в его грехопадении заключается его история до появления Христа, второго Человека и креста, на котором он понес его последствия для нас и обрел для нас эту вечную жизнь в полноте славы своей), и которая была сферой развертывания управления Божия в отношении подчиненных Ему - явление, совершенно отличающееся от единения жизни, которой человек является причастником Его сущности и которая есть ее отражение. Это евангельская надежда (ибо здесь мы не говорим о церкви), тайное сокровище веры избранных, которую обещает нам слово откровения.

"Обещанная прежде вековых времен" - замечательное и важное выражение. Помыслы Бога открываются прежде существования этого изменяющегося и пестрого лика земли, который свидетельствует о несовершенстве и греховности творения - о терпении Божием и о его промысле в благодати и в управлении. Вечная жизнь связана с низменной природой Бога, а также с приведением, которые так же неизменны, как и его природа, и с Его обетовании, в которых он не может обмануть нас, и которым Он не может изменить. Наша участь в жизни существовала уже до сотворения мира не только в предвидении Бога, не только в личности Сына, но и в обетованиях, данных Сыну, как нашей части в Нем. Вот что было предметом этих речей отца к Сыну, в которых говорилось о нас, а Сын был их носителем {Сравните Притчи.8,30, 31 и Лук.2,14 и Псалмы 40,6-8, "ты открыл мне уши", а на самом деле звучало как "ты вырыл уши для меня", то есть принял образ раба, сделавшись подобным человеком (Фил.2), переведенные так в Септуагинте и принятые в Послании к Евреям как правильный перевод}.

Чудесное знание о небесном общении, объектом которого был Сын, было дано нам, чтобы мы могли осознать, насколько много мы значили в помыслах Бога, предметом которых во Христе мы были прежде всех веков!

То, что заключается в Славе, также становится нам яснее благодаря этому отрывку. Слово есть выражение во времени вечных помыслов Самого Бога в Христе. Оно свидетельствует о том, что человек находится во власти греха и возвещает мир и спасение, и оно показывает, как он может стать причастником помыслов Бога. Но сами эти помыслы есть не что иное, как план, предвечный замысел благодати Его в Христе даровать нам вечную жизнь в Христе - жизнь, которая существовала в Боге прежде всех веков. Слово это проповедуется, является (под этим подразумевается откровение замыслов Бога в Христе). Итак, этот замысел дал нам жизнь вечную в Христе, и это было обетовано прежде всех веков. Избранные, веруя, знают и имеют саму эту жизнь. они - сами свои свидетели, но слово является всеобщим откровением, на котором основана вера и которое имеет всеобъемлющую власть над совестью людей, признают они его или нет. Точно так же в 2Тим.1,9-10 оно представлено как спасение, но спасение откровения впоследствии.

Следует отметить, что тут вера является верой в лично утверждаемую, осознанную истину - это такая вера, какую имеют только избранные, которые обладают знаниями истины по учению Бога. "Эта вера" также используется в христианстве как мировоззрение в противовес иудаизму. Здесь это таинство Божие, в противоположность закону, провозглашенному для всего народа. Это обетование, данное прежде создания мира, и главенствующее в своем проявлении, было особо вверено апостолу Павлу, дабы он мог возвещать его в проповедях. Петру евангелие было вверено скорее, как исполнение обетований, данных отцам, которые Павел также наряду с евангельскими событиями, которые подтверждали и развивали их могуществом Бога, явленном в воскресении Иисуса, свидетеля могущества этой жизни. Иоанн видит жизнь скорее в Личности Христа, а потом как уже переданную нам, неотъемлемые черты которой он и раскрывает.

Мы увидим, что апостол не испытывает столь же близкого и доверительного чувства к Титу, как и к Тимофею. Он не открывает ему свое сердце в такой степени. Тит - возлюбленный и преданный служитель Божий, а также сын апостола по общей вере, но Павел не открывает ему свое сердце так, как открывал Тимофею - не сообщает ему о своих заботах, не жалуется - не изливает перед ним своей души. признание всего, что сокрушает сердце и не дает покоя в работе, которую человек делает - вот доказательство доверия. Человек испытывает доверие в отношении этой работы и говорит о ней в отношении себя и в отношении всего, и нет границ или меры касательно того, насколько подробно человек должен рассказывать о себе, о том, что он чувствует, обо всем. так апостол поступает с Тимофеем, и Духу святому было угодно изобразить это для нас. Когда апостол писал Тимофею, его ум прежде всего занимали вопросы учения: с его помощью враг действовал и пытался погубить церковь. Епископы упоминаются лишь как нечто второстепенное. Здесь им отводится ведущее место. Павел оставил Тита на Крите, чтобы тот довершил недоконченное и поставил по всем городам пресвитеров, как он уже велел ему. Здесь вопрос состоит не в желании стать епископом, которое кто-либо мог возыметь, ни, в связи с этим, в описании человека, подходящего для этой должности, а в их назначении; и для этой задачи Тит был облечен властью со стороны апостола. Ему сообщаются необходимые характеристики с тем, чтобы он мог решать в соответствии с апостольской мудростью. так что, с одной стороны, он был облечен апостолом властью назначать их, а с другой стороны, уведомлен им в отношении необходимых качеств. Апостольская власть и мудрость воздействовали совокупно, чтобы сделать его полномочным для выполнения этой серьезной и важной работы.

Мы видим также, что этот посланец апостола был уполномочен навести порядок во всем, что было необходимо для благосостояния церквей на Крите. Уже заложенные, они, однако, нуждались в указаниях в отношении многих мелочей их жития; и требовался апостольский надзор для того, чтобы дать им все это, а также ради учреждения должностей в церквах. Эту задачу апостол доверил испытанному в верности Титу, облеченному его собственной властью устно и посредством этого послания; так что отвергнуть Тита означало отвергнуть апостола, а следовательно и Господа, пославшего его. Власть в церкви Божией - это серьезное дело, дело, происходящее от самого Бога. Она может осуществляться посредством дара Божия; о официальным лицам, когда Бог назначает их чрез те орудия, которые Он избрал и послал для этой цели.

Здесь нет необходимости подробно описывать качества, необходимые для того, чтобы должным образом соответствовать званию епископа. Они преимущественным образом те же, что и упомянутые в Послании к Тимофею. Это именно качества, а не дарования; это внешние качества, нравственные качества, хотя и привходящие - такие, которые подтверждают годность того или иного человека для должности надзирающего за другими, возможно, вызовет удивление то, что здесь имеет место отсутствие грубых нарушений, но церкви были более простыми, чем принято думать, входящие в них, совсем недавно отрешились от пагубных привычек, т посему для придания веса обязанностям попечительства требовалось давняя репутация, которая внушала бы почтение другим. Было также необходимо, чтобы тот, кто был облечен этим саном, мог бы убеждать противящихся. Ибо им приходилось иметь дело с такими, особенно среди иудеев, которые всегда и везде ретиво противились истине и были изощренными в казуистических доводах. Характер критян обуславливал другие трудности и требовал осуществления строгих мер; иудаизм смешался с проявлениями этого национального характера. Необходимо было быть твердым и поступать строго, чтобы они были здравы в вере.

Кроме того, ему еще необходимо было упомянуть - этот злой бич церкви Божией - обряды и традиции, вызывающие гнев его и противопоставляющие себя благодати Его, тем, что возвышает человека. Одно не было чистым, другое было запрещено обрядом. Бог требует полной искренности. Для чистых все чисто, для того, чье сердце осквернено, не нужно обращаться вовсе, чтобы найти нечистое; но весьма удобный повод, чтобы забыть, что у тебя самого внутри. Ум и совесть уже осквернены. они утверждают, что знают Бога, а делами отрекаются, будучи гнусны и непокорны и неспособны ни к какому доброму делу.

СЛЕДУЮЩАЯ ГЛАВА - ИНДЕКС БИБЛИИ И ПОИСК