Теперь нам предстоит рассмотреть "приношение хлебное", дающее нам точное изображение Человека Христа Иисуса. Жертва всесожжения представляла Христа в Его смерти; хлебное приношение представляет Его в Его жизни. Ни в той, ни в другой не идет речь о подъятии греха. В жертве всесожжения мы видим умилостивление, а никак не возложение на Себя греха, не вменение Христу греха, не падение на Христа гнева Божия за грех мира.

Это доказывалось тем, что вся жертва целиком сжигалась на жертвеннике. Если бы речь шла об искуплении малейшего греха, жертва должна была бы сжигаться вне стана (ср. Лев.4,11-12 с Евр.13,11)

При описании "приношения хлебного" даже и не упоминается о крови кропления. В нем мы открываем только чудный образ Христа, живущего, ходящего и пребывающего в служении Богу здесь, на земле. Одного этого факта достаточно, чтобы воодушевить духовно настроенного христианина с серьезным вниманием и в духе молитвы приступить к изучению этого прообраза. Христианину предоставляется возможность углубиться в рассмотрение чистой и совершенной человеческой природы нашего Господа. Приходится опасаться, что эта святая тайна недостаточно окружена подобающим ей благоговением. Выражения, которые часто употребляются в разговорах и в книгах, уже доказывают, что основное учение о воплощении Господа Иисуса остается непонятым и представляется в искаженном, несогласном с Словом Божиим виде. Подобные выражения объясняются превратным пониманием истинного характера как самой Личности Христа, так и Его страданий; но каково бы ни было их происхождение, при свете Священного Писания их приходится осудить и, следовательно, отречься от них. Многое происходит единственно от недостатка вдумчивого отношения к употребляемым выражениям. Поэтому остережемся обвинять того или иного христианина в неверном понимании основной истины.

Существует, однако, необыкновенно веский факт, и он должен быть признан руководящим началом при составлении нравственной оценки всякого верующего; я говорю о существенной истине учения о человеческом естестве Христа: она лежит в самой основе христианства, и вот почему сатана испокон веков прилагал столько усилий к тому, чтобы ввести людей в заблуждение в этом отношении. Все основные ереси, проникшие в Церковь, обнаруживают намерение сатаны подорвать истину, свидетельствующую о личности Христа. Многие благочестивые люди, вставшие на защиту этих заблуждений, сами не раз впадали в заблуждения противоположного характера. Это доказывает нам, как необходимо близко придерживаться выражений, которые Духу Святому угодно было употребить при изложении столь священной и глубокой тайны. Я уверен, что подчинение авторитетности Священного Писания и сила Божественной жизни в душе лучше всего предохранят от всякого рода заблуждения. Чтобы оградить себя от заблуждения относительно учения Христова, душа не должна обладать какими-либо теологическими (богословскими) познаниями; если только Слово Божие обильно вселяется в нее, если Дух Святой могущественно действует в ней, сатане не удастся вкрасться в душу, не удастся возбудить в ней мрачных и страшных сомнений. Если сердце насыщается Христом, являемым нам в Писаниях, оно, конечно, отвергнет все ложные представления о Христе, которые сатана силится ему внушить. Питаясь истиною Божией, мы без малейшего колебания откажемся от потакания сатане. Это вернейший путь для избавления от уловок духа заблуждения, в каком бы виде они ни возникали. "Овцы слушаются голоса Его и ... за Ним идут, потому что знают голос Его; за чужим же не идут, но бегут от него, потому что не знают чужого голоса" (Иоан.10,3-5-27). Нет надобности знать чужие голоса, чтобы отвратиться от них; для этого достаточно только знать голос "доброго Пастыря". Одно это уже предохранит нас от искушения подчиниться какому бы то ни было чужому голосу. Вот почему, полностью сознавая, что я призван предостеречь моих читателей от подчинения себя какому-либо чужому голосу относительно Божественной тайны человеческого естества Христа, я не нахожу нужным опровергать многие смелые и ложные предположения; я предпочитаю с помощью Божией вложить в руки моих братьев орудия против них, развивая содержащееся в Священном Писании учение об этом вопросе.

Самую слабую и несовершенную сторону нашего христианства составляет недостаток нашего тесного общения с истинным Человеком, Господом Иисусом Христом. Отсюда возникают всевозможные недочеты в нашей духовной жизни, отсюда проистекают все наши заблуждения, волнения, вся наша духовная сухость. О, если бы мы пребывали в простоте веры, проникаясь сознанием, что истинный Человек пребывает одесную престола Величия на небесах, - Человек, исполненный нежного сострадания, непостижимой любви; Его могущество безгранично, мудрость - бесконечна, помощь всегда действенна; Его богатства неисследимы; Его ухо открыто для наших воздыханий; Его рука восполняет все наши нужды; Его сердце горит нежною любовью к нам. Это сознание сделало бы нас более счастливыми, вознесло бы нас над видимым миром, освободило бы нас от всякой зависимости, от всякого влияния человеческого, от кого бы оно ни исходило. Все, чего ни желает наше сердце, даровано нам в Господе Иисусе. Жаждет ли оно искреннего участия? Где оно найдет его, как не в Том, Кто плакал с огорченными сестрами в Вифании? Ищет ли оно истинной любви? Ни в чьем сердце нет столько любви, как в сердце молившегося до кровавого пота в Гефсимании Сына Человеческого. Нуждается ли оно в мощной поддержке? Для этого ему достаточно лишь взглянуть на Творца миров. Необходима ли Ему непогрешимая мудрость, могущая направить Его на любую истину? Пусть оно приблизится к Тому, Кто есть олицетворенная мудрость. "Кто сделался для нас мудростью" от Бога. Одним словом, во Христе мы имеем все. Божественная мысль и Божественные стремления нашли полное удовлетворение в "Человеке Христе Иисусе" (1Тим.2,5); если в Личности Христа нашлось все необходимое для полного удовлетворения Бога, есть в ней, несомненно, и все, могущее удовлетворить нас; это удовлетворение мы и получаем по мере того, что силою Духа Святого ходим в общении с Богом.

Кроме Господа Иисуса Христа, не было ни одного совершенного человека на земле. Его совершенство сказывалось во всем: в мыслях, в словах, в делах. Все нравственные качества проявлялись в Нем в гармоничной соразмерности. Ни одна черта Его характера не преобладала в Нем в ущерб остальным. В Нем чудесным образом проявлялось внушавшее благоговение величие наряду со смирением, сообщавшим в Его присутствии мужество сердцу. Книжники и фарисеи должны были выслушать из Его уст нелицеприятные упреки, тогда как бедная самаритянка и женщина, "которая была грешница", не отдавая себе в этом отчета, были привлечены к Нему. Да, чудная гармония наполняла все Его существо. Это сказывалось во всех обстоятельствах Его земной жизни. В присутствии пяти тысяч голодных Он мог, например, сказать Своим ученикам: "Вы дайте им есть"; затем, по насыщении их: "Соберите оставшиеся куски, чтобы ничего не пропало" (Иоан.6,12). Здесь проявились благость и бережливость, не наносящие вреда одна другой; каждая из них царит в сфере, присущей ей. Он не мог отпустить голодными множество народа, следовавшего за Ним, но в то же время не мог и допустить, чтобы пропало что бы то ни было из сотворенного Богом (1Тим.4,4). Руке, щедро отверзтой для восполнения всех человеческих нужд, была чужда расточительность.

В этом для нас заключается урок: как часто наша доброта переходит в непростительную расточительность! А с другой стороны, как часто наша бережливость оказывается скупостью. Также часто наша мелочность мешает нам идти навстречу истинно нуждающимся, поставленным на нашем пути; в иных же случаях из тщеславия или по неразумию нашему мы без толку тратим деньги, могущие оказать существенную поддержку нашим нуждающимся ближним.

Дорогой читатель, будем тщательно изучать Божественное изображение жизни Человека Христа Иисуса. Да будут наши сердца заняты Тем, Чьи пути были совершенны, Тем, Которому принадлежит первенство во всем, это вливает бодрость в нашу душу, содействует укреплению "внутреннего человека".

Вот Он пред нами в Гефсиманском саду. В глубоком смирении, свойственном лишь Одному Ему, повергается Он ниц; но появление изменника и окружающей его толпы Он встречает со спокойствием и величием, заставляющими всех отступить и пасть на землю; пред Богом - повержение ниц пред Его судьями, пред Его обвинителями - непоколебимое достоинство. Здесь все совершенно, все Божественно.

То же совершенство сказывается и в удивительном согласовании в Нем Его отношения к Богу и людям; Он мог сказать: "Зачем было вам искать Меня? или вы не знали, что Мне должно быть в том, что принадлежит Отцу Моему?" И в то же время Он мог "идти в Назарет" и подавать там пример полного подчинения авторитету Своих родителей (см. Лук.2,49-51). Он мог сказать Своей Матери: "Что Мне и Тебе, Жено?" А между тем среди невыразимых страданий предсмертной агонии Он на кресте доказал Свою нежную любовь к матери, поручая ее заботам Своего любимого ученика. В первом случае Христос, как истый назорей, отрекался от всего, чтобы исполнить волю Своего Отца; во втором - Он проявлял глубокую любовь совершенного человеческого сердца. В Нем было совершенно все: преданность назорея Богу, равно как и любовь человеческая; одно чувство не могло подорвать другое; оба они ярко светились, каждое в подобающей ему сфере.

Тень этого совершенного Человека представляется нам в прообразе чистой "пшеничной муки", служившей основанием хлебного приношения. В ней не было ничего неровного, шероховатого, неприятного для осязания. Какому бы наружному давлению мука ни подвергалась, поверхность ее оставалась ровною. Так никакие обстоятельства не приводили Христа в смущение; никогда мы не видим Его нерешительным, колеблющимся, взволнованным; никогда Он не выказывал нетерпения в ожидании. Что бы ни случалось, Он ко всему относился со спокойствием, так верно представленным мягкой "пшеничной мукой".

Во всем этом Христос, несомненно, представляет Собою полный контраст (противоположность) самым выдающимся, самым верным служителям Божиим. Моисей, например, "был кротчайший из всех людей на земле"; (Числ.12,3). и, однако, в порыве гнева "он погрешил устами своими" (Пс.105,33). Апостол Петр, мы видим, часто отличался из ряду вон выходящими рвением и энергией; но случалось ему, однако, проявлять и робость, заставлявшую его уклоняться, из человеческого страха, от свидетельства об истине. Он был уверен в своей преданности Христу; когда же наступила минута действовать, преданности этой в нем не оказалось. Апостол Иоанн, более других пребывавший в непосредственном общении с Христом, не раз обнаруживал дух нетерпимости, тщеславия (Лук.9,49-52-55; Марк. 10,35-37). Встречаются также большие неровности и в характере самого верного из слуг Божиих, апостола Павла. Он обращается к первосвященнику с оскорбительными словами, которые ему пришлось затем взять назад (Деян.23). Коринфянам он пишет Послание; затем сперва сожалеет о написанном, а потом снова одобряет содержание своего письма (2Кор.7. 8). Во всех мы находим ошибки, кроме Того, Кто "лучше десяти тысяч других", Кто - "весь любезность" (П. Песн.5,10-16).

Для того, чтобы составить себе ясное понятие о хлебном приношении, рассмотрим прежде всего его составные части; затем перейдем к рассмотрению различных видов этого приношения и, наконец, людей, его приносивших.

1. Что касается его составных частей, то "лучшая пшеничная мука" представляет собою основную часть этой жертвы и является, как мы видели, прообразом человеческой природы Христа, совмещавшего в Себе все совершенства. Дух Божий с благоволением останавливается на описании славы Христа, рисует пред нами картину, изображающую все несравненные Его качества, возводящие Его на неизмеримую высоту. Он противопоставляет Его Адаму, хотя еще и не утратившему своей невинности; Дух Святой говорит: "Первый человек из земли перстный; второй человек Господь с неба" (1Кор.15,47). Первый Адам еще до своего падения был "из земли"; второй Человек был "Господь с неба".

Елей в хлебном приношении является прообразом Духа Святого. Но елей, употреблявшийся двояко, представляет нам двоякое проявление Духа Святого в связи с воплощением Сына. Лучшая мука смешивалась с елеем, а затем поливалась елеем. Таков был прообраз; сущность же прообраза, Господь Иисус Христос, был прежде всего "зачат" Духом Святым, затем помазан Духом (ср. Матф. 1,18.23 с 3,16). Проявляющаяся здесь явная точность поразительна. Дух Божий, перечисляющий составные части прообраза, подтверждает их значение в описании жизни Христа. Даровавший нам в книге Левит целый ряд определенных прообразных теней описал нам в повествованиях Евангелий и Того, Кого изображали эти прообразы. Один и тот же Дух сказывается в святых словесах Ветхого и Нового Заветов, делая нас способными дать себе отчет, как поразительно эти оба Завета согласуются один с другим.

Зачатие Христа девою посредством силы Духа Святого представляет собою одну из глубочайших тайн для обновленного человеческого разума. Подробное изложение этого таинственного события мы находим в Евангелии от Луки; это очень характерно, потому что с начала до конца этого Евангелия Дух Святой как бы задается целью явить нам все стороны "Человека Христа Иисуса", представляя нам Его в особенно рельефном виде. В Евангелии от Матфея мы видим пред собою "Сына Авраамова - Сына Давидова". В Евангелии от Марка пред нами предстает образ Божественного Служителя - небесного Работника. Евангелист Иоанн изображает Его "Сыном Божиим", Вечным Словом, Жизнью, Светом, чрез Который "все начало быть". В Евангелии же Луки Дух Святой задается великою целью изобразить нам "Сына Человеческого".

Когда Ангел Гавриил возвестил деве Марии оказываемое ей благоволение, связанное с делом воплощения, она скорее по искреннему неведению, чем из сомнения, спросила: "Как будет это, когда я мужа не знаю?" Очевидно, она думала, что святой Младенец, о рождении Которого шла речь, родится согласно общим мировым законам; мысль эта, по великой милости Божией, даст вестнику Божию случай присовокупить несколько слов, проливающих яркий свет на основную истину вопроса воплощения. Ответ ангела на вопрос девы исполнен для нас глубокого интереса и заслуживает самого тщательного рассмотрения с нашей стороны. "Ангел сказал ей в ответ: Дух Святой найдет на тебя, и сила Всевышнего осенит тебя; посему и рождаемое Святое наречется Сыном Божиим" (Лук.1,35).

Это чудное изречение показывает нам, что человеческие тело, в которое облекся Предвечный Сын Божий, было создано "силою Всевышнего". "Ты тело уготовал Мне" (Евр.10,5). То было настоящее человеческое тело, действительные "плоть и кровь". Поэтому ни на чем не основаны ложные и, безусловно, пагубные учения гностицизма и мистицизма; ничто не оправдывает безжизненно отвлеченных положений первого и басен второго. Здесь все глубоко, устойчиво, реально. Бог дал нам именно то, в чем мы имели нужду. Самое древнее обетование говорило, что "семя жены сотрет главу змею"; это предсказание могло осуществиться только чрез одного истинного Человека, - чрез Существо, наделенное вполне человеческой, но в то же время чистой и непорочной природой. "И вот, зачнешь во чреве, - сказал Ангел Гавриил, - и родишь Сына" (Лук.1,31). ["Но когда пришла полнота времени, Бог послал Сына Своего Единородного, Который родился от жены" (Гал.4,4) Это одно из важнейших изречений, так как оно являет нашего Господа Сыном Божиим и Сыном Человеческим Бог послал "Сына Своего", Который "родился от жены" Драгоценное свидетельство!] Затем во избежание всякого недоразумения относительно этого зачатия ангел прибавляет несколько слов, неоспоримо доказывающих, что "плоть и кровь", "причастным" которым сделался Предвечный Сын, будучи истинными плотью и кровью, в то же самое время были несовместимы с малейшей нечистотой Человеческое естество Христа, в полном смысле этого слова, было "рождаемым Святым". Будучи полностью непорочным, Он, следовательно, был свободен от любого смертного начала. Смертность объясняется только наличием греха, человеческое же естество Христа не имело никакого - ни личного, ни общего - отношения к греху. Грех вменен был Ему только на кресте, где Он сделался "жертвою за грех" для нас. Но хлебное приношение не есть прообраз Христа, несущего на Себе грех. Оно изображает прежде всего Христа, живущего совершенною жизнью на земле; и эта Его жизнь была, конечно, полна страданий не за грех, взятый на Себя. Важно усвоить себе этот вопрос. Ни жертва всесожжения, ни хлебное приношение не представляют Христа, обремененного нашими грехами. В последнем мы видим Христа, живущего на земле; в первой видим Его умирающим; ни в одной из этих жертв речь не идет о вменении Христу греха или о гневе Божием за этот грех. Представлять, одним словом, Христа жертвою за грех где-либо, кроме креста - значит лишать Его жизнь всей красоты, всякого Божественного совершенства, значит лишать крест его характера и принадлежащих ему места и значения. Это также нанесло бы непоправимый ущерб ясности прообразных теней книги Левит.

В этом отношении мне хотелось бы уверить всех моих читателей, что необходимо приложить все свои старания для правильного понимания жизненной истины, относящейся к Личности и сущности Господа Иисуса Христа. Заблуждаться в этом отношении - значит в корне подрывать все христианское учение. Бог не может благоволить к чему-либо, не основанному на этой истине. Личность Христа представляет Собою живой центр - Божественный центр, вокруг которого группируются все действия Духа Святого. Если вы отступаете от истинного учения о Христе, вы уподобляетесь кораблю, срывающемуся с якоря и носящемуся без руля и компаса по необозримому и бурному океану, и рискующему неминуемо разбиться о подводные камни арианства, неверия или безбожия. Допустите сомнение в вечном существовании Христа как Сына Божия - сомнение в Его Божественности; допустите сомнение в непорочности Его человеческой природы, и вы дадите разрушительным волнам и убийственным заблуждениям возможность прорвать сдерживающую их плотину. Да не вообразит себе кто-либо, что речь здесь идет только о вопросе, вызывающем споры и горячий обмен мыслей ученых богословов, или о вопросе любопытном, о непонятной тайне, о догмате, который мы вольны понимать каждый по-своему. Нет, это существенная истина, основная истина, которую необходимо усвоить силою Духа Святого, необходимо сохранять хотя бы в ущерб всему остальному; истина, которую нам должно исповедовать в любое время и во всех обстоятельствах, к каким бы последствиям это ни привело.

Мы должны с помощью Духа Святого только принять в сердце откровение Отца о Сыне: это оградит наши души от уловок врага, какой бы вид они ни принимали. Враг может прикрывать заманчивость учений арианства и созианизма [Эти учения отвергают тайну воплощения и Божественность Господа Иисуса Христа. Прим. Перевод.] густою сетью толкований, по-видимому, вполне вероятных, правдоподобных и в то же время соблазнительных; но истинно благочестивое сердце вскоре поймет, что вся эта система клонится к тому, чтобы умалить славу Спасителя, Которому мы обязаны решительно всем; таким образом, вскоре обнаруживается нечистый источник, откуда, очевидно, возникла эта система. Мы легко можем обойтись без человеческих учений; но мы никак не можем обойтись без Христа, на Котором сосредоточено благоволение Божие, Христа, к Которому относятся все предначертания Божий, Христа, о Котором свидетельствует Слово Божие.

Господь Иисус Христос, Предвечный Сын Божий, Бог, явившийся во плоти, Бог всякой плоти, благословенный навеки, облекся телом, и, безусловно, божественно чистым, неспособным прикасаться к греху, полностью освобожденным от всякого греха и смерти. Человеческая природа Христа была такова, что преследуй Он только Свою личную выгоду, Он всегда мог бы вернуться на небо, откуда сошел и которому принадлежал. Говоря это, я оставляю в стороне вечные законы искупительной любви, неизменной любви, наполнявшей сердце Иисуса, Его любви к Богу, Его любви к избранным Божиим, или Его дела, необходимого для закрепления вечного завета Божия с семенем Авраама и со всею тварью земною. Сам Христос говорит нам, что Ему "надлежало пострадать и воскреснуть из мертвых в третий день" (Лук.24,46). Ему непременно надлежало пострадать для проявления и полного осуществления великой тайны искупления. Этот милосердный Искупитель жаждал "привести многих детей в славу". Он не хотел "остаться Один"; поэтому, подобно зерну горчичному, Он хотел "упасть в землю и умереть". Чем более мы углубляемся в истину, свидетельствующую о Личности Христа, тем более мы понимаем и ценим действие Его благодати.

Говоря о Христе, "страданиями навыкшем послушанию", апостол видит в Нем "Виновника нашего вечного спасения" (Евр.5,8-9), а не Предвечного Сына, Который по существу и Своей природе был настолько божественно чист, что невозможно было что-либо прибавить к Его чистоте. Говоря также: "Се, изгоняю бесов и совершаю исцеления сегодня и завтра, и в третий день кончу" (Лук.13,32), Иисус Христос намекал на Свое воскресение, которое должно было явить Его Совершителем всего дела искупления. Когда же речь шла о Нем лично, Он мог, даже выходя из Гефсиманского сада, сказать: "Или думаешь, что Я не могу теперь умолить Отца Моего, и Он представит Мне более, нежели двенадцать легионов Ангелов? Как же сбудутся Писания, что так должно быть?" (Матф. 26,53-54).

Ясность понимания этого вопроса успокаивает душу; очень важно проникнуться сознанием Божественной гармонии, существующей между местами Священного Писания, представляющими нам духовное превосходство Христа и Божественную чистоту Его природы, и местами, определяющими Его отношение к Его народу и изображающими великое дело искупления. Иногда обе эти характерные стороны личности Христа соединены и указаны в одном и том же изречении, напр. в Евр.5,8-9. "Хотя Он и Сын, однако страданиями навык послушанию, и, совершившись, сделался для всех послушных Ему виновником спасения вечного." Не будем упускать из виду, что отношения, в которые Христос добровольно поставил Себя к Своему народу, как из Божественной любви к погибшему миру, так и во исполнение намерений Божиих, нимало не могли умалить присущую Ему святость, Его совершенство и славу. "Дух Святой сошел" на деву, и "сила Всевышнего осенила ее; посему и рожденное Святое было наречено Сыном Божиим." Чудное откровение глубокой тайны непорочной и чистой человеческой природы Христа, иносказательно представленной "пшеничной мукой, смешанной с елеем"!

Отметим здесь невозможность какого бы то ни было согласования человеческой природы, какою она проявляется в господе Иисусе Христе, и человеческой природы, присущей нам. Что чисто, то никогда не может соединиться с нечистым. Тленное несовместимо с нетленным, духовное - с плотским, небесное - с земным. Из этого следует заключить, как несообразно дерзновенно предположение некоторых, что Христос сделался причастным нашей падшей природе. Если бы это было так, крестная смерть утратила бы свое значение. В этом случае было бы непонятно, почему Спаситель "томился", пока не совершилось это крещение кровью; непонятно было бы, почему "зерно горчичное" должно было пасть в землю. Христианину необходимо усвоить все это. Христос никак не мог иметь что-либо общее с нашей человеческой природой. Послушайте, что ангел сказал Иосифу в Матф. 1,20: "Иосиф, сын Давидов! не бойся принять Марию, жену твою; ибо родившееся в ней есть от Духа Святого." Таким образом, духовная чистота Иосифа и блаженное неведение девы Марии более содействуют полному выяснению святой тайны воплощения Христа и в то же время служат для нее средством защиты против кощунственных нападок врага.

Каким же образом, в таком случае, соединены с Христом верующие в Него? Соединены ли они со Христом в Его воплощении или же в Его воскресении? Несомненно, в Его воскресении, как о том и свидетельствуют слова: "Если пшеничное зерно, падши в землю, не умрет, то останется одно; а если умрет, то принесет много плода" (Иоан.12,24). До смерти Христа ничто не могло соединить Его с Его народом. Лишь в могуществе новой жизни верующие соединены с Господом.Они были мертвы во грехах своих, и вот, по неизреченному Своему милосердию, Он сошел с неба, и, Сам по Себе чистый и непорочный, сделался "жертвою за грех". Он умер для греха, уничтожая его этим; затем, побеждая грех и всякое греховное начало, Он воскрес, и в воскресении соделался Главою нового народа. Адам был представителем падшего вместе с ним человечества. Христос, умирая, взял на Себя бремя, угнетавшее грешников и, уничтожив все, свидетельствовавшее против них, покорив Себе все, Он воскрес и ввел их с Собою в новую жизнь, центром и славным Главою которой является Он Сам. Поэтому мы читаем: "соединяющийся с Господом есть один дух (с Господом)" (1Кор.6,17). "Бог, богатый милостью, по Своей великой любви, которою возлюбил нас, и нас, мертвых по преступлениям, оживотворил со Христом, - благодатью вы спасены, - и воскресил с Ним и посадил на небесах во Христе Иисусе" (Еф.2,4-6). "Потому что мы члены тела Его, от плоти Его и от костей Его" (Еф.5,30). "И вас, которые были мертвы во грехах и в необрезании плоти вашей, оживил вместе с Ним, простив нам все грехи" (Кол.2,13).

Мы могли бы привести еще много и других примеров, подтверждающих этот факт, но вышеупомянутых мест более чем достаточно для утверждения нас в мысли, что не воплощением, а смертью приобрел Себе Христос положение, благодаря которому верующие могут быть "оживотворены с Ним". Если мой читатель не видит всей важности этого факта, я прошу его рассмотреть этот факт при свете Писания и в связи с вопросом о Личности Христа, о Его жизни, о Его смерти, о духовном состоянии нашего ветхого человека и о месте, нам дарованном благодатью Божией в обновленном творении. Всесторонне взвесив этот вопрос, он, я уверен, убедится в его неоспоримой важности. Прошу моего читателя верить, что пишущий эти страницы не написал бы и одной строчки в подтверждение этой истины, если бы не считал ее особенно важной согласно связанным с ней последствиям. Божественное откровение представляет собою нечто гармоничное, представляет собою целое, отдельные части которого так мудро привязаны рукою Божиею одна к другой, что невозможно умалить значение одной из его истин, не нанося ущерба всему остальному. Этого должно быть достаточно, чтобы предостеречь христианина от всякого посягательства на целостность чудного здания, каждому камню которого отведено назначенное ему от Бога место; истина, относящаяся к Личности Христа, является, несомненно, основным камнем свода здания.

Установив, таким образом, истину, прообразно представленную лучшей "пшеничной мукой, смешанной с елеем", мы подходим к другому вопросу большой важности, заключающемуся в словах: "И вольет на нее елея" (ст. 1). Здесь мы имеем пред собою прообраз помазания Господа Иисуса Христа Духом Святым. Не только тело Господа Иисуса было таинственно создано Духом Святым; этот чистый, святой сосуд был еще и помазан тою же Силою на служение. "Когда же крестился весь народ, и Иисус, крестившись, молился, - отверзлось небо, и Дух Святой нисшел на Него в телесном виде, как голубь, и был глас с небес, глаголющий: Ты Сын Мой Возлюбленный; в Тебе Мое благоволение!" (Лук.3,21-22).

Для всех, искренне желающих быть верными служителями Божиими, помазание Господа Иисуса Духом Святым пред Его открытым выступлением на путь служения исполнено великого значения. Как Человек, зачатый Духом Святым, будучи, в сущности, "Богом, явленным во плоти", в "Котором обитала вся полнота Божества телесно", Господь Иисус совершал все силою Духа Святого; когда Он принял на земле образ человека, чтобы исполнять волю Божию, - возвещать радостную весть, учить в синагогах, исцелять больных, очищать прокаженных, изгонять бесов, насыщать голодных или воскрешать мертвых, - Он действовал чрез Духа Святого. Святой небесный сосуд, в котором был явлен на земле Сын Божий, был создан, исполнен, помазан и водим Духом Святым.

В этом для нас скрыто святое, глубокое, необходимое и спасительное поучение. Мы склонны пускаться в путь, не будучи посланными, склонны действовать исключительно плотской силою. Часто видимое служение есть ничто иное, как беспокойная и не освященная деятельность плотской природы, до сих пор еще не исследованной и не осужденной в присутствии Божием. Необходимо тщательно изучить особенности "хлебного приношения": только тогда нам откроется настоящее значение "пшеничной муки с положенным на нее елеем". Необходимо углубиться в созерцание Христа Иисуса, Который, обладая в Самом Себе всею силою Божества, тем не менее творил все Свои дела, совершал все Свои чудеса и в конце концов "принес Себя, непорочного, Богу Духом Святым" (Евр.9,14). Он мог сказать: "Я Духом Божиим изгоняю бесов" (Матф. 12,28).

Только то имеет действительную цену, что совершено силою Духа Святого. Человек может написать множество книг; но если его перо не водимо Духом Святым, труд его не произведет прочного успеха. Человек может красноречиво говорить; но если его уста не были запечатлены помазанием Духа Святого, слово его не пустит корня в сердцах слушателей. Это очень важное размышление, и, если бы мы придавали ему больше весу, мы больше наблюдали бы за самими собою и жили бы в большей зависимости от Духа Святого. Мы нуждаемся лишь в одном быть полностью освобожденными от нас самих, дабы дан был простор Духу Святому действовать на нас и чрез нас. Человек, наполненный самим собою, не может быть сосудом Божиим. Вникая в служение Господа Иисуса, мы убеждаемся, что Он во всех обстоятельствах действовал непосредственной силой Духа Святого. Живя на земле, Он доказал, что человек должен не только жить Словом, но и действовать Духом Божиим. Как ни совершенна была Его человеческая воля, как ни совершенны были Его мысли, Его слова, Его дела, Он тем не менее всегда руководствовался авторитетом Слова Божия и действовал силою Духа Святого. Да даст нам Господь решимость в этом, как и во всех других отношениях, неуклонно идти по Его стопам! Тогда наше служение сделалось бы, несомненно, действеннее, наше свидетельство принесло бы обилие добрых плодов, наше хождение более содействовало бы Божию прославлению.

Другая составная часть хлебного приношения останавливает на себе наше внимание; это "ливан". Лучшая "пшеничная мука", мы видели, была основой этой жертвы; елей и ливан служили ее главными приправами: связь, существующая между ними, очень знаменательна. Елей представляет силу служения Христа; ливан изображает цель этого служения. Первый показывает нам, что Христос все совершал Духом Божиим; второй - что Он делал все во славу Божию.

СЛЕДУЮЩАЯ ГЛАВА - ИНДЕКС БИБЛИИ И ПОИСК