Здесь мы видим, как Авраамом овладевает неверие и он еще раз на некоторое время уклоняется от пути блаженного и детского доверия к Богу. "И сказала Сара Аврааму: Вот, Господь заключил чрево мое" (ст. 2). Слова эти выражают обычное нетерпение, составляющее отличительную черту неверия; Авраам должен был это понять и со своей стороны терпеливо ожидать исполнения Господом милостивого обетования Его; но наше бедное плотское сердце предпочитает любое положение, кроме выжидательного: оно идет на всевозможные сделки, создает всякие планы, всячески изыскивая выход из затруднительного положения вместо того, чтобы оставаться в нем. Поведение ребенка представляет нам в этом отношении многочисленные примеры: когда мы что-либо обещаем ребенку, ему и в голову не приходит сомневаться в наших словах; нам однако же нередко приходится быть свидетелями, с каким волнением и нетерпением он ожидает выполнения данного ему нами обещания. В поведении ребенка мы, как в зеркале, открываем наше собственное отражение. В 15-й главе Авраам доказывает свою веру, в 16-й же главе обнаруживает свое нетерпение; таким образом, мы яснее и лучше понимаем глубокий смысл и всю важность изречения апостола: "Дабы вы не обленились, но подражали тем, которые верою и долготерпением наследуют обетования" (Евр.6,12). Бог дает обетование, вера ухватывается за него; надежда полагается на это обетование, а терпение спокойно ожидает исполнения его.

В коммерческом мире существует так называемая "валюта" векселя; нечто подобное находим мы и в жизни веры: обетования Божий имеют также свою определенную ценность; мы оцениваем обетования Божий во столько, во сколько мы умеем ценить сущность Самого Бога. Душа покорная и терпеливая получает поэтому полную награду от Бога, ожидая от Него исполнения всего обещанного.

Что касается Сары, смысл ее слов, обращенных к Аврааму, был в сущности такой: "Господь обманул меня; попробую, не поможет ли мне в этом деле моя служанка-египтянка." Неверие склонно опираться на все за исключением Бога; часто приходится лишь удивляться, к каким ничтожным, бессмысленным средствам прибегает верующий, когда он теряет сознание присутствия Божия, забывает, что верность Божия непоколебима, что Бог силен исполнить все. Тогда душа теряет это мирное настроение, эту уравновешенность, столь необходимую для верного хождения пред Богом; для достижения своей цели она готова прибегать к человеческим ухищрениям всякого рода, считая все это позволительным и даже похвальным.

Но безнаказанно выйти из безусловного подчинения Господу нельзя: это имеет пагубное влияние на душу. Если б Сара сказала: "Плоть обманула меня, но Бог - надежда моя", она поступила бы правильно, потому что плоть действительно обманула ее. Испытав несостоятельность плоти с одной стороны, Сара, не научившаяся еще отвращать взгляд свой от плоти во всех ее проявлениях, решилась обратиться к другому виду той же плоти. На взгляд Бога, как и на взгляд веры, природа Агари нисколько не была лучше Сары: всякая плотская природа, как старая, так и молодая, не имеет никакой цены в глазах Бога, а следовательно, и в глазах веры. Но мы лишь настолько вмещаем в себя эту истину, насколько на деле, на опыте, Бог сделался центром нашего существования. С той минуты, что мы отвращаем взгляд наш от Бога славы, мы способны впадать во всевозможные измышления человеческого неверия; и лишь настолько, насколько мы действительно опираемся на Бога живого, единого истинного н мудрого, можем мы освобождаться от всякого влияния человеческого. Это не значит, что мы призваны презирать орудия, употребляемые Богом; этим мы доказали бы не веру, а равнодушие наше. Вера придает значение орудию не ради него самого, но ради Того, Кто им пользуется: неверие, напротив, смотрит лишь на орудие и ставит успех дела в зависимость от мнимого могущества этого орудия вместо того, чтобы причину успеха искать в могуществе Бога, по благости Своей соблаговолившего употребить в дело это орудие. Взглянув сперва на Давида, затем на филистимлянина, Саул сказал: "Не можешь ты идти против этого филистимлянина, чтобы сразиться с ним, ибо ты еще юноша." Но для Давида вопрос заключается совсем не в том, имеет ли он силу победить Филистимлянина; ему важно было лишь знать, имеет ли эту силу Иегова.

Путь веры - путь прямой и узкий. Вера и не обоготворяет орудий, и не презирает их; она ценит их настолько, насколько их употребляет Бог, но не больше того. Существует огромная разница между употреблением, которое делает из твари Бог на благо мне, и употреблением, которое из нее делает человек, с целью устранить Бога; это часто упускается из виду. Бог употребил в дело воронов, чтоб питать Илию. Илия же не воспользовался ими, чтоб умалить значение Бога. Когда сердце действительно занято Богом, оно не придает никакого значения орудиям Божиим; оно рассчитывает на Бога с полной уверенностью, что, какие бы орудия Бог ни употребил, Он всегда благословит, поможет, все усмотрит для боящихся Его.

В случае, рассматриваемом нами, Агарь очевидно не была орудием Божиим для исполнения обетования, данного Богом Аврааму. Бог обещал Аврааму сына, но не сказал, что сын этот произойдет от Агари. Библейский рассказ повествует нам, что Авраам и Сара сообща прибегли к помощи Агари и этим навлекли на себя много неприятностей; потому что Агарь, "увидев, что (она) зачала, стала презирать госпожу свою"; но это было лишь началом всех затруднений, которые произошли оттого, что Авраам и жена его с такой поспешностью прибегли к помощи человеческой. Достоинство Сары было попрано ее служанкой-египтянкой: Агарь увидела слабость госпожи своей и стала презирать ее.

Достоинство и авторитет можно сохранить лишь при условии полной зависимости от Бога. Никто так независим от всего окружающего, как человек, ходящий по вере и ожидающий всего от Бога Одного; но лишь только чадо Божие становится должником плоти или мира, оно тотчас же теряет свое достоинство и сразу это сознает. Мы не даем себе отчета, какой ущерб душе нашей наносит малейшее отступление от пути веры. Конечно, идущие по пути Божию встречают и испытания, и труд, но они могут быть вполне уверены, что все это им возместится радостию и блаженством, которые сделаются уделом их; человек же, уклоняющийся от пути этого, идет навстречу несравненно большим испытаниям, ничем не смягченным, ничем не вознагражденным.

"И сказала Сара Аврааму: В обиде моей ты виновен". В своей неверности мы склонны винить других. Сара лишь пожинала плоды своей ошибки; и тем не менее она говорила Аврааму: "В обиде моей ты виновен; затем с позволения Авраама она придумывает средство избавиться от испытания, которое сама на себя навлекла своим нетерпением. "Авраам сказал Саре: вот, служанка твоя в твоих руках; делай с нею, что тебе угодно. И стала Сара притеснять ее, и она убежала от нее" (ст. 5-6). Но таким путем ничего достичь нельзя; притеснениями не удалось избавиться от служанки. Если мы, впадая в ошибки, терпим от последствий их, гордостью и насилием мы не можем от них освободиться. Прибегая к подобным мерам, мы лишь усугубляем зло. Когда мы согрешаем, нам должно смириться, чистосердечно исповедать грех наш и ожидать избавления от Бога. Ничего подобного не видим мы, однако, в поведении Сары: напротив, она, по-видимому, даже и не сознает греховности своего поступка; и вот, вместо того, чтобы ожидать освобождения от Бога, она сама, своими средствами, надеется освободиться от затруднения. Но все усилия, нами употребляемые для исправления наших ошибок, нами чистосердечно не исповеданных, лишь усложняют наше положение. Вот почему Господу угодно было, чтобы Агарь вернулась к госпоже своей и родила сына, но не сына обетования, а сына, причинившего испытание Аврааму и дому его, как это мы увидим впоследствии.

На основании всего вышеизложенного мы, во-первых, приходим к одному важному практическому выводу, а во-вторых, знакомимся с новыми ветхозаветными прообразами. Прежде всего на этом примере мы убеждаемся, что если по неверию нашему мы впадаем в какую-либо ошибку, мы напрасно надеемся ее тут же в одну минуту исправить своими собственными средствами. В мире все совершается последовательно: "Что посеет человек, то и пожнет. Сеющий в плоть свою, пожнет тление; а сеющий в дух, от духа пожнет жизнь вечную" (Гал.6,7-8). Это неизменное правило, встречаемое нами всюду в Писании и в нашей собственной жизни. Бог прощает грех и восстанавливает душу; но нам приходится пожинать нами посеянное. Авраам и Сара долгие годы переносили присутствие служанки и ее сына и освободились от них лишь согласно воле Божией. Полная отдача себя в руки Божий сопровождается особенным благословением. Если бы в рассматриваемом нами случае Авраам и Сара поступили по духу, им не пришлось бы страдать от присутствия служанки и сына ее: но они прибегли к помощи плоти, и им пришлось нести последствия своего поступка. Часто - увы! - мы похожи на "лошака несмысленного" вместо того, чтобы смирять и успокаивать душу свою, как "дитя, отнятое от груди матери" (Пс.130,2). "Лошак несмысленный" изображает того, кто вступает в ожесточенную борьбу с обстоятельствами, вследствие чего не только от них не избавляется, но лишь сильнее чувствует на себе их гнет. "Дитя, отнятое от груди матери", представляет собою тех, кто покорно склоняет голову пред каждым испытанием и беззаветной покорностью своей смягчает горечь своей тяжелой доли.

С другой стороны, мы встречаемся здесь, в лице Агари и сына ее, с прообразами завета или союза, основанного на законе, и всех тех, которые от него рождаются для служения делам закона. "Ибо написано, что Авраам имел двух сынов, одного от рабы, а другого от свободной. Но который от рабы, тот рожден по плоти; а который от свободной, тот по обетованию. В этом есть иносказание: это два завета; один от горы Синайской рождающий в рабство, который есть Агарь..." (Гал.4,22-25). В этом важном изречении апостола "плоть" противоставляется "обетованию", и таким образом мы узнаем не только, какое значение придает Бог слову "плоть", но и как Он смотрит на усилие, которое употребил Авраам для получения чрез Агарь обетованного семени вместо того, чтобы довериться "обетованию" Божию. В лице Агари и Сары представляются два диаметрально противоположные завета. Один "рождал в рабство", потому что он принимал в расчет способности и действия плоти и ставил в зависимость от них жизнь человека. "Исполнивший его (т.е. завет) жив будет им." Таков завет, олицетворенный Агарью. Но завет, изображенный Сарою, являет Бога Богом обетования, и обетования, совершенно независимого от человека и основанного единственно на благоволении и могуществе Божием. Бог не допускает слова "если" в Своих обетованиях. Он их дает без всяких условий и с непреложным решением выполнить их; и вера всецело уповает на Бога. Выполнение Богом обетовании исключает всякое усилие плоти; в этом именно Авраам и Сара оказались виновными пред Богом. Они попытались своими усилиями достичь того, что по неизменному обетованию Божию и помимо их вмешательства составляло уже их достояние. Так всегда поступает неверие. Своею суетливою деятельностью оно создает тучи, заволакивающие душу и заслоняющие от нее лучи славы Божией. "И не совершил там многих чудес по неверию их" (Матф. 13,58). Один из характерных признаков веры заключается в предоставлении Богу свободы действий для проявления силы Его; когда начинают проявляться дела Божий, человеку, конечно, подобает в благоговении склониться пред дивной силой Господа нашего.

Ошибка, в которую впали галаты, заключалась в том, что они прибавили нечто "от плоти" к тому, что уже совершил на кресте Христос. Евангелие, возвещенное им апостолом Павлом и принятое ими, было простым возвещением благодати Божией, совершенной, вечной, безусловной. У них "пред глазами предначертан был Иисус Христос, как бы у них распятый" (Гал.3,1). Это было не только обетование Божие, но обетование, уже божественно и со славою выполненное. В Христе распятом разрешились все вопросы как относительно прав Божиих, так и относительно духовных потребностей человека; но лжеучители опровергают или стараются опровергнуть все Евангелие Христово, говоря: "Если не обрежетесь по обряду Моисееву, не можете спастись" (Деян.15,1); таким образом, по заявлению самого апостола, они "отвергли благодать Божию" и "Христос напрасно умер" (Гал.2,21). Или Христос спасает всецело, или Он совсем и не Спаситель. Коль скоро кто-либо говорит: "Пока вы не сделаете того или другого, вы не можете спастись", он опровергает этим с начала до конца все христианство, ибо христианство это являет мне Бога, снисходящего лично до меня, каков бы я ни был, до грешника виновного, жалкого и погибшего по своей собственной вине; являет мне Бога во имя принесенной Им Самим на кресте жертвы, дарующего мне полное прощение всех моих грехов, полное освобождение из моего отчаянного положения.

Вот почему всякий, говорящий: "Вы должны сделать то или другое для вашего спасения", лишает крест всей его славы и отнимает от нас всякий мир; потому что если спасение зависит от того, что мы из себя представляем или от того, что мы делаем, мы погибнем неминуемо. Но, благодарение Богу, дело обстоит совершенно иначе. В основе Евангелия лежит великая истина, что Бог есть ВСЕ, а человек - НИЧТО; дело идет не о смешении Божественного и человеческого; все и везде Бог. Мир, даруемый Евангелием, не основывается отчасти на деле Христовом, отчасти на деле человека; он держится всецело и единственно на деле Христовом, потому что дело это совершенно, навеки совершенно само по себе, и при этом содействует усовершенствованию всех, на него опирающихся.

В завете закона Бог, так сказать, бездействовал некоторое время, чтоб посмотреть, что в силах окажется сделать человек; в Евангелии же мы застаем Бога в действии, а человек призывается "стоять и смотреть на спасение Господне" (2Пар.20,17). Основываясь на этом, апостол, нимало не колеблясь, говорит: "Вы, оправдывающие себя законом, остались без Христа, отпали от благодати" (Гал.5,4). Если человек призван что-либо внести в дело своего спасения. Итак, если спасение есть дело благодати, надо, чтоб оно было наполовину делом закона, наполовину делом благодати; это два отдельные и различные завета. Это Сара и Агарь; если это Агарь, Бог устранен; если Сара, человек исключен; и так оно идет с начала до конца. Закон обращается к человеку, он испытывает человека, показывает его действительную цену, обнаруживает его падение, заключает его под проклятие, держит его под проклятием, пока человек считается с законом, т.е. пока человек жив. "Закон имеет власть над человеком, пока он жив" (Рим.7,1). Со смертью человека власть закона, естественно, прекращается (см. Рим.7,1-6; Гал.2,19; Кол.2,20-3, 3), хотя закон и сохраняет за собою право произносить проклятие на всякого человека живущего.

Напротив, Евангелие утверждает, что человек погиб, пал, мертв; Бога же оно являет таким, как Он есть - Спасителем всех погибших, Богом, милующим виновных, Животворящим мертвых; оно не представляет Бога требующим чего бы то ни было от человека (потому что что же может дать человек, умерший несостоятельным должником?), но являющим человеку дар благодати Своей в деле искупления.

Итак, между этими двумя заветами, заветом закона и заветом благодати, существует огромная разница, что дает возможность уразуметь всю силу слов апостола в Послании к галатам: "Удивляюсь." - "Кто прельстил вас?" - "Боюсь за вас." - Я в недоумении о вас." - "О, если бы удалены были возмущающие вас!" - Таким языком говорит Дух Святой, знающий цену Христу во всей Его полноте, знающий также цену спасению Христову и сознающий, насколько познание Христа и Его спасения необходимы падшему грешнику. Таких сильных выражений мы не находим ни в одном из остальных Посланий к коринфянам, несмотря на господство среди них самых грубых, трудно искоренимых недостатков. Всякая ошибка, всякое заблуждение человека могут быть исправлены вмешательством благодати Божией; но галаты, подобно Аврааму в этой главе, отвратились от Бога, снова обратились к помощи плоти. Какое средство могло оказаться в этом случае действительным? Как исправить ошибку, состоящую в отпадении от того, что одно может исправить все? Отпасть от благодати - это значит возвратиться под власть закона, от которого можно ожидать только проклятия Господь да утвердит нас в преизбыточной благодати Своей!

СЛЕДУЮЩАЯ ГЛАВА - ИНДЕКС БИБЛИИ И ПОИСК