Мы рассмотрели влияние смерти и воскресения Христа на оправдание и практическую жизнь. До гл. 5,11, Он умер за наши грехи. С гл. 5,12, где Он умер, мы считаем себя мертвыми для греха и живыми для Бога через него. Обсуждалось наше положение под двумя главами, Адамом и Христом. Рассмотреть остается другой момент - влияние этого учения на вопрос закона. Христианин, или лучше сказать верующий, участвует во Христе, когда Христос умер, и живет для Бога, когда Христос воскрес из мертвых через него. Каково же действие этой истины по отношению к закону, (так как только закон имеет власть над человеком, пока он живет)? Когда он умрет, то закон не будет иметь этой власти над ним. Таково наше положение относительно закона. Разве это ослабляет его власть? Отнюдь. Так как мы говорим, что Христос умер, а следовательно и мы; но закон не применяется больше к тому, кто мертв.

Раскрывая влияние этой истины, апостол использует пример о законном браке. Замужняя женщина привязана законом к своему мужу, потому что он жив, но если он умрет, то она свободна. Применение этого правила изменяет форму истины. Совершенно очевидно, что нельзя быть под властью двух мужей одновременно. Один исключает другого. Закон и воскресший Христос не могут быть соединены в своей власти над душой. Но в нашем случае закон не теряет своей силы, (а именно, в своих правах над нами) при своей смерти, но только при нашей смерти. Он управляет нами только пока мы живы. Апостол начал именно с этого разрушения уз смерти. Муж умер, но в своем приложении закон отменяется нашей смертью. Тогда мы мертвы по отношению к закону посредством тела Христова (ибо мы должны иметь дело с Христом, воскресшим после Его смерти), и мы должны принадлежать Ему, воскресшему из мертвых, чтобы приносить плод для Бога, но мы не можем принадлежать двум сразу.

Когда мы были во плоти, когда, как люди, каждый из нас обязан был поступать по ответственности человека, живущего жизнью природы, как дитя Адама, то закон был для нас правилом и совершенной мерой ответственности, а также представителем власти Божьей. Страсти, побуждавшие к греху, действовали в той природе и, сталкиваясь с этим барьером закона, нашли в нем то, что через сопротивление ему возбуждало своеволие и внушало - даже путем самого запрещения - зло, которое любила плоть и запрещал закон; и таким образом эти страсти воздействовали на члены, производя плоды, приводившие к смерти. Но теперь человек был вне его власти, он ушел от его преследования, будучи мертв к тому закону, власти которого мы подлежали {Я не сомневаюсь, что именно так следует читать этот отрывок. Мой читатель, возможно, обнаружит "закон мертв". Выражение "умерли для того, чем были связаны", отсылает к стиху 4, где сказано: "вы умерли для закона". Христос под законом умер под его проклятием. Быть во плоти значит жить под ответственностью человека в его естественной жизни - как дитя падшего Адама. В этой жизни (если она беззаконна) закон является правилом человеческой праведности. Мы не должны смешивать плоть, существующую в христианах, с человеком, пребывающим во плоти. Принцип прежней жизни все еще сохраняется, но это никоим образом не является принципом его отношений с Богом. Когда я во плоти, это принцип моих отношений с Богом, но, поскольку ее воля греховна, то невозможно, чтобы я угодил Богу. Я могу искать в ней праведность - это будет происходить на основе закона. Но христианин мертв через Христа ко всему этому состоянию вещей, он не живет этой жизнью; его жизнь во Христе, и он получил Святого Духа. Плоть больше не является принципом его отношений с Богом: на этой основе он считает себя потерянным. В других местах мы узнаем, что он во Христе на той же основе, на какой Христос пред Богом. Святой Дух, как мы увидим, ставит его туда в силе через веру, при этом Христос является его жизнью}. Итак, умереть под законом также было бы осуждением, но Христос прошел через это и принял осуждение, в то время как мы имеем избавление от ветхого человека, который пребывает в смерти. Наш ветхий человек распят с Ним, так что это наше освобождение от смерти к закону. Он лишь осуждает нас, но его власть заканчивается с жизнью того, кто подлежал этой власти. И поскольку мы мертвы во Христе, закон больше не может затрагивать тех, кто состоял под ним: мы принадлежим новому мужу, Христу воскресшему, чтобы служить в новизне духа, в благоволии благодати в нашей новой жизни, а не - как объяснит впоследствии апостол через Святого Духа {Здесь он не говорит Духом, поскольку он еще не сказал о даре Святого Духа в силу дела Христова. Он говорит лишь о способе и характере осуществляемого служения} - в рабстве буквы.

Таково учение. А теперь что касается заключений, которые можно вывести отсюда. Разве является закон грехом, что мы уходим из-под его власти? Ни в коем случае. Но он дал знание о грехе и вменил его в вину. Ибо апостол говорит, что он не понял бы, что простые побуждения его природы являются грехом, если бы закон не сказал: не возжелай. Но эта заповедь дала греху повод для нападок на душу. Грех, этот злой принцип нашей природы {Следует помнить, что на протяжении всей этой части (то есть начиная с главы 5,12) мы имеем дело с грехом, а не с грехами}, пользуясь этой заповедью для того, чтобы провоцировать душу ко злу, который запрещен (но который он внушает самим запрещением, действуя также по своеволию, которое сопротивлялось запрещению, производя всевозможные похоти. Ибо без закона грех не мог бы ввергнуть душу в этот конфликт и вынести в нем приговор смерти, делая ее ответственной в осознании греха, который без этого закона она бы не знала. Под законом похоть действовала с осознанием греха в смерти, и результатом была смерть в осознании без какого-либо избавления для сердца от силы вожделения.

Без закона грех не возбуждал бы так своеволие, которое отказывалось подчиниться тому, что сдерживало его. Ибо барьер для своеволия пробуждает и возбуждает своеволие, и осознание греха пред лицом запрета Божьего есть осознание под приговором смерти. Таким образом, заповедь, которая сама по себе была к жизни, стала фактически к смерти. "Делай это и будешь жить" стало смертью, показав острую необходимость в Боге для греховной природы, чье своеволие отвергло ее, и для совести, которая не могла не принять справедливого осуждения.

Человек ходит в тихом безразличии, исполняя свою собственную волю, не имея знания о Боге или, следовательно, какого-либо чувства греха или мятежа. Приходит закон, и он умирает под его справедливым судом, который запрещает все, что он желает. Похоть была злом, но она не открывала суда Божьего, напротив, она забывала о нем. Но когда пришел закон, то грех (здесь он рассматривается как враг, нападающий на ту или иную личность или место), зная, что своеволие будет упорствовать и совесть - осуждать, воспользовался законом, толкая человека в направлении, противоположном закону, и убил его в осознании греха, который закон запрещал от имени Бога. Результатом этого была смерть человека, что касается Божьего участия в суде. Итак, закон был хорошим и святым, поскольку он запрещал грех, но в осуждении грешника.

Не была ли смерть, таким образом, введена тем, что было хорошим? {Грех и смерть взаимообусловлены. Закон вводится для того, чтобы выявить через прегрешение то, чем является то и другое. Апостол сначала спрашивает: "Неужели от закона грех?", поскольку его следствием была смерть для человека. Упаси Боже, но он дал знание о грехе и начертал смерть на душе через суд, поскольку человек грешник. Второй вопрос: "Неужели закон, будучи добрым сам по себе, сделался для меня смертоносным?" Нет. Это грех (чтобы он мог выявиться во всей своей чудовищности) убил меня, используя закон в качестве средства в моем сознании. Он обнаружил в человеческом состоянии средство извратить доброе и сделать это смертью для него} Нет. Но закон, чтобы мы могли видеть в его истинном свете, использовал то, что было хорошим, чтобы навлечь смерть на душу, и таким образом вследствие заповеди он стал чрезвычайно греховным. Во всем этом грех олицетворяется в образе того, кто пытается убить душу.

Таким было действие закона, того первого мужа, ввиду того, что грех существовал в человеке. Чтобы более ясно выразить это, апостол передает свое духовное понимание опыта души под законом.

Здесь мы должны заметить, что здесь предметом рассмотрения является не факт конфликта между двумя природами, но действие закона при условии, что воля будет обновлена и закон обрел свои права в сознании и стал объектом привязанностей сердца - сердца, признающего духовность закона. Это не является ни знанием благодати, ни знанием Спасителя Христа, ни знанием Духа {Конфликт имеет место также тогда, когда в нас обитает Святой Дух. Гал.5 говорит об этом: "Плоть желает противного духу" и т.д. Но ведь мы уже не под законом, как говорит дальше апостол: "Если же вы духом водитель, то вы не под законом". Здесь о человеке говорится как о находящемся под законом: все связано с законом. Закон духовен; мы соглашаемся с законом, мы наслаждаемся в законе. Ни Христос, ни Дух не упоминаются, пока не встает вопрос об освобождении}. Основным вопросом здесь является не осуждение (хотя закон действительно оставляет душу под судом), но крайний недостаток силы, чтобы исполнить его, чтобы он не осудил нас. Закон духовен, но я, как человек, плотский, раб греха, каким бы ни было суждение моего внутреннего человека, ибо я не дозволяю то, что я делаю. Я практикую то, что я не хочу, и то, что я ненавижу. Так любя и так ненавидя, я соглашаюсь, что закон хорош. Не то чтобы я делал зло как нравственное намерение воли, ибо я не хочу того зла, которое творю; напротив, я ненавижу его. Во мне обитает грех, ибо фактически во мне (то есть в моей плоти - во всем плотском человеке, какой он есть) нет ничего хорошего, поскольку даже там, где есть воля, я не нахожу способа совершить что-либо доброе. Совершенно не хватает силы.

Два враждующих принципа: настоящее действие греха и недостаток силы, чтобы избавиться от него

В стихе 20 апостол, дав это объяснение, делает это ударение на словах "я" и "мы": "Если же делаю то" (так мы должны читать), и: "уже не я делаю то, но живущий во мне грех". Таким образом, я нахожу, что во мне присутствует зло, которое хотело бы делать добро, ибо, что касается внутреннего человека, я наслаждаюсь в законе Божьем. Но во мне есть другой постоянный принцип, который противодействует закону моего рассудка, который подчинит меня этому закону греха в моих членах. Так что, каковы бы ни были мои желания, даже лучшие из них, сам я жалкий человек. Будучи человеком, и таким человеком, я не могу не быть жалким. Но если я пришел к этому, я сделал огромный шаг.

Зло, о котором здесь говорится, - это зло, пребывающее в нашей природе, и недостаток силы, чтобы избавиться от него. Здесь в полной мере раскрывается учение о прощении грехов. Нас огорчает здесь настоящее действие греха, от которого мы не можем избавиться. Ощущение этого часто является более болезненным, чем ощущение прошлых грехов, которые верующий может постичь как устраненные кровью Христа. Но здесь мы все еще имеем осознание греха в себе, хотя мы можем ненавидеть его, и вопрос об избавлении смешивается с нашим опытом, по меньшей мере пока мы не усвоим то, что преподается нам в этой части послания, чтобы осудить ветхого человека как грех в нас, а не нас самих, и чтобы счесть себя мертвыми. Поскольку Христос, через которого мы теперь живем, умер и стал жертвой за грех, наше осуждение невозможно, так как грех осужден и мы освобождены через "закон духа жизни в нем". Это не прощение, но освобождение; грех во плоти осужден на кресте.

Через божественную благодать обновленный человек узнал три вещи. Во-первых, он пришел к открытию, что в нем, то есть в его плоти, нет ничего хорошего; но, во-вторых, он научился различать между ним самим, желающим блага, и грехом, который обитает в нем; но далее, когда он желает блага, грех слишком велик для него. Приобретя таким образом знание о себе, он не пытается быть лучше во плоти, но ищет освобождения и находит его во Христе. За этим приходит сила. Он пришел к этому открытию и к исповеданию, что в нем нет силы. Он обращается к другому. Он не говорит: "Как я могу?" или "Как я буду?" - но: "Кто избавит меня?" Итак, когда мы были лишены всякой силы, Христос умер за безбожных. Это недостаток силы выявляется, и мы обретаем благодать в конце, когда в отношении того, что мы есть, и в отношении всех надежд на улучшение внутри нас, благодать является единственной нашей поддержкой.

Но к счастью, когда мы обратимся к благодати, перед нами нет ничего, кроме благодати. Освобождение совершается тем, что мы совершенно не живем во плоти; мы умерли для нее и вышли из-под закона, который держал нас в рабстве и осуждении, и мы сочетались с другим. Христос воскрес из мертвых, и едва угнетенная душа воскликнет: "Кто избавит меня?" - уже готов ответ: "Я благодарю Бога через Иисуса Христа, нашего Господа". Ответ не таков: "Он избавит". Избавление уже совершилось; он воздает благодарение.

Человек был несчастен в борьбе под законом, не зная об искуплении. Но он умер в смерти Христовой, избавившись от той природы, которая сделала его таким; он вполне покончил с самим собой. Избавление Божье является полным. Две природы все еще противопоставлены друг другу, но избавление не является несовершенным. Это избавление совершено Богом, и развитие его проявлений прослежено в следующей главе.

Здесь мы можем заметить, что апостол не говорит: "Мы знаем, что закон духовен, а мы плотские". Если бы он сказал так, это относилось бы к христианам, как таковым, в их собственном и нормальном состоянии. Это личное познание того, чем является плоть под законом, когда человек оживотворен, а не положение христианина, как такового, пред Богом. Заметьте также, что закон рассматривается с точки зрения христианского знания - "мы знаем", - когда мы больше не состоим под ним и когда мы способны судить обо всем его значении, согласно духовности того, кто судит и кто также видит, будучи духовным, что такое плоть, потому что теперь он не во плоти, но в Духе {Это дает ключ к данному отрывку - увы, поскольку души не свободны, то об этом много говорится. Это не настоящий опыт кого-либо, но освобожденная личность, описывающая состояние неосвобожденной. Неосвобожденная личность не может говорить таким же образом, потому что она испытывает беспокойство в отношении результатов для себя. Человек в болоте не может спокойно описывать, как он тонет, потому что он боится утонуть и остаться там; когда же он выберется оттуда, он описывает, как он тонул. Конец Рим.7 - это человек, выбравшийся из болота и показывающий в мире принцип и способ, которым он тонул в нем. Вся эта часть послания является более сложной, чем то, что предшествует главам 5,12, потому что наш собственный опыт находится в противоречии с тем, что вера учит нас говорить. Если по благодати я прощен и оправдан, то в моем опыте нет никакого противоречия. Именно это Бог сделал для меня вне меня. Мой долг уплачен. Но если я говорю, что я мертв ко греху, то мой опыт противоречит этому. Потому мы не будем иметь покоя в этом отношении, пока не отречемся от себя или от плоти как совершенно порочной и неисправимой и не познаем, что, вследствие искупления, мы больше уже не во плоти. Сравните главы 7 и 8}.

В буквальном смысле этот отрывок вовсе не описывает состояние кого-либо, но излагает принципы, противопоставленные друг другу, результаты чего раскрываются через поддержку человека под законом: воля всегда праведна, однако никогда не творит блага, но всегда зло. Тем не менее для совести это практическое состояние всякого обновленного человека под законом. Мы можем отметить еще один важный принцип. Человек в этом состоянии всецело занят собой; он желает блага, он не совершает его, он делает то, чего он не хочет. Не назван ни Христос ни Святой Дух. В нормальном состоянии христианин занят Христом. Но в этой, седьмой, главе, выражен естественный и необходимый результат закона, когда совесть разбужена и воля обновлена. Ибо ему свойственно иметь волю. Но он под законом, видит его духовность, соглашается с ним, наслаждается в нем на манер внутреннего человека и не может совершить то, что хорошо. Грех господствует над ним. Ощущение неудовлетворенной ответственности и отсутствие мира неизбежно заставляет душу обратиться к себе. Она всецело поглощена собой, о чем почти сорок раз говорится начиная со стиха 14. Лучше уж быть таким, чем быть бесчувственным. Это не мир.

Этот мир обнаруживается повсюду. также и в этом: когда мы приведены к осознанию нашей собственной неспособности творить благо в отношении Бога, то мы обнаруживаем, что Бог сотворил для нас благо, в котором мы нуждаемся. Мы не только прощены, но и освобождены, и мы во Христе, а вовсе не во плоти.

Конфликт развивается, противостояние между двумя природами продолжается, но мы воздаем благодарение Богу через нашего Господа Иисуса Христа {Последний стих главы 7 говорит об отвлеченном мышлении и о характере противостоящих природ: одно - разум и намерения сердца обновленного человека; другое - факт существования плоти; одно - "я сам", другое - "моя плоть". Так что "я" - право; только это не рассматривается под законом, как и обратное}. Заметьте здесь, что освобождение обретается только тогда, когда есть полная убежденность в нашей неспособности и недостатке силы, а также в наших грехах. Гораздо труднее прийти к этой убежденности в неспособности, чем к убежденности в том, что мы согрешили. Но греховность нашей природы - ее неисправимая испорченность, ее противодействие благу, закон греха в наших членах - познается только в ее значении с точки зрения закона через ощущение бесполезности наших усилий поступать хорошо. Под законом бесполезность этих усилий оставляет сознание в унынии и рабстве порождает ощущение невозможности для него быть с Богом. Под благодатью же усилия не бесполезны, и злая природа выказывает нам себя (будь то в общении с Богом или в случае падения, если мы пренебрегаем общением) во всей ее безобразности пред лицом этой благодати. Но в этой главе ощущение греха в природе представлено как приобретенное под законом, чтобы человек мог познать себя в этом положении, мог познать, что он есть в отношении своей плоти и что фактически он не может последовать этим путем, представая пред Богом с доброй совестью. Он при первом муже; смерть еще не разорвала узы в отношении состояния души.

Теперь мы должны вспомнить, что этот опыт души под законом вводится в качестве отступления, чтобы показать греховное состояние, к которому применяется благодать и действие закона. Нашей темой является то, что верующий имеет участие в смерти Христа, и умер, и живет через Того, кто воскрес; что Христос, по благодати подвергнувшись смерти, сделавшись грехом, навеки покончил с тем состоянием, в котором Он должен был иметь дело с грехом и смертью в подобии греховной плоти; и навеки покончив со всем, что было связано с этим, Он вступил через воскресение в новый порядок вещей - в новое состояние пред Богом, совершенно вне досягаемости всего того, чему Он подчинил Себя ради нас, что было связано в нас с нашей естественной жизнью, и вне досягаемости закона, который связал грех в сознании со стороны Бога. Во Христе мы пребываем при этом новом порядке вещей.

СЛЕДУЮЩАЯ ГЛАВА - ИНДЕКС БИБЛИИ И ПОИСК