ПРИТЧА

Со времени первохристианской Церкви П-ей называется история, рассказанная Иисусом как иллюстрация к Его учению. В основе греч. слова parabolh есть идея сравнения. Восточному складу ума свойственно говорить и учить в форме сравнения, ему свойственно выражаться загадками, к-рые возбуждают любознательность и располагают к размышлению; библ. книги, в особенности изречения Мудр, дают нам пример этих наклонностей (Притч 10. 26; 12. 4; Суд.14. 14). Это, однако, не является самым главным для объяснения жанра притч: П. надо понимать как некую игру символов, т. е. образов, взятых из земных реальностей, чтобы обозначить ими (знак) реальности богооткровенные (свящ. история, Царство... ) и нуждающиеся в большинстве случаев в глубинном объяснении.

I. СИМВОЛЫ В СВЯЩЕННОЙ ИСТОРИИ

1. Распространение метода. - С самого начала своей истории Израиль столкнулся с трудной проблемой: обладая складом ума очень конкретным, он должен был говорить о трансцендентном Боге, не допускающем никакого чувственного изображения (Исх.20. 4). Надо было постоянно говорить о жизни Бога, опираясь на земные реальности, к-рые приобретали смысл знаков. Столь частые в древних текстах антропоморфизмы являются символами, содержащими в зародыше настоящие П. (Быт.2. 7 сл, 19, 21... ). В дальнейшем они становятся более редкими, но забота о символическом изображении будет тем сильнее (Иез.1. 26 слл). Нравственная и религиозная жизнь ч-ка имела потребность в такого рода сближениях. Пророки постоянно прибегают к ним как в своих обличениях (Ам.4. 1; Ос.4. 16; Ис.5. 18... ), так и для провозглашения Божественных обетовании (Ос.2. 20 сл; Ис.11. 6-9; Иер.31. 21... ); в то же время они прибегают к символическим действиям, т. е. к проповедям в мимодраматической форме (Ис.20. 2; Иер.19. 10; Иез.4-5). Настоящие П. встречаются также в исторических книгах для иллюстрации какого-либо значительного события свящ. истории (Суд.9. 8-15; 2Цар.12. 1-4; 14. 5 слл). Этот способ выражения расширяется в позднейшем иудаизме, так что становится подлинным педагогическим методом раввинов. Факт, выраженный образом, или история прошлого, приведенные как ответ на традиционный вопрос: "Чему это подобно?" иллюстрируют преподавание Писания. Иисус включается в это течение, часто возвещая символы, передающие Его благовестив подобным же введением: "Чему уподобим... какою притчею изобразим?" (Мк 4. 30; Лк.13. 18). "Царство небесное подобно... " (Мф 13. 24-31).

2. Религиозное назначение притчей. - Иллюстрируя конкретными реальностями повседневной жизни свое учение о смысле свящ. истории, пророки выделяют их как особые темы: Пастырь, брак, виноградник, снова встречающиеся в евангельских П. Безвозмездная любовь и благоволение Божий с одной стороны, и закоснелость в ответах народа с другой, являются как бы тканью этих воображаемых эпизодов (ср Ис.5. 1-7; Ос.2; Иез.16), хотя в них можно также найти более точные указания на ту или иную моральную установку (Притч 4. 18 сл; 6. 6-11; 15. 4) а равно и на определенную социальную ситуацию (Суд.9. 8-15). В Евангелии перспектива сосредоточивается на окончательном осуществлении Царствия Божия в лице Иисуса. Этим объясняется значительное место, занимаемое П. о Царстве (главным обр. Мф 13. 1-50 п; 20. 1-16; 21. 33-22. 14 п; 24. 45-25. 30).

3. Притча и аллегория. - Случается, что символический рассказ содержит не только поучение общего характера, но что все детали имеют определенное значение, требующее особого толкования. П. становится тогда аллегорией. Пример этого мы находим в нек-рых текстах ВЗ (напр. Иез.17), а затем в паремиях (притчах) IV Еванг. (Ин 10. 1-16; 15. 1-6). П. часто содержат по крайней мере несколько аллегорических черт; так, напр., Иисус говорил о Боге и об Израиле в образе хозяина виноградника (Мф 21. 33). Евангелисты подчеркивают этот аспект, наводя мысль на интерпретацию; напр., Мф. аллегоризирует, употребляя выражение: "Ваш Господин", тогда как Иисус говорил в П. о "Хозяине дома" (Мф 24. 42; Мк 13. 35), а Лк. приводит П. о милосердном Самарянине в таких выражениях, что мысль переносится на Христа (Лк.10. 33, 35).

II. АПОКАЛИПТИЧЕСКОЕ ИЗОБРАЖЕНИЕ

1. В ВЗ-ном пророчестве. - Для толкования таинственного смысла нек-рых евангельских П. надо обращаться не столько к загадочным речениям Мудр. (3Цар.10. 1-3; Сир 39. 3), сколько к нарочито таинственным образам позднейших писаний. Начиная с Иез., пророческие прорицания будущего постепенно превращаются в апокалипсисы: в них содержание откр. сознательно обволакивается целым рядом образов, требующих толкования, чтобы быть понятыми. Присутствие "ангела-толкователя" обычно подчеркивает и глубину пророческой вести и трудность данного откр. Так, аллегория об орле (Иез.17. 2-10), называемая "загадкой" и "притчей" (машал), объясняется затем самим пророком (17. 12-21). В видениях Захарии является ангел толкователь (Зах.1. 9; 4. 5 сл... ); апокалиптические видения Даниила так грандиозны, что сам тайнозритель нуждается в объяснениях (Дан.7. 15 сл; 8. 15 сл; 9. 22). Т. обр. представляется тройная схема: символ - просьба истолковать его - применение символа к действительности.

2. В Евангелии. - Тайна Царства и личности Иисуса настолько необычна, что она может проявить себя только постепенно и согласно степени восприимчивости слушателей. Поэтому Иисус в первый период своей общественной жизни требовал сохранения "мессианской тайны", как это особенно подчеркнуто у Мк. (1. 34, 44; 3. 12; 5. 43... ). Этим объясняется и то, что Он предпочитал говорить П-ми, к-рые, давая первоначальное понятие о Его учении, заставляют думать и нуждаются в объяснении, чтобы быть совершенно правильно понятыми. Т. обр. учение преподается как бы на двух уровнях, ясно разграниченных у Мк. (4. 33 сл): применение традиционных тем (царь, пир, виноградник, пастырь, посев... ) наводит собрание слушателей на путь понимания П. ; ученикам же дается Самим Иисусом более глубокое толкование этого учения. Их вопросы напоминают в этих случаях вопросы тайнозрителей в апокалипсисах (Мф 13. 10-13, 34 сл, 36, 51; 15. 15; Дан.2. 18 сл; 7. 16). Итак, П. являются необходимым посредничеством для того, чтобы ум открылся вере: чем более верующий проникает в открывающуюся тайну, тем более он понимает смысл П. ; наоборот, чем больше ч-к отвергает благую весть Христа, тем труднее ему понять смысл П. Царства. Евангелисты подчеркивают этот факт, когда, удивленные ожесточением многих Иудеев, не принимающих евангельского благовестил, они представляют Иисуса, отвечающего ученикам цитатой из Исайи: П. лучше дают понять слепоту тех, кто сознательно отказывается принять учение Христово (Мф 13. 10-15). Однако, кроме П., сродных с апокалипсисами, встречаются также более ясные П., в к-рых содержится общедоступное нравственное учение (напр. Лк.8. 16 слл; 10. 30-37; 11. 5-8).

III. ТОЛКОВАНИЕ ПРИТЧ

Если перенестись в библ. и восточную среду, в к-рой учил Иисус, и учесть Его метод прогрессивного преподания Своего учения, становится легче толковать П. Материалом для них служат и скромные факты повседневной жизни, и, может быть преимущественно, великие события свящ. истории. Их традиционные темы, к-рые легко схватываются слушателями, уходят корнями в ВЗ и следовательно уже насыщены богатым содержанием, когда Иисус обращается к ним. Никакая неправдоподобность не должна удивлять в свободно составленных рассказах, всецело направленных к преподанию учения; читатель не должен удивляться роли нек-рых персонажей этих рассказов, введенных для подтверждения какого-либо суждения a fortiori или от противного (напр. Лк.161-8; 18. 1-5). Во всяком случае необходимо представить сначала в полном свете теоцентрический, точнее христоцентрический аспект большинства П. Какой бы характер ни носила аллегория, в конечном итоге центральный персонаж должен чаще всего олицетворять Отца небесного (Мф 21. 28; Лк.15. 11) или Самого Христа - либо в Его исторической миссии ("сеятель" у Мф 13. 3, 24, 31 п), либо в Его будущей славе ("тать" у Мф 24. 43; "господин" - 25. 14; "жених" - 25. 1); когда же говорится о двух главных персонажах, то они: Отец и Сын (Мф 20. 1-16; 21. 33, 37; 22. 2). Поистине любовь Отца, засвидетельствованная людям посланием Его Сына, есть главное откр., принесенное Иисусом. Ему служат П., показывая окончательное завершение, данное новым царством замыслу Божию о мире.

DS

Ср. : мудрость НЗ I 1 - Откровение НЗ I 1 б - Слово Божие - тайна НЗ I