"После сих происшествий было слово Господа к Аврааму в видении, и сказано: "Не бойся, Авраам: Я твой щит, награда твоя весьма велика " Господь не допустит, чтобы служитель Его потерял или понес какой-либо убыток, отвергнув блага мира сего. Несравненно лучше было Аврааму укрыться за щитом Иеговы, нежели снискать благоволение царя Содомского; ожидать "награду весьма великую", чем принять "сокровища Содомские". Положение, в которое, судя по первому стиху этой главы, поставлен Авраам, представляет собою положение, в которое вводится душа верою во Христа Иегова был "щитом" Авраама, и в этом заключался его покой Иегова был его "наградой", и потому от Господа ждал Авраам все; и теперь также верующая душа находит свой покой, свой мир, свою безопасность, все потребное для души своей во Христе. Ни одна вражья стрела не может пробить щит, защищающий самого слабого ученика Иисуса; что же касается будущего, Христос наполняет его Наследие верующего бесконечно обширно; надежда не постыжает никогда; предвечные советы Божий и искупление, совершенное Христом, навеки обеспечивают верующего и наследием, и надеждой этой. В настоящее время мы уже обладаем ими силою Духа Святого, живущего в нас; и потому становится очевидным, что верующий, ищущий себе успеха в мире или поощряющий в себе желания плоти, теряет способность пользоваться и "щитом", и "наградой" Если Дух Святой оскорблен, Он не даст нам осуществить всю глубину наследия и надежды, даруемых верующему. И вот в этой части истории Авраама мы видим, что когда по окончании войны Авраам, отклонив предложение царя Содомского, вернулся домой, Бог является ему как "его щит", как его "награда весьма великая". Здесь заключается бездна истины, изучение которой принесет несомненную пользу нашему сердцу.

Конец главы изображает два великие преимущества, находящиеся в связи с положением сына и с положением наследника. "Авраам сказал: Владыка Господи! что Ты дашь мне? Я остаюсь бездетным; распорядитель в доме моем этот Элиезерь из Дамаска. И сказал Авраам: Вот Ты не дал мне потомства и вот, домочадец мой наследник мой" (ст. 2-3). Авраам желал иметь сына, потому что из слов Самого Бога знал, что "потомство его" наследует ту страну (гл. 13,15). Преимущества сына и наследника нераздельно связаны в мыслях Божиих. "Тот, кто произойдет из чресл твоих, будет твоим наследником" (ст. 4). Будучи истинным основанием благословений Господних, положение сына является еще и последствием высших предначертаний и действий Божиих, как мы это читаем в Иак.1,18 "Восхотев, родил Он нас"; кроме того, положение это исходило из вечного и божественного начала воскресения. Да как и могло это быть иначе? Тело Авраама "омертвело", так что здесь, как всюду, рождение новой жизни могло явиться лишь как следствие силы воскресения. Ни зачать, ни родить что-либо для Бога мертвая плоть не могла. Наследие во всей его полноте, во всем его великолепии ласкало взоры Авраама; но где же был сам наследник? Тело Авраама, также как и утроба Саррина, "омертвело"; но Иегова есть Бог воскресения; потому именно на мертвом теле может Он явить силу и действие Свое. Если б плоть не была мертва, Богу пришлось бы умертвить ее прежде, чем иметь возможность всецело явить на ней Свое могущество; наличность смерти, исключающей существование суетных и надменных замыслов человека, является наилучшим полем действий для Бога живого. Вот почему Иегова говорит Аврааму: "Посмотри на небо, и сосчитай звезды, если ты можешь счесть их. И сказал ему: Столько будет у тебя потомков." Душа, взирающая на Бога воскресения, становится вместилищем безграничных благословений Божиих, потому что ничего нет невозможного для Того, Кто может смерть превратить в жизнь.

"Авраам поверил Господу, и Он вменил ему это в праведность." Это вменение Аврааму праведности основано на вере Авраама в Бога, могущего оживлять мертвых. Таким являет себя Бог в мире, где царствует смерть; душа верующего в Него как в Обновителя жизни, Ему угодна и праведна в очах Его. Человеку не дано быть соработником Божиим в деле оправдания - что может сделать человек посреди господства смерти? Воскресит ли он мертвых? Откроет ли двери гроба? Сумеет ли он, избежав смерти, в полноте жизни и свободы выйти за пределы своего жалкого земного существования? Конечно, нет, а следовательно он никогда не может достичь праведности, или положения сына. "Бог не есть Бог мертвых, но Бог живых" (Марк. 12,27). Вот почему до тех пор, пока человек не освободится от власти смерти и господства греха, ему остаются чужды как положение сына, так и условия праведности пред Богом. Один лишь Бог может разрушить все препятствия, мешающие усыновлению человека к праведности; и оба эти факта являются следствием веры в Бога как в Того, Кто воскресил из мертвых Христа.

Именно такою представляет нам апостол Павел в Рим.4 веру Авраама, говоря: "Впрочем не в отношении к нему одному написано, что вменилось ему, но в отношении к нам: вменится и нам, верующим в Того, Кто воскресил из мертвых Иисуса Христа, Господа нашего. Бог воскресения составляет и для нас предмет веры, вера же наша является основанием нашей праведности. Если б, подняв глаза к небу, усеянному бесчисленными звездами, Авраам затем остановил их на себе, на своем "омертвелом теле", никогда не удалось бы ему поверить, что потомство его будет так же многочисленное, как звезды небесные. Но Авраам не принимал в расчет своего собственного тела; он сообразовался лишь с могуществом Бога воскрешающего, а так как могущество это должно было сделаться источником обетованного семени, звезды небесные и песок, покрывающий берега моря, служили лишь слабыми прообразами великих и чудных дел Божиих.

Так же и грешник, услышавший радостную весть Евангельскую, глазами веры узревший весь свет присутствия Божия и затем исследующий неизмеримые глубины своей собственной греховной природы, непременно воскликнул бы: "Дерзну ли предстать пред лицо Божие? Могу ли помыслить обитать в неприступном свете присутствия Господня?" Но, да будет благословенно имя Его, сам по себе совершенно несостоятельный, грешник находит полное удовлетворение в даруемом ему Богом Сыне, исшедшем из недр Отчих, вознесенном на крест, положенном во гроб, воссевшем затем на престоле одесную Отца; в Сыне Божием, всем существом и искупительным делом Своим заполнившем все пробелы, все расстояние между двумя исходными точками Ничего нет возвышеннее недр Отчих, вечного жилища Сына, ничего более низкого, чем крест и гроб; но Христа (о дивная истина!) находим мы и в недрах Божиих, и во гробе, Он предал Себя на смерть, дабы позади Себя, в прахе могилы, оставить весь гнет греха и беззаконий народа Своего; гробом Своим положил Он конец всякому началу человеческому, конец греху, конечный предел могуществу диавола Гроб Христов положил всему конец Воскресение же Христа переносит нас за границы этого предела, делает нетленным основанием славы Божией и блаженства человека. Только очи веры созерцают Христа воскресшего; в Нем они находят торжественный ответ касательно вопроса греха, суда, смерти и гроба Одержавший божественную победу над всем этим восстал из мертвых, воссел одесную величия Божия на небесах; и, что еще несравненно больше, Дух Воскресшего и Прославленного делает всякого верующего в Него чадом Божиим Верующий обновленным выходит из гроба Христова, как написано: "И вас, которые были мертвы во грехах, и в необрезании плоти вашей, оживил вместе с Ним, простив нам все грехи (Кол.2,13).

Итак, мы видим, что звание сына, будучи основано на воскресении, тесно связано с оправданием, праведностью и полным освобождением от всего того, что было каким бы то ни было образом против нас Бог не мог допустить нас в присутствие Свое, пока грех обладал нами, Он не мог допустить, чтобы какое-либо пятно лежало на Его сынах или дщерях Отец блудного сына не мог допустить к своему столу сына, одетого в рубище, приобретенное в стране чужой. Хотя сын и был в рубище, это не помешало отцу пойти навстречу, броситься ему на шею и обнять его то было дело благодати отчей, особенно подчеркнувшее эту благодать; но к трапезе своей отец не мог допустить сына, одетого в рубище Благодать, побудившая отца выйти навстречу блудному сыну, проявилась в справедливом отношении отца к сыну и вернула последнего в дом отчий. Благодать не позволила отцу ждать, пока сын сам позаботится о приобретении себе приличной одежды; правосудие же не позволяло, с другой стороны, ввести его в дом в одежде земли чужой; но когда отец выходит сыну навстречу и бросается ему на шею, благодать и правда проявляются здесь во всем своем блеске, во всем величии своем, свойственном каждой из них, не давая однако сыну права занять место за трапезой отца, пока он не был облечен отцом в одежду, присущую его высокому и блаженному положению Бог во Христе снизошел до самого низкого нравственного уровня человека, дабы уничижением Своим возвести человека на высшую степень блаженства, ввести его в общение с Самим Собою Из всего этого становится очевидным, что наше усыновление, вся слава и преимущества, с ним связанные, ни мало не зависят от нас самих Мы так же мало имеем в этом вопросе значения, как мало значило омертвение тела Авраама и утробы Сариной в вопросе возникновения семени многочисленного, как звезды небесные и как песок морской Все исходит исключительно от Одного Бога Бог Отец предначертал; Бог Сын положил основание; Бог Дух Святой возвел здание, носящее надпись: "Верою, независимо от дел закона" (Римл. 3,28).

Глава, нами изучаемая, обрисовывает и еще один факт большой важности: наследие. Вопрос об усыновлении и правосудии Божием уже решен бесповоротно и окончательно. Тогда Господь говорит Аврааму: "Я Господь, Который вывел тебя из Ура Халдейского , чтобы дать тебе землю во владение" (ст. 7). Тут возникает и обсуждается вопрос о наследии и том особом пути, по которому предстоит идти избранным наследникам Божиим для достижения обетованного наследия. "Если (мы) дети, то и наследники, наследники Божий, сонаследники же Христу, если только с Ним страдаем, чтобы с Ним и прославиться" (Римл. 8,17). Путь, ведущий в обетованную землю, изобилует страданиями, огорчениями и бедствиями всякого рода; но верою мы можем, благодарение Богу, сказать: "Нынешние временные страдания ничего не стоят в сравнении с тою славою, которая откроется в нас" (Римл. 8,18). и еще: "Кратковременное легкое страдание наше производит в безмерном преизбытке вечную славу"; (2Кор.4,17). и наконец: "Хвалимся и скорбями, зная, что от скорби происходит терпение, от терпения опытность, от опытности надежда" (Римл. 5,3-4). Пить чашу, испитую божественным Учителем нашим, креститься крещением Его, в блаженном общении с Ним проходить путь, ведущий прямо к славному наследию нашему - вот наше великое счастье и очевидное преимущество наше. Как Сам Наследник, так и все сонаследники Его достигают наследия этого стезями страданий.

Будем однако помнить, что страдания, выпадающие на долю сонаследников Христа, характера карательного. Это не страдания от руки бесконечного правосудия вследствие греха; все то было полностью встречено на кресте, когда божественная жертва склонила свою священную голову под ударами правосудия Божия. "Потому что Христос... однажды пострадал за грехи" (1 Петр. 3,18), и это "однажды" совершилось на кресте, и больше нигде. Никогда не страдал Он за грехи наши раньше, никогда уже больше не будет страдать за них. "Он однажды, к концу веков, явился для уничтожения греха жертвою Своею" (Евр.9,26). "Христос однажды принес Себя в жертву" (Евр.9,28).

Христос страдающий представляется нам двояко: во-первых, Христос, пораженный гневом Иеговы; затем Христос, отверженный людьми. Первое страдание нанесено было Ему Одному; нам же даны преимущество и честь быть соучастниками Его страданий второго рода. Пораженный гневом Иеговы за грех мира, Христос страдает совершенно Один, потому что кто же мог страдания за грех разделить с Ним? Он Один вынес на Себе весь гнев Божий, Один сошел "в дикую долину, которая не разработана и не засеяна" (Втор.21,4); там раз и навсегда покончил Он с вопросом о наших грехах. Этой части страданий Христовых мы навеки обязаны Ему во всем, не принимая никакого участия в несении их. И боролся, и победу одержал Христос Один, но добычу Свою Он делит с нами. Один был Он "в страшном рву и тинистом болоте" (Пс.39,3), но лишь только встал Он на "скалу" воскресения, Он тотчас же соединил нас с Самим Собою. Он был Один, когда, испуская дух, Он "возопил на кресте громким голосом" (Марк. 15,37), но с нами вместе поет "песнь новую" (Пс.39,4).

Теперь весь вопрос в том, откажемся ли мы страдать с Ним от людей после того, что Он за нас пострадал от Бога? Что вопрос этот существует, видно уже из того, что Дух Святой всегда употребляет слово "если", когда дело заходит об этом предмете. "Если страдаем с Ним" (Рим.8,17); "если терпим, то и царствовать будем" (2Тим.2,12). Когда дело шло об усыновлении, никаких условий не ставилось; высокое звание сына мы получили не страданиями, но животворящей силой Духа Святого по предвечным предначертаниям Божиим, основанным на искупительной жертве Христа. Ничто не может пошатнуть это положение. Членами семьи мы не делаемся чрез страдания; апостол Павел не говорит фессалоникийцам: "Чтобы вам удостоиться сделаться членами семьи Божией, за которую вы страдаете" (2Фес.1,5). Фессалоникийцы уже вошли в число членов семьи Божией, но они должны были сделаться наследниками Царства, достигнуть чего можно лишь путем страданий; степень этих страданий зависела от степени их преданности Царю и их сходства с Царем. Чем более мы Ему уподобляемся, тем более с Ним и страдаем; чем глубже будет наше общение с Ним в страданиях Его, тем теснее будет наше общение с Ним и в Его славе. Существует большая разница между домом Отца и Царством Сына. В первом является вопрос о способности, а во втором - о назначенном положении. Все мои дети могут сидеть со мною за столом; но насколько они воспользуются моим обществом и беседою со мною, это зависит от их личных способностей. Один из моих сыновей будет сидеть у меня на коленях, радуясь моей близости, но не будучи в состоянии понять ни одного моего слова; другой проявит, быть может, редкую смышленость в разговоре, но не будет, однако, от этого нисколько счастливее ребенка, сидящего у меня на коленях. Но как относится каждый из моих сыновей к выполнению своих обязанностей относительно меня, насколько каждый из них похож или не похож на меня, - это вопрос совершенно другой. Сравнение, мною приведенное, является лишь слабой картиной, обрисовывающей способность в доме Отца и назначенное положение в Царстве Сына.

Не забудем, однако, что страдания со Христом проистекают не от рабской нашей зависимости, но составляют наше преимущество и служат выражением добровольной нашей преданности Богу; это не железные узы закона, но дар благодати. "Вам дано ради Христа не только веровать в Него, но и страдать за Него" (Фил.1,29). Несомненно, что истинный источник страданий Христовых заключается в сосредоточении нашей любви на Нем. Чем больше возлюбим мы Христа, тем более сблизимся мы с Ним; чем более сближаемся мы с Ним, тем с большей верой будем мы Ему подражать; чем вернее будем мы Ему подражать, тем более мы будем и страдать с Ним. Итак, все истекает из любви ко Христу; слова "будем любить Его, потому что Он прежде возлюбил нас" (1Иоан.4,19) выражают основную истину. В этом вопросе, как и во всех других, будем опасаться впадать в дух подзаконности; потому что не следует воображать, чтобы человек, имея на шее своей ярмо подзаконности, страдает за Христа. Увы, скорее надо опасаться, что таковой человек не знает Христа, не знает блаженства усыновления и не установлен в благодати: он, скорее, ищет достигнуть семьи делами закона, чем достигнуть Царства путем страданий.

С другой стороны, не будем также отстранять от себя чашу и крещение Учителя нашего. Не будем пользоваться всеми плодами, дарованными нам крестом Его, отказываясь при этом отречься от самих себя, как того от нас требует крест Христов. Будем уверены, что путь, ведущий в Царство, не освещен светом благоволения мира, не усеян розами мирского счастья. Христианин, имеющий успех в мире сем, с полным основанием может опасаться, ходит ли он в общении со Христом. "Кто Мне служит, Мне да последует; и где Я, там и слуга Мой будет" (Иоан.12,26). Какова была цель всей земной жизни Христа? Старался ли Он приобрести на земле власть, искал ли в мире влияния и высокого положения? Нет; на кресте, между двумя осужденными разбойниками, нашел Он Себе место. "Но, - скажут некоторые, - то было дело Божие и дело десницы Господней". Это, конечно, так, но и человек участвовал во всем этом. И на основании этой истины, если мы идем за Христом, мы непременно будем отвергнуты миром. Наше соединение со Христом открывает нам небо и в то же время изгоняет нас из мира; если, считая себя небесными, мы не несем на себе поругания мира, это служит лишь доказательством того, что что-то не ладно. Если б сегодня Христос был на земле, каким путем шел бы Он, куда вел бы этот путь и чем бы он заканчивался? Пожелаем ли мы идти по этому пути с Ним? Да даст нам Господь во свете Слова Своего ответить на эти вопросы, потому что Слово это острее меча обоюдоострого и обнажает сокровенные тайники души нашей пред взором Всемогущего; и да соделает нас Дух Святой верными учениками нашего отсутствующего Учителя, распятого и отверженного. Живущий по духу исполняется духом Христовым; исполнившись же духа Христова, человек не занимается более своими личными страданиями, но поглощен интересами Того, ради Кого он страдает. Если взгляд устремлен на Христа, временные наши страдания теряют всю свою силу в сравнении с настоящей духовной радостью и грядущей славою.

...Предмет наследия заставил меня распространиться более, чем я думал; но я не сожалею об этом, потому что это вопрос первостепенной важности. Бросим теперь беглый взгляд на знаменательное видение Авраама, описанное в последних стихах этой главы: "При захождении солнца крепкий сон напал на Авраама; и вот напал на него ужас и мрак великий. И сказал Господь Аврааму: "Знай, что твои будут пришельцами в земле не своей, и поработят их, и будут угнетать их четыреста лет. Но Я произведу суд над народом, у которого они будут в порабощении; после сего они выйдут с большим имуществом. Когда зашло солнце и наступила тьма, вот дым как бы из печи и пламя огня прошли между рассеченными животными."

В этих двух образах "дыма из печи" и "пламени", можно сказать, заключается вся история Израиля. Первый представляет собою различные эпохи испытаний и страданий Израилевых: их долгое рабство в Египте, время владычества над ними царей Ханаанских, годы их Вавилонского плена и, наконец, время их настоящего рассеяния по земле. Во все эти различные периоды времени Израильтяне как бы проходили через "дым из печи" (см. Втор.4,20; 3Цар.8,51; Ис.18,10).

"Пламя огня", напротив, являет собою прообраз тех фазисов истории Израиля, в которые Иегова оказывал ему особую милость и помощь Свою; таковы освобождение его от ига Египетского рукою Моисея; освобождение от могущества царей Ханаанских с помощью судей Израилевых; возвращение из Вавилона по приказанию Кира и, наконец, окончательное освобождение народа Божия, когда Христос явится во славе Своей. Путь к наследию идет непременно чрез облака дыма, и чем гуще "дым из печи", тем будет ярче и "пламя огня", тем ярче и "светоч" спасения Божия.

Правило это применимо не только к народу Божию, взятому во всей его совокупности; оно относится и к каждому отдельному члену, входящему в состав его. Путь всякого верующего, занимающего более или менее выдающееся положение в рядах служителей Божиих, неизбежно проходит чрез облака "дыма из печи" и только впоследствии приводит к "пламени" огня или к мирному сиянию "светоча" "Ужас и мрак" овладели Авраамом; Иакову пришлось переносить в течение двадцати лет тяжкие работы в доме Лавана; Иосиф прошел чрез дымящуюся печь огорчений в темнице Египетской; Моисей провел сорок лет в пустыне Так должно быть со всеми служителями Бога. Они должны быть сначала "испытаны", и потом уже они допускаются до служения, если они "беспорочны" (1Тим.3,10). Принципы Божий о тех, которые Ему служат, выражены словами ап. Павла "не должен быть из новообращенных, чтобы не возгордился и не подпал осуждению с диаволом" (1Тим.3,6). Быть чадом Божиим и быть служителем Христовым - не одно и то же, но и тоже. Если я предоставлю своему ребенку заботу о своем саде, он там наделает, быть может, только беду, не сделав ничего хорошего Почему? Потому ли, что он мое возлюбленное дитя? Нет, но потому, что он неопытный садовник. В этом вся разница. Сыновние отношения и служение - вещи совершенно разные Ни одно из детей Королевы не способно быть в настоящее время ее первым министром Это не значит, что всякому чаду Божию не следует исполнять порученное ему дело, учиться страдать; но что общественное служение и полное порабощение плоти духу тесно связаны в мысли Божией, - это неоспоримый факт. Всякий, желающий открыто свидетельствовать о Боге пред миром, должен отличаться особенным смирением, иметь суждение здравое и дух покорный; должен носить в себе "мертвенность Иисуса", сломить свою личную волю, облечься приветливостью в обращении со всеми, потому что в этом сказывается его внутренняя отдача Богу. Несомненно, что все, выступающие впредь для служения Богу и более или менее не обладающие нами переименованными нравственными качествами, рано или поздно неминуемо падут.

Держи, Господи Иисусе, непосредственно близко к Себе и в руке Твоей слабых служителей Твоих!

СЛЕДУЮЩАЯ ГЛАВА - ИНДЕКС БИБЛИИ И ПОИСК