Затронув эту тему, апостол, который глубоко любил свой народ, как народ Бога, изливает свое сердце с уважением к учению, которое для них было камнем преткновения. Его желанием, целью его сердца, было их спасение. Они были предметом его любви, но их глаза были закрыты ревностью по Богу, но не по рассуждению, и были несведущи в том, чему учил их Бог. Не разумея праведности Божьей, они пытались установить свою собственную праведность и не покорились праведности Божьей. Ибо Христос является концом закона для праведности всякого верующего. Была обретена праведность Божья, камень преткновения для Израиля.

Тем не менее, апостол ясно и четко приводит свои аргументы. Он устанавливает это со своей стороны; и Второзаконие представляет ему неожиданное доказательство большой важности. Он цитирует отрывок из этой книги, который говорит о положении Израиля, когда они должны были нарушить закон и пострадать от этого. "Сокрытое принадлежит Господу, Богу нашему, а открытое - нам...". То есть, закон был дан как условие для наслаждения благословением, просто и несомненно; что мог сделать в милости Бог и что Израиль должен был испытать за последствия нарушения закона, остается тайной его верховной воли. При этом совершенно определенно открыт другой закон, а именно, что когда было невозможно исполнение закона и когда Израиль был выведен из своей страны из-за нарушения закона, то если бы они в той далекой стране обратили свои сердца к Богу, то Он бы их принял. Было покончено с законом, как с условием отношений с Богом. Израиль был выведен, согласно рассматриваемой главе (Втор.30) - он стал Лоамми, он больше не был народом Божьим. И тем не менее, свидетельство Божье было направлено к ним: они могли обратиться к нему по духу и верой. Это больше не было законом, это была вера. И если так, говорит апостол, то Христос есть предмет веры. И ни один еврей не мог бы отрицать, что свидетельство Бога было надеждой всякого верного израильтянина, когда все было разрушено.

Затем приводится ссылка на Второзаконие - когда Моисей поднялся над законом и предположил другие замыслы Божьи, на них основывая закон обращения в душе к Богу, когда все покончено с законом и когда Израиль оказался в таком месте, где было бы невозможно соблюдать закон, находясь в плену среди язычников - этот отрывок имеет большое значение в доказательствах апостола; и цитирование Второзакония является чрезвычайным доказательством его утверждения, что здесь действует Святой Дух. И именно апостол представляет Христа; но сочетание истин различного положения Израиля, закона и обращения в сердце, когда они были утрачены под законом - это сочетание, в котором Христос был краеугольным камнем и только Он мог быть им, представляет всесторонний взгляд на исключительность всех путей Божьих, в его сущности и в его промыслах, которые способен постичь только Дух Бога и который явно выражает его мысли. Смотрите Второзаконие.29 (в конце) и 30.

Слово веры, представленное как надежда Израиля, было тем, что провозгласил апостол - если кто-то устами исповедует Господа Иисуса и верит в душе, что Бог воскресил его из мертвых, то он будет спасен. Драгоценное, простое и верное утверждение, подтверждаемое, если это необходимо, свидетельством из Ветхого Завета: "Всякий, верующий в Него, не постыдится". Слова сердце и уста противостоят закону. Второзаконие предполагает, что Израиль не мог исполнить закон; Слово их Бога, как говорил им Моисей, могло быть в их сердцах и устах. Таким образом, теперь для еврея (как и для всякого другого) это было верой сердца.

Заметьте, что здесь не сказано: "Если вы любите в вашем сердце", или "Если ваше сердце таково, каким оно должно быть по отношению к Богу"; но сказано: "Если... и сердцем твоим веровать...". Верите. Человек верит сердцем, если он действительно верит заинтересованным сердцем. Всеми его чувствами он обращен к истине, желая, если речь идет о милости, чтобы то, что ему говорят, было истиной. Он желает этого и одновременно не сомневается в этом. Он верит не в то, в чем принимает участие, а в истину того, что рассматривается как очень важное для него. Темой обсуждения здесь является не состояние его чувств (очень важное на своем месте), а важность и истина того, что представлено значимостью для самого человека, которому это нужно для его спасения, спасение, в необходимости которого он уверен, без которого он не может обойтись - это истина, в которой его уверяет свидетельство самого Бога. Такому человеку Бог подтверждает, что спасение принадлежит ему, но это не то, во что он должен верить, как в предмет веры; это то, в чем Бог уверяет каждого, кто верит.

Более того, эта вера дает доказательство, свидетельствующее о ее искренности - исповедании имени Христа. Если кто-то убежден, что Иисус есть Христос, то его убеждение явно будет со стороны большим осуждением. Вера сердца рождает исповедание уст; исповедание же уст является доказательством искренности веры и праведности в смысле требований, которые Господь предъявляет нам в милости: это доказательство, которого Бог требует в самом начале. Это значит бить в барабан на земле пред лицом врага. Это значит говорить, что Христос победил, и что все по праву принадлежит ему. Это - исповедание, которое приносят Богу в ответ на имя Христа, и, таким образом, выражение веры, которой мы принимаем участие в праведности Божьей так, что можно сказать: "Он верит в Христа для спасения; у него есть вера, которая оправдывает".

Здесь я немного углубился в подробности, потому что именно в этом месте человеческое сердце приходит в замешательство, смущаясь тем больше, чем больше это искренне, до тех пор, пока остается какое-либо неверие или самооправдание. Невозможно, чтобы пробудившаяся душа не чувствовала необходимости обратить сердце к Богу, и пока человек не покорился праведности Божьей, он думает, что угождение Богу зависит от его собственных привязанностей, поскольку Бог любит нас, хотя мы все еще грешники. Наши чувства имеют большое значение, но это предполагает уже существующие отношения, соответственно которым мы любим. Мы любим, потому что мы любимы Богом. И его любовь сделала то, что соответствует нашим нуждам и соответственно божественной славе. Это дало Иисуса; и Иисус совершил то, что требовалось с тем, чтобы мы могли принять участие в божественной праведности; и, таким образом, Он представил каждому, кто (признавая, что он заблудший грешник) верит в него, положение его чада и дал оправдание души пред Богом, благодаря совершенству дела Христа. И спасение принадлежит такой душе соответственно заявлению самого Бога. Возлюбленные такой любовью, спасенные такой милостью, наслаждаясь такой благодатью, давайте будем развивать чувства, соответствующие дару Иисуса и знанию о нем и его доброте.

Вполне очевидно, что к этим "всяким", кто верит в Иисуса, относятся и язычники наряду с евреями. Здесь нет различия; один Господь у всех, щедрый для всех призывающих его. Как прекрасно видеть подобное выражение: "Здесь нет различия", повторенное здесь. До этого апостол уже упоминал его, добавляя "ибо все согрешили". Грех ставит всех людей в погибели на один уровень пред Богом. Но здесь нет различия, "потому что один Господь у всех, богатый для всех", всякий, кто призывает его имя, будет спасен.

В этом заявлении Апостол обосновывает другое положение, и тем самым он оправдывает пути Божьи, которые совершились в его служении. Еврейские писания провозглашали, что всякий, призывающий имя Господа, должен быть спасен. И евреи утверждали, что язычники не знают имени истинного и живого Бога. Поэтому было необходимо провозгласить его с тем, чтобы они могли призвать его, и все служение апостола было оправдано. Соответственно и написано: "Как прекрасны ноги благовествующих мир, благовествующих благое". Ибо, рассматривая эти вопросы среди евреев, он естественно опирался на их собственные писания.

Но он применяет этот закон для благовествования как евреям, так и язычникам (так как закон не был изложением евангелия). С этой же целью он цитирует Исаию. Именно этому провозглашению открыто благовествованной истины, Израиль не поверил; так что должна быть вера в истину, которую благовествуют, в провозглашаемое слово. Стих 18 представляет некоторую сложность. Несомненно, что апостол намеревается объяснить, что провозглашение истины со стороны Бога уже имело место. Израилю не было оправдания, так как известие прошло повсюду, слова Божьи дошли до пределов вселенной. Свидетельство не ограничивалось только евреями. Язычники слышали его повсюду. Это очень просто. Позаимствовал ли апостол просто слова (которые в цитируемом отрывке применяются к свидетельству твари), или он намеревается говорить о свидетельстве самой природы? Я полагаю, что он использовал отрывок, чтобы показать, что Бог в своем свидетельстве имел в виду и язычников; он просто желает предложить это евреям, цитируя их собственные писания, что не только они, евреи, слышали, но и то, что свидетельство разнеслось повсюду, и таков был замысел Бога. Павел цитирует отрывок, как пророчество того, что уже состоялось; он использует слова, чтобы показать, что это всеобщее свидетельство было в замыслах Бога, каковы бы ни были принимаемые средства. И затем, представляя это конкретно для евреев, он добавляет: "Разве Израиль не знал?" Разве народ не был извещен об этом распространении свидетельства к язычникам, о принятии свидетельства язычниками, так, чтобы привести их в общение с Богом? Да; Моисей уже сказал, что Бог возбудит в Израиле ревность народом невежественным. И Исаия открыто сказал, авторитетно заявляя, что Бог был найден народом, не искавшим его; а об Израиле он сказал, что целый день Он простирал свои руки к непослушному и упорному народу; одним словом, что язычники найдут его, а Израиль будет развращенным и непослушным. Таким образом, свидетельство, принесенное их соответствующему положению - хотя апостол подходит к этому медленно и постепенно - является ясным и правильным: язычники получили; а Израиль - во вражде.

СЛЕДУЮЩАЯ ГЛАВА - ИНДЕКС БИБЛИИ И ПОИСК